Кабинет был довольно скромным, ничего примечательного в нем я не нашел. Единственное, что запомнилось, – это карта России с обозначенными на ней новообразованными государствами, а также полезными ископаемыми и производственными приоритетами этих регионов. Первое, на что я бросил взгляд, это бывшая Оренбургская область, ее территория была закрашена серым цветом. Остальное не разглядел, не для того меня пригласили в кабинет.

Кроме хозяина в кабинете находились еще два человека. Первый – мой сотник, дядя Леша, как звали мы его по-свойски; он смотрел на меня добрым взглядом с примесью какой-то тревоги. Беспокоился. Ничего, дядь Леш, я долго упираться не буду, все равно заставите. И не волнуйся ты так, впервой тебе, что ли, на добровольной основе на смерть посылать.

Третьим лицом в комнате был довольно любопытный тип. Если сотника и полковника я знал лично, то этого силовика видел впервые. Среднего телосложения, широкоплечий мужчина лет сорока с короткой стрижкой; в его темных волосах начинала проглядывать седина. Одет в гражданское – простые джинсы и тонкий вязаный свитер. С первого взгляда я запомнил начищенные до блеска ботинки и красивые часы на крепкой кисти руки; весь вид говорил о какой-то домашней обстановке. Словно не в кабинете начальника сидел на совещании, а только с шашлыков приехал, запаха костра не хватает. Мужчина поправил очки на переносице и бросил на меня пронизывающий взгляд; несмотря на его одежду, выдержанную в теплых тонах, добродушное выражение лица и легкую улыбку на губах, все впечатление корректировал этот тяжелый взгляд. Обожаю сотрудников спецслужб, при встрече они такие душки, веселые балагуры, добрые дядьки, несущие свет и добро. Так и не подумаешь, что они каждую минуту готовы врагу глотку перегрызть, эдакие милые мишки, только клыки острые, порезаться легко.

Дядька в свитере быстро поднялся и протянул широкую ладонь:

– Честь имею, вахмистр.

– Здравия желаю... товарищ... – Я вопросительно уставился на улыбчивого силовика.

Тот лишь махнул рукой и весело сказал:

– Владислав. Пока просто Владислав. Да ты присаживайся, Андрей. Чаю хочешь?

– Нет, спасибо. – Я отрицательно мотнул головой и уселся на любезно подставленный Владиславом стул.

Полковник Денисов бегло переглянулся с дядей Лешей и силовиком Владиславом, выдержал недолгую паузу и вкрадчиво начал:

– Андрей, у нас к тебе серьезный разговор. Видишь ли, сегодня на плацу товарищ генерал...

– Согласен. – Я решил пропустить преамбулу о великой миссии и сразу перейти к делу. – У меня выбора нет. Я согласен на участие в операции, прошу зачислить меня в сотню добровольцев поезда от Первого корпуса.

– Ты... – Полковник на мгновение смешался от моего резкого ответа, затем вкрадчиво продолжил: – Пойми, выбор есть, но мы бы хотели... не в приказном порядке, ты же не рядовой...

– Товарищ полковник, я чувствую, как вам это неприятно: вы военный человек и не привыкли уговаривать и упрашивать младших по званию. – Я встал и поправил камуфляж. – Давайте не будем тянуть. Я согласен участвовать в операции, если это необходимо.

– Спасибо! – Полковник тоже встал и протянул руку.

– Пока не за что. – Я пожал руку полковника, козырнул сотнику и Владиславу. – Честь имею.

Все трое молча проводили меня взглядом, а я, захлопнув за собой дверь, почувствовал сильное облегчение. Еще в строю я понимал, что недостающих доберут приказом, но начальство решило сначала провести беседу – демократы хреновы! Ну что ж, до Питера так до Питера. Как там выразился один товарищ: отсутствие выбора крайне его упрощает? Вот и упростили: доброволец, блин. Я медленно пошел к выходу; за спиной хлопнула дверь и послышались быстрые шаги. Я обернулся: меня нагонял Владислав.

– Постой, Андрей. Разговор есть.

– Ну? Я же согласен, какие еще разговоры?

– Пойдем, обсудим экспедицию? – Владислав внимательно посмотрел на меня из-под очков. – Я тебе опишу вкратце нашу операцию, чтобы ты не думал, что вас на смерть посылают. Я тоже еду в этом поезде и на тот свет не тороплюсь. Операция будет завершена успешно, в этом я не сомневаюсь.

