«Почему мы воспринимаем все так остро? Тащим за собой тяжеленный чемодан переживаний, а ведь они только мешают нам раскидать здраво и выполнять задуманное», — размышлял Джим.

Он взывал к Тому, Кто в ответе за всех нас, умолял Его помочь, но не нашел утешения. И тогда Джим обратился к самому себе.

Почему нам так сложно разглядеть правду?

Почему наши глаза не хотят видеть ее?

Брад смотрел, как из туннеля выползает длинная машина-змея. Как она останавливается. Как разъезжаются двери. Как выходят и входят люди. Как они спешат занять свободные места. Брад решил, что хищник так кормится: часть добычи принимает, часть — отвергает. Жертвы отправлялись в механическое чрево по своей воле, не сопротивляясь. Брад долго присматривался к тем, кого змея исторгла. Он вглядывался в их лица, стараясь рассмотреть увечья или признаки болезни, из-за которых эти люди не годились в пищу.

Щен уснул на скамейке, уронив голову Браду на колени. После того как они купили газету, мальчик настоял на том, чтобы спрятаться в безопасном месте. Но Браду не хотелось прятаться. Зачем? От кого? Тогда Щен повел их в метро, где каждый сам по себе, где никто не глядит в лицо соседу. Здесь они будут в безопасности.

Джой сидела по другую сторону от Брада, прислонившись лбом к его плечу, но заснуть никак не могла. Едва она закрывала глаза в голове начинали плясать какие-то картинки. Джой встряхивалась и внимательно смотрела на Брада. Ей нравилось, что он с интересом вглядывается в толпу, нравилось, что Брад такой непосредственный и что его нисколько не удивляет, почему они прячутся в метро.

Брад понял, что попал на охотничью тропу змеи. Вот только непонятно, сам-то он кто — участник процесса или наблюдатель? Похоже, его кто-то ищет. И в свое время найдет. Наверное, чтобы опять подвергнуть испытанию. Но почему не сейчас? Без темных очков Брад снова стал видимым. От усталости и выпитого накануне мысли путались. Постепенно он пришел к неизбежному выводу. Это злое место. Святилище ложного порядка. Сомнения рассеялись. Надо разбудить Щена и выбираться отсюда. Немедленно. Но тут Брад засомневался: а вдруг, если пошевелиться, все решат, будто он тоже участвует в кормлении хищника?

Брад посмотрел на уходящий вглубь земли черный туннель. Там яростно горели глаза машины-змеи.

В голове у хищника стоял человек. Брад сообразил, что в каждом животном хранится образ человека, чтобы они знали, кого остерегаться и кого искать.

Человек, заточенный в змеиной голове, был образцом добычи, которую выискивала змея. Когда машина остановилась у платформы, другой человек высунулся из маленького окошка в хвосте и что-то прокричал. Наверное, звал на помощь. Или предупреждал других об опасности. Но никто не обратил на него внимания. Люди спокойно заходили внутрь змеи, добровольно принося себя в жертву. Точно такие картинки Брад видел в книжках, там женщин и мужчин бросали в яму, чтобы умилостивить разгневанного бога Брад знал, что эти боги поддельные. Ему отец объяснял. Скорее всего, здесь обитает целая подземная колония змей, и люди пытаются их задобрить, чтобы хищники не выходили наружу и не причиняли вреда горожанам. Но ведь это неправильно! Это не те боги! Злое святилище всех обмануло.

Брад нахмурился и стал разглядывать свои сапоги.

Он боялся, что его ведут на заклание. В жертву поддельным богам. В жертву, которая будет напрасной. Из туннеля тянуло могильным холодом, воздушная волна давила на грудь, предупреждала об опасности. Видно, придется сдаться. Придется принести себя в жертву, стать символом добра и свободы для горожан, живущих наверху. Брад уже знал, что время его на исходе. Он смотрел на спящего мальчика и пытался понять, зачем Щен привел их сюда.

Машина-змея уползла в свою пещеру. С другой стороны показались глаза следующего гада, он с грохотом катился к жертвеннику.

