Со временем посетителей в клубе «Ше Ля Луна» становилось все больше, а контингент их все разнообразнее. Однако Жози довольно скоро начала узнавать завсегдатаев. Одни из них приходили раз или два в неделю послушать ее или встретиться с друзьями, другие появлялись лишь раз в месяц. Но лучше всего Жози запомнила тех, кто появлялся в клубе почти каждый вечер, слушал одно отделение, выпивал коктейль и отправлялся домой.

Иногда в перерывах между выступлениями Жози, приняв приглашение кого-нибудь из завсегдатаев, присоединялась к нему за столиком. Скоро она подружилась с несколькими молодыми мужчинами. Каждый вечер около половины двенадцатого они заходили в клуб по дороге домой из больницы, где работали. Познакомилась она также с молодыми певцами и певицами, узнавшими о Жози по слухам, быстро распространяющимся в музыкальном мире Парижа. К своему удивлению, Жози почувствовала расположение к постоянным посетительницам, которых про себя называла «женщинами Бет», даже к тем, кто пытался замаскировать свою принадлежность к женскому полу мужской одеждой и короткими стрижками. «Женщины Бет» отличались большой добротой и никого никогда не осуждали. Оценили они и то, что молодую певицу ничуть не смущает их сексуальная ориентация.

Теперь Жози с улыбкой вспоминала, что опасалась общества этих женщин и в каждом их комплименте видела скрытый намек.

Она заметила, что одна из «женщин Бет» всегда сидит за определенным столиком. Обычно молчаливая, незнакомка входила в зал после начала выступления, оставалась на час, а затем так же тихо удалялась, явно желая остаться незамеченной. Бет всякий раз минут двадцать сидела с гостьей, и женщины тихо беседовали. Иногда женщина приводила с собой подругу, и они разговаривали только друг с другом или с Бет Диаман. Лица их неизменно скрывал полумрак. Лишь однажды Жози увидела лицо незнакомки. В этот вечер гостья пришла чуть раньше, до того как Жози начала петь, стояла, прислонившись к Стене, и ждала, когда перед началом выступления убавят свет. Жози с любопытством наблюдала за ней из маленькой комнатки за сценой. Незнакомке было под шестьдесят, а может, и больше. Невысокая, худая, с самой заурядной внешностью, она держалась с огромным достоинством. Женщина кого-то мучительно напоминала Жози — не столько лицом, сколько осанкой, манерой держаться очень прямо.

Заинтригованная стремлением женщины сохранить инкогнито, Жози спросила о ней Бет. Однако та уклонилась от прямого ответа:

— Это моя старая добрая знакомая.

— По-моему, она избегает общества, — заметила Жози.

— Она стесняется, — пробормотала Бет и тут же ушла в другой конец зала.

Такая загадочность еще больше разожгла любопытство Жози. Одним холодным дождливым вечером, когда посетителей в клубе было мало, Жози подсела в перерыве к стойке бара и заказала себе безалкогольный коктейль.

— Спокойная выдалась ночь, Тереза, — сказала она барменше.

— Все из-за погоды. Скучно, правда?

— Очень. — Жози указала на занятые столики. — Однако завсегдатаи не пропускают ни одного вечера. Хоть дождь, хоть солнце, они всегда тут как тут, благослови их Бог.

Тереза улыбнулась:

— Да, точно, они нам очень преданы. Правда, большинство из них живут по соседству, так что им не сложно сюда добраться. — Барменша кивнула туда, где сидела таинственная незнакомка. — Взять хотя бы ее, к примеру.

— Застенчивую женщину?

— Хм, она никогда не была застенчивой. Эта дама приходит к нам уже года два. Обычно она растворялась в толпе, несколько раз даже подходила к стойке бара поболтать со мной. Только последние несколько недель она почему-то стала прятаться в темноте. — Тереза пожала плечами. — Как знать, может, к старости она становится эксцентричной.

— Кто она такая?

— Давнишняя приятельница Бет. Она была кутюрье, а сейчас почти отошла от дел. Говорят, очень богата. По утрам работает в своем маленьком магазинчике около плас дю Тертр. Когда-то она была знаменитой, но теперь, кажется, обслуживает лишь нескольких избранных клиентов. Кстати, у нее легкий акцент — по-моему, итальянский.

