– Обязательно перехватят – вот стоит записывающая камера, а над шкафом еще одна. Можешь помахать им рукой и сказать «привет!», они все слышат. Только эта операция не секретная, а вполне открытая, которой занимается большая часть спецов всех агломератов, от Южного Рубежа в Ставрополе до Дальневосточного Фронта во Владивостоке. Операция с питерскими совместная, так что они должны быть в курсе. Всем ведь нужно одно и то же – рычажок, с помощью которого можно будет управлять своими нерадивыми соседями.

– И что же это за рычажок? – Я невольно подался вперед.

– С четырнадцатого года, после того как КНДР едва не отправила несколько ядерных ракет по своим соседям, был подписан договор о массовом разоружении, причем именно Россия выступала первой по поводу тотального снятия с боевого дежурства оружия массового поражения. Страны договор подписали, но выполнять его не спешили, в результате огромное количество ракет все еще оставалось на боевом посту. Однако после трагедии в Британии процесс резко ускорился, и к семнадцатому году почти все боеголовки были ликвидированы.

– А Британия? – Я начинал понимать, к чему клонит Владислав.

– А что Британия? – пожал плечами полковник. – Из-за двух взрывов на военных базах весь остров был эвакуирован. Они сами виноваты, уничтожили родную землю из-за собственной жадности и некомпетентности, там теперь не скоро монархи появятся. Трагедия, конечно, но ведь ты должен понимать, что именно из-за тех взрывов и начался Проклятый Кризис. Ты тогда малой был, но во всем мире понимали, что и на экономике это тоже отразится, правда, никто не предполагал, что так сильно и с такими последствиями. Ну, про остальное ты знаешь: национальные и религиозные конфликты ударили по Европе, там давно это все копилось, – вздохнул Владислав. – Так вот, теперь начинается самое интересное в нашей истории. Андрей, ты должен понимать, что с оружием все тоже не так просто.

– Оставили чуть-чуть? – Я хитро посмотрел на Владислава. – Не удержались? А как же атомные электростанции? Их же не закрыли?

– Не закрыли, – кивнул Владислав. – Станции – это другое. Только я не про ядерное оружие массового поражения говорил. С ядерным все понятно, даже у северян оно есть, скорее всего, в Мурманске, да и Архангельск не отметаю. Хоть они никогда и не признаются. Только толку от него мало в плане усмирения областей.

– Как мало? Ядерный взрыв – это мало?

– Ну и что ты им сделаешь? – Полковник с насмешкой посмотрел на меня. – Будешь угрожать всем подряд? Типа, если не признаете нас главными, мы вас взорвем? И чего?

– Как чего?! – Я опешил от такого вопроса. – Под угрозой уничтожения...

– Ну, во-первых, ядерный взрыв не решит внутренних проблем, а наоборот, создаст их намного больше, – терпеливо продолжал втолковывать мне Владислав. – Те же самые новгородцы, они бы не сдались даже под угрозой конца света. Сейчас, кстати, пока мы с тобой разговариваем, решается судьба бывшей Новгородчины. Автономии больше не существует, Верховный Правитель уничтожен, верхушка в плену. Но я не об этом. Ядерный взрыв – это не точечный удар, последствия намного серьезней, чем ты думаешь. Он нам несколько сотен лет будет аукаться. Это же настоящая катастрофа, не убивать же мирное население из-за кучки олигархов с дубинками в руках. Можно подыскать другое решение, тем более что с объединением наших земель шансы возрастают в разы. А решение есть!

– Как с автономами? Числом и нахрапом?

