Он громко ржет, радостный, как будто золотую жилу нашел.

На душе теплеет. Я указываю Вертеру на кроваво красный след, по сырой траве, уводящий в кусты, но тот отмахивается.

— Я ему руку отчекрыжил, — он улыбается, — да и кровища хлещет так, что не выживет этот Schwulerhund.

В доказательство он подымает короткий пехотный меч, каким снабжаются королевские пехотинцы шитоносцы. Отцепив от него руку и выкинув в кусты вслед уползшему главарю, он рассматривает этот большой ножик, неодобрительно ворчит, выдает: «Дерьмо!», но не выкидывает, а прячет под солому. Заметив мой насмешливый взгляд, ничуть не смущается и поясняет:

— Пригодится!

Нисколечко не сомневаюсь, для гнома пройти мимо бесхозного куска железа, невозможно.

Непоседа, как то странно быстро оправилась от нападения и уже вовсю скачет по шарабану, выглядывая любопытными глазами и задавая кучу ненужных вопросов.

Следующий день мы потратили, выслеживая ушедшего от нас члена бандочки. Старший парень мельника, браконьерничавший в этих лесах с тех пор, как смог впервые натянуть рук, вывел нас прямо к месту лежки. Трупа. Как и предсказывал Вертер, тело даже не смогло далеко уползти, по видимому, последние минуты жизни, этот дурак потратил пытаясь сделать одной рукой жгут на том обрубке, который у него оставался.

Я особо не размышлял, откуда у девочки такие способности, возможно ли, чтобы её родители были магами, или во всем все таки виноваты мои работы с травой? Непонятно, хотя второе и вероятнее, судя по мне самому. Если же это так, то наше спокойное существование под большим вопросом. Получается, что способности не нужны, что мага можно получить, воздействовав на него с помощью декоктов полученными каким то шарлатаном, то есть мной.

Если хоть одна сволочь узнает об этой возможности, то жизнь моя станет похожа на сказку. На страшную. Во первых от меня постарается избавиться Совет Магов: ибо неча лишние рты плодить. Во-вторых тайные службы его величества, они надежно захоронят тайну, вместе со мной и Непоседой. В-третьих: любой синдикат будет рад проводить более масштабные опыты на своих «добровольцах».

Итогом этого случая, стали расходы на местного бакалавра магических наук и мне пришлось изыскивать дополнительные финансовые вливания.

— Я недоволен, — сурово сдвинув брови сказал я.

Непоседа немного нервничает, ребенок конечно понимает, что большую часть времени она может вить из меня не то что веревки, а огромные корабельные канаты. Однако не в моменты когда мне на неё нажаловались, а особенно когда она не выполняет задание. Вот и сейчас, получив от меня втык, чувствует себя не лучшим образом.

— На тебя жаловался господин Фридрих, что ты не выполняешь его задание. Почему ты не воспользовалась тем приемом, который он тебе показал.

Она неуверенно улыбается:

— Но ты же меня спасешь?

Я в ответ улыбаюсь, она, взвизгнув, забирается и устраивается поудобнее у меня в руках.

— Конечно радость моя, — я обнимаю её и качаю несколько секунд на коленях, пока она не начинает вырываться с недовольной миночкой:

— Па, ты что!? Я же уже взрослая, а ты меня как маленькую качаешь.

— Ладно уж, беги егоза, — я шлепаю ее. — иди поешь и свободна.

— Па, а можно я погуляю?

Я задумчиво скребу щетину:

— Ненадолго.

И уже вдогонку хлопнувшей двери кричу:

— И не связывайся с девчонками мамы Лизы! Они тебя плохому научат!

Вряд ли она меня слышала, но так я хотя бы притушу свою совесть.

В комнату врывается Непоседа.

— Па, я пошла.

Вихрь пронесся по комнате, опрокидывая вещи, те что не приколочены, пронесся на маленькую кухню, там тоже моментально что-то загремело, упало, хлопнуло. Непоседа пробежала наискосок по комнате, перескочила через мои ноги, наклонилась поцеловала, обняла на секунду и исчезла громко клацнув дверью.

