— Что же с ней стало? Если смерть Сибиллы приписали естественным причинам, Сюзанна должна была остаться на свободе?

Арчер кивнул:

— Да, но вскоре она погибла в автомобильной катастрофе где-то в горах.

— Господи, Конверс, какая ужасная история! Черт бы тебя побрал, из-за твоего рассказа я совсем протрезвел и праздничное настроение улетучилось.

Франческа бросилась в дом. С красочных фресок на нее смотрели бесстрастные лица. Она почти бежала по коридору, мечтая только о том, чтобы никого не встретить. С зеркальных стен на нее смотрело обезображенное шрамом лицо, и Франческе казалось, что она в плену призраков прошлого. Добравшись до главной лестницы, молодая женщина едва не столкнулась с Аполлонией, встречавшей запоздалого гостя. Когда Франческу окликнул знакомый голос, она решила, что у нее слуховые галлюцинации.

На мгновение Франческа замерла возле лестницы, не в силах ни убежать, ни оглянуться.

«Это невозможно, мне просто мерещится, — твердила она себе. — Это еще одна иллюзия; всему виною зеркала». В памяти ожили другой бал и иной город. Не может быть, чтобы мужчина, чей голос она только что услышала и чьи светлые волосы и сейчас видела краем глаза, тот самый человек, с которым она танцевала пять лет назад.

Подхватив подол длинной юбки, она бросилась наверх. Он не должен видеть ее! Франческа распахнула дверь спальни и тут же захлопнула ее. Какой злой рок привел сюда Джека Уэстмана? Ну почему он не вернулся раньше, до того, как пожар искалечил ее и лишил надежд на будущее! Вот тогда бы он горько пожалел, что бросил ее в Венеции! А сейчас его появление казалось жестокой насмешкой судьбы.

В комнате было так тихо, что она слышала, как неистово стучит ее сердце. Джек узнал ее и окликнул! Может, он не заметил шрама?

Стоя возле широкой кровати с пологом, Франческа видела свое отражение в зеркале. Комната, отделанная парчой и бархатом, по мнению Франчески, была безвкусной. Она тосковала по своей простой уютной спальне в Лайфорд-Кэй. Только там ее истерзанная душа, возможно, вновь обретет покой.

Франческа лихорадочно обдумывала пути к отступлению. Нужно быстро переодеться и спуститься по лестнице в другом крыле, взять машину Аполлонии, доехать до аэропорта Орли и ночным рейсом вылететь в Нью-Йорк. Или остаться в особняке и укрыться в комнатах слуг, где Джек ни за что ее не отыщет.

Сердцебиение немного успокоилось, но тут Франческа услышала робкий стук в дверь. Она бросилась на кровать и сунула голову под подушку.

— Франческа! — Джек, видимо, прижался губами к замочной скважине. — Впусти меня, пожалуйста. Прошу тебя.

Франческа боялась разрыдаться. До пожара она не задумываясь подлетела бы к двери, распахнула бы ее… и забыла бы о годах, прошедших с того дня, когда она последний раз лежала в его объятиях. Тогда она снова попыталась бы завоевать Джека. Но сейчас у нее изъян, от которого не существует лекарства. И придется навсегда распрощаться с гордостью, если Джек увидит ее лицо.

Она не откликалась, но стук становился громче и настойчивее.

— Франческа, мне нужно с тобой поговорить.

Она поднялась и растерянно уставилась на дверь. Голос Джека звучал как музыка. Конечно, он ведь актер, отсюда и столь выразительные модуляции. Но даже сознавая это, Франческа поддалась обаянию Джека, как и в Венеции.

— Я не могу снова потерять тебя!

Франческа в ужасе смотрела на дверь.

— Позволь мне увидеть тебя! Всего лишь на одно мгновение!

Она опять бросилась на кровать и зарылась лицом в подушки.

Джек толкнул дверь, и она распахнулась. Франческа не смела поднять глаза, явственно представляя себе его высокую фигуру на фоне дверного проема. Джек подошел к кровати, и Франческа вздрогнула, когда он положил ей на спину свою широкую ладонь. Она тихо всхлипнула. Джек попытался успокоить ее, но от его прикосновения она зарыдала.

— Ну же, Франческа, успокойся, — тихо повторял он. — Разве ты не знаешь, что я не в силах вынести, когда девушки ударяются в слезы от одного моего вида?

Франческа зарылась в подушку еще глубже.

