Перед ними предстало палаццо Нордонья, залитое лунным сиянием. Казалось, окна дворца взирают на них с молчаливым осуждением, а львы свирепо хмурятся. Отец, наверное, крепко спит. Ничего, разговор с ним можно отложить до завтра.

Джек проводил ее до темной калитки, ведущей во внутренний двор.

— Утром мы с Жози собираемся к мессе в церковь Сан-Дзаниполо. Встретимся там?

Джек кивнул и на прощание чуть коснулся губ Франчески.

— До завтра, любовь моя.

— Увидимся в церкви, дорогой.

Смех Джека звучал в ее ушах, пока она входила во двор, шла через темный сад. Франческа уже собиралась пройти к двери черного хода, как вдруг в тишине послышались приглушенные голоса. Девушка спряталась за деревьями и замерла. Голоса доносились с наружной лестницы, ведущей с верхних этажей палаццо во внутренний дворик. Франческа тут же узнала отца и Антонию.

Когда они спустились, девушка разобрала слова:

— Подожди, piccola, не уходи. Нет причин…

— Так будет лучше, Карло.

В глазах у Франчески потемнело от ярости. Вот, значит, как проводит свободное время ее добродетельный отец! Неудивительно, что он так легко отпустил ее на обед с Франко Мдвани: Карло хотелось удалить дочь на несколько часов и развлечься со своей юной любовницей.

— Что ж, тогда до завтра, — услышала девушка голос отца.

— До утра, Карло, — ответила Антония.

Тони спустилась в сад, и дворик снова погрузился в тишину. Она прошла совсем недалеко от Франчески, спрятавшейся под яблоней.

Девушка перевела дух, только когда закрылась калитка, но не двинулась с места, пока шаги отца не стихли на верхней площадке лестницы.

«До утра, Карло…», «До завтра» — эти слова все еще звучали в голове Франчески.

Завтра утром, пока они с Жози будут в церкви, Карло потихоньку уйдет из палаццо на встречу с молодой любовницей.

Каким же она была наивным ребенком! Искренне верила словам отца, что он каждый день подолгу работает в своем офисе в деловой части города. Вот уж поистине работает! Занимается любовью с женщиной из среднего класса, которая всего на пару лет старше его дочери. С женщиной еще более низкого положения, чем Жози! И после нескольких часов любовных утех он вернется в палаццо, чтобы охранять добродетель дочери. Как отец посмел заявить ей, что Джек Уэстман, видите ли, недостаточно благородного происхождения, слишком стар и слишком опытен! Оказывается, граф Нордонья не только деспот, но еще и лицемер.

Франческа поднималась в свою комнату, затаив глубокую обиду на отца.

«Забудь об этом, — приказала она себе, — думай о завтрашнем дне, о встрече с Джеком в церкви Сан-Дзаниполо. Представь, как ты снова посмотришь в его голубые глаза и почувствуешь силу его рук».

Но когда Франческа разделась и легла в мягкую постель, мысли о Джеке вытеснились воспоминаниями о двух голосах, звучавших в тишине ночного двора.

Франческа оглядела посетителей открытого кафе на кампо Санти-Джованни-э-Паоло. Одни туристы заняли столики, другие входили в портал церкви. Джека нигде не было, но сердце Франчески учащенно забилось, словно предчувствуя его появление.

За церковью пятнадцатого века с ее величественным фасадом возвышалась конная статуя Бартоломео Коллеони работы Андреа Верроккьо. Противостояние военачальника, олицетворения земного могущества, и парящих в вышине контрфорсов церкви показалось Франческе символичным и напомнило ей о противоречиях, недавно обнаруженных в отце. С одной стороны, он пытался навязать ей строгий католицизм, с другой — лицемерил и вел греховный образ жизни.

— Я подожду тебя в кафе, — вдруг сказала Жози.

— Разве ты не пойдешь к мессе?

— Я не исповедовалась.

— Я тоже.

Жози усмехнулась:

— Тебе это ни к чему.

— Откуда ты знаешь? — сухо спросила Франческа. — Кроме того, ты можешь просто послушать и не причащаться.

— Я встречаюсь здесь с Чарльзом, — призналась Жози. — Я сказала ему, что после мессы мы отправимся на остров Мурано, и он попросил разрешения присоединиться к нам. Надеюсь, ты не против?

