— Катя, не волнуйтесь. Я прямо сейчас выезжаю. Буду у вас в течение часа. Ни в коем случае никому не говорите, что вы мне звонили. И не бойтесь, я обязательно приеду.

— Тебе жена позвонила? — спросила Лилия.

— Нет, медсестра из больницы. Это по делу. Прости, но я действительно должен сейчас ехать.

— Жалко, — сказала Лилия, призывно глядя на Турецкого.

— Я думаю, у нас еще будет время.

— Может быть, — неопределенно ответила Лилия. — Ладно, езжай, Саша. Дверь откроется автоматически.

Когда ворота закрылись, в гостиной появился Стае Молодчиков. Лилия надевала платье.

— Он уехал, — констатировала она. — Наверное, этого окажется недостаточно?

— Придумаем что-нибудь, — сказал Молодчиков. — Но вы, Лилия, были на высоте.

— Да, и для этого мне пришлось испортить платье.

— Я думаю, что, когда Игорь Иванович увидит результат, он с удовольствием подарит вам новое, и не одно.

Подъезжая к больнице имени Склифосовского, Александр Борисович Турецкий чувствовал, что что-то произошло. Ему не хотелось думать об этом, но мысли настойчиво лезли в голову, и прогнать их не получалось. Единственным вариантом было как можно быстрее оказаться внутри. Доставая на ходу удостоверение, Турецкий вбежал по ступенькам.

— Вы по поводу убитой медсестры? — спросил у него охранник. — Милиция уже приехала.

Турецкий и сам уже видел, что милиция приехала. Навстречу ему шел Володя Яковлев:

— Александр Борисович?

— Привет, Володя. Когда ее убили?

— Минут сорок назад, выстрелом в затылок. А вы здесь именно по этому поводу?

— Она звонила мне полтора часа назад, сказала, что ей угрожали. Что с Виноградовым?

— С ним все нормально.

— Надо усилить охрану. Только что сорвалось еще одно покушение на его жизнь.

Когда Александр Борисович зашел в кабинет, там уже находился Саша Курбатов. Он сидел за столом над разложенными бумагами из дела Олега Андреева, а напротив него на стуле сидел сорокапятилетний мужчина в очках, оживленно жестикулирующий. Судя по всему, они разговаривали уже давно. Кивнув Курбатову, Турецкий прислушался к тому, что рассказывал мужчина.

— Когда производился этот обыск, — объяснял тот, — там собралось очень много народа. Представители нескольких телепрограмм, журналисты, в общем, вся заинтересованная публика. Все, что происходило, снималось на камеры, кстати, эти кадры показывали по телевизору. Все прошло абсолютно спокойно. Без эксцессов. После изъятия они подписали бумаги и разошлись. Этого продавца, Гвоздикова, снимало телевидение крупным планом. Никаких синяков на мне не было. Да и не могло быть. Представляете, какой бы сразу поднялся скандал, если бы было хоть что-то.

— Василий Семенович, — прервал его Курбатов, — познакомьтесь. Это Александр Борисович Турецкий, руководитель нашей следственной бригады. Александр Борисович, это Василий Семенович Державин, президент ассоциации «Защита». Ассоциация представляет интересы правообладателей в области компьютерных программ и другой интеллектуальной продукции.

Они пожали друг другу руки.

— Вы сказали об этом в суде? — поинтересовался Турецкий.

— Конечно. В суде я дал точно такие же показания. Однако судья посчитала, что я лицо заинтересованное и действую заодно с милицией. Так что мои показания, как и показания некоторых других свидетелей, тоже представлявших похожие организации, не сыграли ровным счетом никакой роли. Вообще все это дело было представлено как очередной пример милицейского произвола.

— Спасибо, Василий Семенович, — сказал Курбатов. — Если понадобится, мы еще раз вызовем.

— В любой момент к вашим услугам.

— Ну давай, Саша, рассказывай, — сказал Александр Борисович, когда они остались вдвоем. — Похоже, что ты уже во всем разобрался.

