— Что случилось? — закричала Франческа.

Врач показал ей крошечное красное тельце и несколько раз шлепнул младенца по попке. Молчание ребенка заставило всех замереть, но потом личико его сморщилось, и он наконец закричал. Сквозь слезы Франческа смотрела на малыша, похожего на неоперившегося голодного птенца.

Эдуард передал ребенка матери, розовые губки уткнулись в грудь Франчески, а веки с голубоватыми прожилками сомкнулись. Майкл склонился над женой и протянул руки к ребенку.

— Твой сын, — прошептала она. — Я хочу назвать его Майкл Кристофер Хиллфорд.

Взгляд мужа выразил глубокое облегчение. Решив, что по этому случаю грех не выпить, он принес снизу стаканы. Мужчины произнесли тост за здоровье Франчески, и Эдуард положил ей на лоб прохладную сильную руку.

— Как только утихнет буря, мы отвезем вас в больницу.

Франческа пыталась уловить в нем признаки тревоги, но глаза Эдуарда смеялись.

Майкл нахмурился:

— В больницу? Что-то не так?

Эдуард покачал головой:

— Все хорошо, но, я думаю, их лучше подержать под наблюдением врачей.

— Вероятно, вы правы, Эдуард. — Майкл сжал руку жены. — Ни о чем не беспокойся. Я навещу графа и почитаю ему газеты.

— Господи, отец! За все это время я о нем даже и не вспомнила!

— Ваш отец в надежных руках, — поспешно заверил ее Эдуард. — Когда я в последний раз видел Карло, он крепко спал.

— Спал или был без сознания?

Эдуард промолчал.

— Признайтесь, ведь у него был еще один удар? — разволновалась Франческа. — И это случилось после визита леди Джейн.

Эдуард сосредоточенно рылся в своем чемоданчике.

— Франческа, вам нужно отдохнуть и подумать о себе и малыше. Мы с Майклом побудем здесь.

Она смутно ощутила укол и прикосновение теплой руки Майкла, утирающей ей слезы. Эдуард улыбнулся: Франческа уснула, прижимая к себе ребенка.

Майкл стоял у окна палаты для новорожденных и смотрел на ребенка. Младенцев держали в застекленном помещении, уставленном сложным медицинским оборудованием, сияющим хромированной сталью. Майкл надеялся, что его сыну это никогда не понадобится. Медсестра подняла на руках малыша, завернутого в белое одеяльце. У младенца было красное личико и темно-синие глаза.

Майкл побарабанил пальцем по стеклу, пытаясь привлечь внимание ребенка. В это время за спиной его прозвучал холодный голос:

— Несомненное фамильное сходство.

— Что? — Майкл обернулся и увидел тетку. Седые волосы отливали металлическим блеском, словно их покрыли тонким слоем серебряной краски.

Майкл знал от Эдуарда, что накануне леди Джейн чем-то вывела из себя Карло, но решил сейчас не говорить с ней об этом.

— Ну, тетя, как вам нравится мой замечательный горланящий сын? Разве не богатырь?

— Тебя можно поздравить, Майкл, — вкрадчиво ответила она. — Прекрасный ребенок. Надеюсь, твоя жена хорошо себя чувствует?

Майкл кивнул и снова повернулся к окну.

— Спасибо, Франческа в порядке и, конечно, невероятно гордится Кристофером.

— Кристофером? — удивилась леди Джейн. — А я думала, его назовут Майкл-младший.

— К чему нам два Майкла? Его будут звать вторым именем, и, прошу заметить, полным — Кристофер, а не Крис.

— Разумеется, дорогой. — Подойдя к окну, леди Джейн тихо обронила: — А я полагала, что ребенок недоношенный.

— Да, он родился на два с половиной месяца раньше срока и, признаться, порядком меня напугал, но врачи утверждают, что он отличный здоровый парень.

— Однако он очень крупный. — Леди Джейн одарила племянника невинной улыбкой. — Родись ребенок в положенный срок, он был бы просто гигантом. — Старуха с удовлетворением отметила изумление племянника. — Все-таки поразительно, что малыш такой большой, уму непостижимо.

Майкл молчал, по-прежнему гордо улыбаясь. Старуха сделала вид, что размышляет:

— Вы с Франческой поженились… дай-ка вспомнить… когда это было?

Майкл понял: тетка что-то замышляет.