– С новгородцами по-другому было нельзя, – как мне показалось, грустно проговорил Владислав, но этот морок быстро прошел. – Не в автономах суть, о них можешь забыть. За пару лет до того, как распалась Россия, в нескольких правительственных исследовательских центрах велись работы в области создания нового оружия. Упор был сделан на биологию, некоторые ученые смогли добиться... хм... очень даже неплохих результатов. Потом Кризис, разруха и беспредел, а вот разработки пропали, причем там были не просто чертежики и картинки. Там были боевые модели, и теперь их нужно найти. Представь, что будет, если все это добро попадет в руки гуков? Или каких-нибудь других отморозков, которых по стране нынче пруд пруди. Полной информации об оружии нет, но я уверен, оно работает. Всего было начато три проекта, первые два были в Москве и Санкт-Петербурге. А вот местонахождение третьего неизвестно. Самое главное то, что в столицах дошли до практических результатов, а третий проект – теоретическая разработка, он ушел далеко вперед. Предполагались испытания образцов где-то в Сибири или на Дальнем Востоке, больше никакой информации мы не нашли.

– И что же вы предлагаете? – Я откинулся в кресле и посмотрел на маленький красный огонек видеокамеры. – Вы же не просто так мне рассказываете эту историю.

– Я? – усмехнулся Владислав. – Я уже предложил. С момента создания Четвертого отделения мы ведем поиски, и если исследовательский центр еще сохранился, то мы его найдем. Вот и получается, Андрей, что у меня родилась идейка включить тебя в число поисковиков – это самая небезопасная категория среди чистильщиков. Поисковики – категория тех, кого засылают в определенный агломерат для, так сказать, изучения обстановки. А историю про проект с оружием я тебе рассказал, потому что тебе предстоит работать в районе предположительного нахождения цели. Вернее, одного из предположительных мест, где могла быть расположена цель. Наши специалисты уже изучили этот район несколько раз, но ничего не нашли. А ты там обживешься, пообщаешься с местными, может, узнаешь что-то интересное. История про биологическое оружие – сказка, которую я тебе пообещал рассказать. В целом проект поиска оружия массового поражения не является приоритетным, это такой запасной план, бонус, с помощью которого можно выиграть всю игру сразу. Ты только представь, какие возможности! Решать проблемы, заново все отстраивать, восстанавливать, что разворовали и разграбили. Но с проектом номер четырнадцать можно разговаривать совсем на другом уровне.

– Проект номер четырнадцать?

– Да, это рабочее название разработки оружия нового вида. Вернее, название успешного эксперимента, новый вид болезни... болезни непобедимой, – подчеркнул Владислав. – А местом твоей работы будет прекраснейший городок Тобольск. Всего, по нашим данным, есть три предположительных местонахождения цели – база недалеко от Тобольска, временный лагерь московских ученых в Академгородке Новосибирска и испытательный центр в Петропавловске-Камчатском. Агентура работала во всех трех, но вот недавно наш человек в Тобольске перестал выходить на связь.

– Я и не знал, что Четвертое отделение – такая серьезная структура. Нет, я, конечно, понимал, что к вам идут самые что ни на есть... ответственные, но что агентурная сеть распространена по всему, что осталось от России, не ожидал.

– Работать-то нужно, – развел руками Владислав. – Или ты думал, все, что мы делаем, – это гуков отстреливаем да сепаратистов давим? Поверь, если бы не было Четвертого отделения, от Москвы бы давно уже ничего не осталось. Теперь смотри: Тобольск официально не входит в сложившуюся систему агломератов, городок живет своей жизнью. В городе нет карточной системы, за все время не было зарегистрировано ни одного вооруженного конфликта, город попросту забыт. Власти Тюмени сейчас заняты совершенно другими проблемами, после того как сибиряки отказались вступать в Дальневосточный Фронт, у них появилось множество проблем с обороной. Нефтяная столица сейчас сильно страдает, и у них просто нет сил контролировать Тобольск.

– Прямо как мы, – хмыкнул я. – Интересно, их гуки на наших похожи?

– Гук – это просто английский жаргонизм «подонок», который у нас почему-то решили переиначить, и почему-то это прижилось, – пояснил Владислав. – Ты слушай дальше. Добираться будешь практически в одиночку, это самая опасная часть пути. – Увидев мои округлившиеся глаза, полковник успокаивающе похлопал меня по плечу. – Да не волнуйся ты так, «почти» – это не значит, что совсем не поможем. Тебе только от Екатеринбурга до Тюмени придется одному проходить, но эту ситуацию мы решим. Есть пара идей, будем думать, в прошлый раз ситуация другая была.