Я кивнул и поплелся за силовиком. Владислав вывел меня на улицу и без предисловий начал:

– Ну вот скажи, ты и впрямь думаешь, что мы вас на смерть посылаем?! Я же вижу, как ты отреагировал. Ну ответь!

– Вы поймите, Владислав, – я прикурил сигарету и посмотрел на проявившего необычное рвение силовика, – у нас набор на добровольной основе на стопроцентно смертельные задания – это нормальное явление. И когда добровольцев не хватает, тут такие беседы и проводят. Хотя в основном просто приказной порядок. Давно такого не было, но сейчас новая карусель. Я не боюсь погибнуть, но я не хочу голову зазря сложить. Авантюра с поездом себя не оправдает. Дважды уже пытались восстановить движение, но ни один поезд не вернулся, а северные не хотят с новгородскими отношения портить. Давайте честность на честность? Нет ведь никакого соглашения с новгородскими? Они никогда не согласятся впустить к себе остатки столичной власти. И это наша вина.

Владислав какое-то время молчал, затем развернулся и сделал несколько шагов в сторону штаба. Однако остановился, тяжело вздохнул, вновь подошел ко мне и заговорил ровным голосом:

– Андрей, ты прав, но мы просто не сказали ВСЕЙ правды. Завтра на железнодорожном комплексе вас введут в курс дела, а я тебе скажу сейчас. Соглашение с новгородскими есть. Но там не все гладко. Видишь ли, агломерат у них на две части разделился. Одна выступает за объединение и воссоединение страны, а другая... – Силовик еще раз тяжело вздохнул, словно сомневаясь, говорить или нет, но решился: – Ты прав, в том, что произошло, есть наша вина. Народ имел право судить власть, но былого не вернешь. Я всю жизнь с выродками на улицах боролся. Я за то, чтобы люди в моем городе жили по закону... Проблема в том, что линия железной дороги проходит через наших, так сказать...

– Злодеев. – Я подсказал слово Владиславу и решил высказаться до конца. – Вы хотите вместе с союзниками уничтожить вторую половину, и тогда договор с Севером будет заключен. Вы просто разобьете вдребезги ненавистный осколок сепаратистов, тогда и оставшиеся новгородцы к вам примкнут. Поезд, как по рельсам, проедет по защитникам, которые даже не успеют опомниться. А потом триумфальный въезд в Питер. Разгром новгородских сепаратистов, масштабная операция Центра! Это станет первой ступенькой в уничтожении всех сепаратистов.

– А что делать, Андрей?! – вспыхнул Владислав, до того походивший на медведя-пестуна, а тут вмиг превратившийся в злобного зверя. – У нас тут гуки с «сетами» по лесам бегают! Союз с Севером – единственный шанс выжить!

– Я выполню приказ. – Я выбросил истлевшую сигарету и протянул руку. – Можете на меня рассчитывать. Я не подведу.

– Спасибо. – Владислав ответил рукопожатием. – О первом сборе всей группы тебе сообщат в казарме. Подробную информацию узнаешь на инструктаже. До завтра.

Владислав коротко кивнул и пошел к штабу.

В казарме меня уже поджидал конверт с информацией о сборе добровольческой сотни. Быстро подсуетились. Всех добровольцев отпустили раньше, поэтому я тоже двинулся домой.

Когда я уже подошел к станции метро, за спиной раздался визг тормозов и противный гудок. Обернувшись, я увидел буквально светящегося Дэна за рулем своего драндулета. Друг приветливо помахал рукой и подъехал поближе, я двинулся к нему и уселся на заднее сиденье. Дэн посмотрел на меня через зеркало заднего вида и счастливо засмеялся:

– Мне рассказали уже! Вместе держаться будем!

– За что держаться-то?! – Я невольно улыбнулся, глядя на счастливого друга. – Дурак ты, мало кто вернется из этой экспедиции. Если вообще вернется.

– Я тебя понять не могу. – Дэн недовольно повернулся в водительском кресле и уставился на меня недоверчивым взглядом. – Ты боишься, что ли? Зачем тогда в казачью сотню пошел? Тебя никто не заставлял.