— Ради Бога, Джек, оставь меня в покое!

— Проси о чем угодно, дорогая, но после стольких лет разлуки с тобой я не в силах этого сделать.

Рука Джека скользнула вверх по спине и стала знакомым движением поглаживать ее волосы.

— Я все знаю про пожар. Аполлония рассказала, как ты мучаешься из-за своего шрама.

Джек взял ее за плечи и повернул к себе.

— Прислонись к моему плечу. Я обещаю не смотреть, просто хочу обнять тебя.

Сильные руки обвились вокруг нее, и Франческа спрятала лицо у него на груди, вдыхая знакомый запах с такой жадностью, словно это был первый глоток свежего воздуха за последние пять лет. Не пытаясь заставить ее поднять голову, Джек гладил Франческу по голове, по спине и говорил — тихо, нежно, ласково.

Наконец она тоже обняла его. Франческа чувствовала на лбу дыхание Джека. Все в нем было таким знакомым, таким родным… Франческа ощутила покой в его объятиях и даже не вздрогнула, когда Джек легонько коснулся шрама, а потом, чуть отстранив, осторожно приподнял ее подбородок. Она посмотрела ему в глаза, синие и сияющие. Джека ничуть не испугал шрам, лицо его не выразило ни ужаса, ни жалости. Она уже забыла обо всем, кроме Джека.

За все эти годы Франческа только раз осмелилась взглянуть на его фотографию, но сейчас поняла, что ни один снимок не передает особого очарования Джека, неповторимого выражения пронзительно-голубых глаз.

И вот его губы слегка коснулись ее губ — быстро, всего на секунду, потом переместились на левую щеку и скользнули вдоль шрама. Франческа, словно защищаясь, подняла руку, но Джек перехватил ее.

— Ты всегда все преувеличивала, любовь моя, — прошептал он и снова прижал ее к своей груди. — Глупышка, ты по-прежнему прекрасна!

Джек отстранил от себя Франческу, пристально вгляделся в нее и снова прижался губами к шраму.

— Ну же, улыбнись, я хочу видеть твою улыбку!

Франческа с изумлением услышала свой смех.

Джек порывисто обнял ее и вздохнул с облегчением.

— Ах, дорогая, если бы ты знала, сколько раз я слышал твой смех во сне! Боже милостивый, как я по тебе скучал!

Он быстро поцеловал Франческу в губы, потом поднял ее с кровати. Она отошла к туалетному столику, чтобы поправить прическу, и встретила в зеркале полный восхищения взгляд Джека. К ней неожиданно вернулась уверенность в себе. В глазах Джека не было ни намека на отвращение. Франческа счастливо улыбнулась.

— Джек, хочу кое-что сказать тебе. У меня сын.

Джек знал от Жози, что Франческа вышла замуж и родила сына.

— Странно, я никогда не представлял тебя в роли матери. Для меня ты навсегда останешься той же невинной девушкой, какой я увидел тебя перед церковью Санта-Мария делла Салуте.

— Но я стала матерью.

— Это ничего не меняет. Я люблю тебя так же, как и тогда. Где мальчик?

— Спит в соседней комнате.

Они вошли на цыпочках в комнату Кристофера и остановились у кровати. Мальчик безмятежно спал. Глядя на его розовые нежные губки и чуть голубоватые веки, Франческа подумала, что, наверное, это и есть настоящее счастье — смотреть на спящего сына вместе с его отцом. Она оглянулась на Джека: в его глазах светилась нежность, но он смотрел не на ребенка, а на нее. Сходство отца и сына поражало. Увидев их рядом, каждый догадался бы, что Джек — отец Кристофера. Но только не Джек, для которого в эту минуту существовала одна Франческа.

Она удержалась от признания. Нужно подождать подходящего момента.

Франческа взяла Джека под руку, они спустились по главной лестнице и вошли в танцевальный зал. Не думая больше о шраме, она впервые за все это время спокойно огляделась и наконец оценила великолепие этой огромной, залитой огнями комнаты.

Все стихли и смотрели на них. Стоя в дверях и опираясь на руку Джека, Франческа наслаждалась произведенным впечатлением. Пять лет назад в палаццо Нордонья гости тоже взирали на нее с восхищением, только теперь она опиралась на руку Джека, а не отца. Если бы тогда она знала то, что знает сейчас, едва ли ей хватило бы храбрости предстать перед теми, кто помнил трагическую историю Сюзанны.