— Неужели не помните, вы же были на нашей свадьбе!

Не замечая его иронии, леди Джейн начала загибать пальцы:

— …пять, шесть… до семи не доходит. Ты прав, он родился на два с половиной месяца раньше. — Она многозначительно покачала головой: — Но, дорогой, вы же познакомились с Франческой только за две недели до свадьбы!

Майкла захлестнул гнев:

— Перестаньте, тетя Джейн!

Майкл знал: тетка только и ждет, чтобы он вышел из себя. Она уже не впервые пыталась поссорить его с женой. Овладев собой, он тихо сказал:

— Вам лучше отправиться домой, тетя. Я не имею отношения к вашим проблемам.

— Так ты позволил этой женщине навязать тебе ребенка от другого мужчины? У тебя нет гордости!

Майкл бросил на тетку такой взгляд, что леди Джейн поспешно ретировалась. Однако старуха права. Ребенка зачали не раньше чем шесть с половиной месяцев назад, а он почти соответствовал норме доношенного младенца.

На третье утро после рождения Кристофера Майкл едва передвигал ноги от слабости. Он съел на завтрак стейк и яйцо, а потом поехал в больницу забирать жену и ребенка. За два дня, проведенные Франческой в больнице, Майкл больше не навестил ее. Ночи он проводил в барах на Бэй-стрит, а днем отсыпался на диване в большом доме. Вставал поздно, около полудня принимал душ, одевался и снова отправлялся на Бэй-стрит напиваться. Большей частью Майкл сидел где-нибудь один и молча размышлял о себе, Франческе и о ребенке, родившемся не от него.

Слова тетки, что у Майкла нет гордости, больно ранили его, ибо он знал, что старуха права. Любовь к Франческе ошеломила его, Майкл и не догадывался, что способен на такое глубокое чувство. Он хотел этого ребенка, растущего во чреве его жены, думал о нем постоянно на протяжении всех этих месяцев, с нетерпением предвкушая день, когда они будут вместе ходить под парусом. Что ж, хотя бы в этом смысле ребенок действительно принадлежит ему, и Майкл не откажется от сына во имя бессмысленного, даже опасного качества, именуемого теткой гордостью. Одно Майкл знал твердо: с тех пор как они встретились, Франческа ему не изменяла. Он отчаянно ухватился за это, утешаясь тем, что такое никогда не произойдет.

Войдя в палату, Майкл увидел, что Франческа кормит ребенка.

— Майкл! Где ты пропадал? Я беспокоилась!

Он сел. В нем крепла решимость высказать жене хоть часть правды.

— Я был в последнем в своей жизни загуле, постарался сделать его грандиозным. Сначала я выпил все виски в Нассау, потом взялся за славный ирландский грог, а закончил тем, что рухнул без сознания в гостиной. Полчаса назад, когда я наконец проснулся, по комнате маршировал отряд баварских гномов. Ну и зрелище было, доложу тебе!

В ответ на укоризненный взгляд жены Майкл развел руками.

— Это случилось в последний раз, любовь моя! Я теперь человек семейный и должен думать о сыне.

Франческа подставила ему щеку для поцелуя.

— Не зарекайся. Ты никогда не станешь настоящим пьяницей, но и от виски не откажешься до конца дней своих. Вот, возьми своего сына, да не дыши ему в лицо винными парами!

При взгляде на ребенка в душе у Майкла все перевернулось. «Это мой сын, — решил он, — что бы ни говорила тетка. Старуха считает на пальцах, исходя из биологических законов, но у любви свои законы».

— Смотри-ка, Франческа, какой красивый парень, правда? Вылитый я!

— Да, Майкл, такой же красивый. И почти такой же шумный. Он затихает, только когда спит.

— Так и должно быть, дорогая. Нам в семье не нужны робкие тихони.

Франческа коснулась руки мужа:

— Майкл, давай отвезем нашего сына домой.

Первый день дома Франческа провела счастливо и безмятежно. Она кормила и баюкала ребенка, а пока малыш спал, отдыхала в саду. Глаза Кристофера сияли чистой голубизной и напоминали о Джеке Уэстмане. Малыш всецело завладел вниманием Франчески, но она все-таки возвращалась к словам леди Джейн о ее матери.

Убедив себя, что все это бред сумасшедшей, Франческа решила, что, потребовав от старухи объяснений, услышит лишь новую ложь. Рассказать правду мог только отец.