И тут Жози осенило. Ну конечно! Вздернутый подбородок, прямая осанка.

— Рената?

Тереза кивнула.

— Ты о ней слышала?

— Я встречалась с ней в Венеции несколько лет назад. Рената сшила для моей подруги восхитительное бальное платье. Интересно, почему она в Париже?

Барменша снова пожала плечами:

— Откуда мне знать? Задавать вопросы — не мое дело.

После выступления Жози поспешила в отель. Входя в свою комнату, она подумала о том, как поступила бы на ее месте Марианна. Ответ не вызывал сомнений. Она быстро достала записку с номером Франчески и позвонила. Услышав голос сестры, Франческа разволновалась:

— Жози! Мы так за тебя тревожились! Я оставляла сообщения в клинике, но боялась, что ты так никогда и не позвонишь!

Жози была обрадована и смущена. Да, следовало позвонить давным-давно. Но ничего, она искупит свою вину.

— Ты можешь прийти сегодня в клуб, где я пою? — спросила она и продиктовала Франческе адрес. — Приходи, пожалуйста, у меня есть для тебя сюрприз.

— Ни за что на свете не пропущу твое выступление, — ответила Франческа.

Жози опасалась, что Франческу шокирует «Ше Ля Луна» и его убогое окружение, но, отбросив все страхи, начала разучивать на гитаре новую песню. Девушка готовилась весь день и к вечеру уже испытывала радостное нетерпение. Предстоящая встреча с Франческой волновала Жози, но это ничуть не походило на ужасающее напряжение, когда-то лишившее ее голоса. Такое возбуждение поможет ей петь еще лучше. При мысли о свидании с Франческой она чувствовала счастье и гордость.

В ту ночь она пела с необычайной уверенностью, голос звучал чисто и ясно. Рената, как обычно, села за свой столик, скрытый от посторонних взглядов. Первое отделение еще не кончилось, когда появилась Франческа. В этом странном клубе ее появление произвело настоящую сенсацию. На Франческе были черная блестящая блузка и элегантные слаксы, золотистые волосы она собрала в пышный пучок. Когда она вошла, по залу пробежал восхищенный ропот. На щеке пламенел шрам — как символический иероглиф, как обращение, начертанное на древнем языке знаков. Посетители клуба понимали этот язык. Они видели травмированную, но не сломленную женщину, знающую, что отличается от всех, но не утратившую достоинства. Это самоощущение хорошо знали здешние завсегдатаи.

За ней следовал Джек Уэстман. Многолюдье несколько удивило его, но все видели, что он гордится Франческой. Сев за столик и посмотрев на Жози, они сразу поняли, что она растерялась. Ей не приходило в голову, что Джек тоже появится здесь.

Жози решила во всем признаться Франческе, однако присутствие Джека смутило ее. Нет, говорить с ними обоими она не в состоянии.

Жози пела, стараясь не встречаться с ними взглядом. Закончив, она быстро спустилась со сцены и подошла к столику сестры. Та привстала, чтобы поцеловать ее, и в этот момент Жози хрипло прошептала:

— Я звала тебя не из-за себя. Взгляни туда. — Она указала в сторону полускрытого перегородкой столика.

Франческа с любопытством обернулась, но ничего не увидев, озадаченно уставилась на Жози. Однако та уже перебирала струны гитары, желая сосредоточиться только на музыке.

Франческа вновь посмотрела на указанный сестрой столик и тут только заметила, что там кто-то тихо сидит за гобеленовой занавеской. В полумраке зала она едва разглядела женщину.

К Франческе подошла Бет Диаман.

— Простите за беспокойство, мадам, но с вами хочет поговорить моя старая знакомая. Она будет очень рада, если вы ненадолго пересядете за ее столик.

— С удовольствием. Вы проводите меня?

Франческа подошла вслед за хозяйкой к столику. Вдруг сердце ее неистово забилось.

— Рената! Неужели это вы?

Франческа бросилась к пожилой женщине. Та, ничуть не удивленная, невозмутимо смотрела на Франческу.

— Как я рада вас видеть! — воскликнула Франческа, садясь рядом с Ренатой и все еще не веря своим глазам. — Я всякий раз думаю о вас, когда вспоминаю бал в Венеции. Благодаря вам я была тогда счастлива.