Я остался сидеть, на табурете, печально оглядывая разруху, оставшуюся после секундного посещения ребенком дома. Вздохнул и начал прибираться, поднимая, ставя на место, вешая обратно все то, что ребенок уронил, сдвинул и бросил.

Я возвращаюсь поздним вечером домой. Кстати, насколько мог, я в очередной раз проверил себя, рассказав сказку про Буратино, поварятам, племяннику Карло и младшей дочке кухарки — они не знают такой сказки и никогда не слышали о подобной. Плюс еще в том, что Непоседа, может мною похвастаться, что мол ни один отец, кроме меня не знает столько сказок и историй. Правда, правда — я сам слышал, как она хвасталась перед внуком шорника с соседней улицы.

Она убегает и приходит поздно вечером, когда я уже поставил на уши всю стражу и у меня трясутся руки, а сам я пробегал по старому городу. Скажу честно, я не верил ни в какого демона, ни в вампира, ни в волкодлака — все таки несмотря на то, что я здесь живу очень давно, для меня все это сказки (хотя знакомые среди таких существ имеются, а что Вы хотите, вера — верой, а знакомства — знакомствами). Больше всего я боялся обычного маньяка, потому как эти твари гораздо страшнее.

— Где ты была!!!???

Непоседе надо было бы повиниться, извиниться и быстро бы успокоился, но нашла коса на камень. Эта маленькая стервоза встала в стойку гордо задрав подбородок и начала гнать про свободу личности, только более применительно к здешним реалиям.

Каюсь, я её выпорол.

И еще, мы не разговаривали всю следующую неделю. Нет, я, конечно, пацифист, но за пацифизм и отпацифиздить могу!

Это был последний раз когда я отпускал её одну. Герда изо всех сил старалась научить эту балбеску, как нужно вести себя порядочной девушке, но не преуспела в этом начинании. Болтаться с ней по лесу или тихонько сидеть у меня в уголке, вот было её любимое занятие. Она и читать научилась по допросным листам, тщательно выговаривая вслух и обижаясь на ржач моих сослуживцев:

— … при задержании Д. сильно ударил стражника С. в область полового органа, вследствие чего с того слетела шапка…

Следующий кадр.

— Ты спать собираешься? — казалось, что мой голос можно использовать в ледяном проклятии снежных троллей.

Это чудо бодро прошлепало босыми ногами мимо меня:

— Да! Но сначала на кухню отберу что-нибудь у тараканов.

Все это происходит на кухне у Герды. Да и с Гердой я познакомился здесь. Роскошная женщина, хотя и не совсем человек, что для моего человеческого шовинизма не очень хорошо. Началось все с того, что я познакомился с нею у того же папы Карло, где она подменяла его приболевшую жену, свою родственницу. Вернее двоюродную сестру её бывшего мужа, погибшего на последней войне.

Я тогда немного задержался в… неважно где. Могут же у меня быть свои маленькие тайны, как и у всякого неженатого мужчины. Правда всю мою секретность как рукой сняла Непоседа. Забравшись ко мне на колени, она начал со всей строгостью любящей и ревнующей женщины выспрашивать: «Где я был?». С суровым лицом высказала предположение, что я провел время с девочками мамы Лизы, пожалобилась на мужскую несправедливость, что ей с ними общаться запрещаю, а сам периодически хожу к ним в гости… Хорошо вмешалась Герда, правда я еще не знал тогда, как её зовут. Красивая статная женщина с четвертым или пятым размером поневоле привлекала внимание, за такое любой глаз уцепиться, а у тех кто посмелее и не только глаз. Правда и огрести можно хорошо, но это уж как повезет. Мне ловить нечего, сразу решил я для себя, чтобы губу не раскатывать, а главное потом не закатывать.

Шуганув у меня с колен Непоседу и вручив в качестве успокоительно свекольную тянучку, она отправила её к остальной ребятне, сгрудившейся около очага, где старый орк с седыми ушами и кожей темно-коричневого цвета рассказывал им интересную сказу из своей молодости. Что-то про эльфов, гоблинов, людей, про кулинарные рецепты, содранные скальпы и бескрайнюю степь. Зачарованные салабоны слушали раскрыв рты, причем как обычно все расы вперемешку.