Чрево распахнулось, хлынул печальный поток отвергнутых. На платформе появились двое в одинаковой одежде, такой же как у человека в змеиной голове. Оба уставились на Брада. Пуговицы у них переливались в электрическом свете, словно глаза змеи. Вне всякого сомнения, это ее жрецы. Они тоже поклоняются идолам.

Брада обдало потоком теплого воздуха, змея пронеслась мимо. От мыслей о скором конце, от неправильных, дурных помыслов Брада затрясло. Джой робко подняла голову.

Жрецы остановились возле скамейки. У одного в руках была газета, он щелкнул по фотографии:

— Ну, кто был прав?

Второй с отвращением оглянулся на туннель, покачал головой и вздохнул. На секунду все замерло, а потом вдруг жрецы вцепились в Брада и рывком подняли на ноги. Добыча попалась. Голова Щена со стуком ударилась о пластмассовое сиденье, но мальчик даже не проснулся.

Джой ничего не могла поделать. Она сунула ладони под мышки и задрожала, в горле застрял крик отчаяния.

Брада потащили. Он оглянулся и позвал подругу. Без слов. Внезапно в голову пришла ужасная мысль. А вдруг Щен и Джой предназначены в жертву змее? Брад стал как вкопанный. Жрецы изо всех сил старались сдвинуть его с места, но без особого успеха Брад всхлипнул. Его хотят принести в жертву? Пусть! Лишь бы это помогло людям. Но вот друзья… Не дай бог с ними что-нибудь случится! Надо вырваться и забрать с собой Щена и Джой. Надо спасти их из подземелья, чтобы они могли подняться на поверхность, перестали дышать этим спертым воздухом, который рождает в голове отвратительные мысли. Но пока Брад пытался освободиться, жрецы сбили его с ног и навалились сверху. Один из них затараторил в узкую черную коробочку. Оттуда ему что-то ответили, но что именно, из-за треска было не разобрать.

Грязная плитка холодила щеку. В спину уперлось острое колено. Брад видел, как рядом останавливаются ноги, как толпится вокруг разноцветная обувь.

— У нас тут зубной маньяк, — объявил в коробочку один из жрецов. Он нарочно кричал, чтобы его услышали пассажиры. Голос дрожал от восторга и азарта. Внезапно жрец, словно испугавшись чего-то, торопливо закончил — Нужно подкрепление.

Брад не шевелился. Да и невозможно было шевелиться под тяжестью двух здоровых мужиков. Вот так же на него когда-то давил целый стог сена, внезапно свалившийся со второго этажа сарая. Брад тогда был еще маленьким мальчиком. И теперь его, наверное, тоже считают младенцем, раз боятся, что он сбежит. А вдруг он и правда струсит? Такая мысль Браду совсем не понравилась. Стало стыдно. Ведь этим людям нужна защита. Надо пойти с ними, пойти радостно, надо, чтобы губы перестали дрожать, надо быть сильным. Храбрым мальчиком. Тогда я стану самым хорошим.

Брад услышал смех. Даже, скорее, смешок. Между ног было тепло и сыро. Брад с трудом повернулся и увидел лужу. На штанах темнело мокрое пятно. В поле зрения появилась перевернутая голова. С нее свисали длинные темные волосы. Джой. Она смотрела на Брада. Черты ее лица странно исказились, подбородок стал маленьким лбом, а лоб — подбородком. Джой смешно приоткрыла рот. Брад рассмеялся. А вот еще одно перевернутое лицо. Щен. Он что-то говорит, но слова тоже кажутся перевернутыми. Брад никак не мог их разобрать. Он улыбнулся друзьям. Из груди рвался смех. Брад смотрел на вереницу перевернутых лиц и смеялся.

— Слушай, ты должен принять решение, — сказала мужу Андрена. Она оглянулась на кожаное кресло и медленно села. Джим стоял у окна своего кабинета. Четырнадцатый этаж. Город тонул в утренней дымке. Солнце стояло в зените, но туман никак не рассеивался. Мысли Джима тоже заволокло пеленой.

— Я уже все решил. — Он так и не повернулся к жене.

— Задай себе один очень важный вопрос. — Андрена погладила кожаные подлокотники. — Ты знаешь какой. И ответь на него честно.

— Я сотни раз защищал людей в такой ситуации.