— Разобрался, Александр Борисович. Произвол и коррупция расцветают бурным цветом. В общем, ситуация следующая. На другой день после обыска на складе завода «Арбат» один из продавцов, некто Гвоздиков, отправился прямиком в травмопункт. Там у него зафиксировали побои. На основании этого заключения и было возбуждено уголовное дело против Олега Андреева. Никаких побоев, естественно, не было. Ну вы сами только что это слышали. Однако адвокат Гвоздикова, Кирилл Трофимович Иванов, придумал замечательный ход. Журналистам он заявил, что все следы от побоев находятся на теле Гвоздикова, то есть под одеждой. А что касается лица, то единственное повреждение — это нижняя губа, и то она рассечена с внутренней стороны.

— И ты хочешь сказать, что в суде это прошло?

— Прошло, и еще как.

— Кстати насчет адвоката. Андреев посоветовал навести о нем справки. Ты случайно не выяснил, что это за птица?

— Как же не выяснил? Выяснил. Навел справки в Палате адвокатов. Там о нем отозвались очень презрительно, что он, мол, никакой не адвокат, а обычный посредник между мафиози и судьями. То есть к его услугам прибегают в тех случаях, когда надо дать на лапу. Это у него получается великолепно.

— А обвинение в грабеже?

— Здесь, Александр Борисович, вообще абсурд. Речь шла о сумме около двухсот долларов, на которые была сделана контрольная закупка и которые Андреев, естественно, потребовал вернуть. Гвоздиков их вернул, но на суде заявил, что это были его личные двести долларов, а не те, на которые делалась закупка.

— Действительно абсурд. А почему же тогда он сразу не вернул те?

— А это, Александр Борисович, как говорилось в старом анекдоте, уже второй вопрос. На суде Гвоздикова об этом никто не спросил. Дальше больше. После оглашения приговора была направлена кассационная жалоба в Мосгорсуд. Однако и они оставили приговор без изменений. Так что, на мой взгляд, мы имеем очевидный пример сговора судьи Агарковой, вынесшей первый приговор Андрееву, с судьями из судебной коллегии по уголовным делам Московского городского суда.

— Саша, ты выяснил, кто возбудил дело?

— Формально его возбудил прокурор Кутузовского района Борис Борисов, но команду ему дал не кто иной, как прокурор Москвы, небезызвестный вам Валерий Владимирович Куницын. Правда, действовал чисто, никаких своих следов в бумагах не оставил. Так что хороша у нас в Москве богиня правосудия. Специально надела на глаза повязку, чтобы не видеть, что творит.

— Молодец, Саша, — похвалил Турецкий, — Подготовь все бумаги, я пойду к Меркулову. Подадим протест в порядке надзора в президиум Мосгорсуда. Заодно подготовь мне списочек официальных товарищей, которые в этом замешаны. С ними Костя разберется сам. Первым делом вытащим Андреева, а после у нас начнется настоящая рыбная ловля.

— Крупная рыба? — спросил Курбатов.

— Крупная, Саша. Очень крупная.

Президиум Мосгорсуда, возглавляемый Анастасией Валерьяновной Петровой, после внесения протеста в срочном порядке рассмотрел дело капитана ГУБЭП Олега Андреева. Дело было прекращено вследствие отсутствия состава преступления в действиях Андреева. Он был освобожден из тюрьмы и восстановлен в должности. После освобождения Андреев сразу позвонил Турецкому:

— Александр Борисович? Это капитан Андреев. Хочу поблагодарить вас за все, что вы для меня сделали. Надеюсь, мы с вами еще увидимся. Если будут какие-то вопросы по моей части, звоните непосредственно мне. Удачи.

А удача сейчас была очень нужна Александру Борисовичу Турецкому. Он прекрасно понимал, что, как бы они ни пытались сохранить конфиденциальность, действия его группы не могли остаться без внимания со стороны преступников. В любой момент следовало ждать контратаки. Только никто не мог знать, с какой стороны она последует. Турецкий распорядился усилить охрану у палат Георгия Виноградова и Германа Городецкого. Оперативники следили за всеми перемещениями Марка Андрейченко и Игоря Донского. Но это было все, что Александр Борисович мог сделать на данный момент. Следуя мудрой поговорке, он готовился к самому худшему.