Франческа улыбнулась:

— Конечно, нет! Я рада, что вы встречаетесь и можете отправиться в Мурано и без меня. Мне кажется, будто я тебя сопровождаю.

— Дорогая, если так пойдет дальше, мне и вправду понадобится компаньонка.

Франческа накинула на голову кружевную мантилью и, пройдя через высокий портал, вошла в церковь Сан-Дзаниполо. Под высокими гулкими сводами девушка вдруг почувствовала себя какой-то потерянной. Статуи работы Ломбардо на мраморных гробницах государственных мужей сурово взирали на девушку, словно зная все тайны ее семьи. Перекрестившись, она прошла алтарь Сент-Винсент-Ферре и села в укромном уголке перед главным алтарем. Поглощенная своими мыслями, Франческа едва заметила восхитительную работу Беллини.

Она стала молиться, но так и не смогла сосредоточиться. Перед глазами вставал образ отца, целующего ее за завтраком. А ведь несколько часов назад он ласкал любовницу!

— Пресвятая Дева Мария, благословенна ты в женах, благословен плод чрева твоего…

Что-то то и дело отвлекало ее от молитвы. Найдет ли ее Джек в переполненной церкви? Служба началась, а Франческа украдкой поглядывала на людей, заполнивших огромный неф. Все глаза были устремлены на священника, совершающего богослужение. Может, Джек не решится войти в церковь во время службы? Если же он религиозен, то скорее всего слушает мессу, а значит, не ищет ее. Еще раз бегло оглядев прихожан, Франческа заставила себя сосредоточиться на богослужении. Вскоре ее захватила молитва, заворожил блеск риз и аромат ладана. «Господи, прости, — говорила она, — если я поступила неправильно, ослушавшись отца, прости за то, что я обижена и разгневана на него. Но меня оскорбляет лицемерие отца. И могу ли я подчиниться ему и перестать встречаться с Джеком, таким хорошим и любящим меня!»

Желающие принять причастие двинулись вперед, а Франческа, закрыв глаза, все стояла на коленях. Девушка не хотела исповедоваться и не пошла к причастию, потому что знала: если Джек Уэстман попросит, она не колеблясь станет его любовницей. Но даже искренне моля о прощении за гнев против родного отца, Франческа не раскаивалась в том, что желает принадлежать Джеку.

Прихожане подошли под благословение священника, и в этот момент Джек оказался рядом с Франческой. Нежно коснувшись губами волос девушки, он взял ее за руку.

— Я хотел подождать у церкви до окончания службы, — прошептал он, — но не выдержал.

Они поднялись, держась за руки. Прихожане и туристы двинулись мимо них к выходу. Когда проходы освободились, Джек и Франческа в последний раз преклонили колена и вышли на яркий солнечный свет.

— Я страшно проголодался, — сказал Джек. — Давай найдем твою подругу Жози и где-нибудь перекусим.

Франческа улыбнулась:

— Жози пропустила мессу и со своим приятелем Чарльзом удрала в Мурано. Так что тебе придется провести день наедине со мной. Ты готов выдержать такое испытание?

Джек изобразил разочарование:

— Ах, как жаль! В Венеции, наедине с самой прекрасной женщиной Европы!

Франческа водрузила на нос Джеку темные очки.

— Ну-ка, мистер Воплощенная Добродетель, нацепите камуфляж. Не хочу, чтобы толпы восторженных поклонников разодрали на сувениры вашу одежду. — Франческа указала на туристов с кинокамерами. — Вы не можете чувствовать себя здесь в безопасности, Джек Уэстман. Не поискать ли нам для завтрака местечко потише?

— Сюда. — Он взял ее за руку и увел с площади. — Перекусим в небольшом кафе неподалеку от пьяцца Сан-Марко. Потом я устрою тебе экскурсию по городу. А закончим маршрут недалеко от Фьерри, где подают самый лучший чай и вкуснейшие пирожные во всей Венеции. Потом я посажу тебя в гондолу и отошлю домой, в твой неприступный замок, прежде чем отец успеет тебя хватиться.

Франческа ощутила разочарование, хотя и восхищалась тем, что Джек не торопится уложить ее в постель. Он давал ей время привыкнуть к нему, удостовериться, что она тоже его хочет, более того, оставлял ей путь к отступлению. Франческа могла бы уйти от него… если бы только захотела. Девушка взяла Джека под руку и с радостным изумлением заметила, что он выглядит таким же счастливым, как и она.