— Поэтому мы и хотим создать смешанные группы, — перебил Баз, спеша высказать свою точку зрения. — Чтобы в каждой был человек, владеющий греческим. И с иракцами то же самое — у нас один Джим говорит по-арабски, но каждый английский десантник хоть что-то, да понимает.

— Это мне ясно, — начал было Хант и допустил ошибку — Баз увлекся и продолжал отстаивать свою позицию.

— Еще не все, сэр. Было бы идеально иметь в каждой группе человека, который умеет водить мотоцикл, обращаться с кинокамерой, с прослушивающими устройствами. Каждая группа должна находиться на полном самообеспечении.

Хант неохотно позволил себя убедить. Скорее всего молодой американец излагал общепринятую для спецподразделений доктрину. Но за любую ошибку придется расплачиваться дорогой ценой. И платить будут в первую очередь Эвери с Корриганом.

Макс Эвери нашел менеджера автобусной станции в погребке на Аксбридж-роуд, в его постоянном порту приписки после работы. Он печально сидел в одиночестве, глядя в стакан потухшими глазами.

«Интересно, — подумал Эвери, — он что, всегда такой? Попросту меланхолик? Или пьянство по вечерам превратилось в ритуальные поминки по сыну, который уже никогда не станет взрослым?» Вырван из жизни, не успев расцвести, только за то, что раскатывал в угнанном автомобиле. Неразумный акт юношеского бунтарства, единственный способ бросить вызов безумию, царящему в Ольстере. И потом быть застреленным насмерть перепуганным зеленым юнцом, чуть постарше тебя, новобранцем, для которого это единственный способ противостоять безумию, царящему в Ольстере. Сознание того, что террорист в краденой машине на самом деле был безоружным шестнадцатилетним школьником, будет мучить его до конца жизни.

Сев на табурет в баре позади менеджера, Эвери заказал пиво.

— Мистер Конноли?

Грустное лицо повернулось к нему.

— Да.

— Вам привет от Фокусника.

В пустом баре долго стояло молчание. Ничего не отражалось в глазах мужчины, нельзя было догадаться, о чем он думает.

— Столько времени прошло, — заговорил он чуть слышно, снова беря свой стакан. — Я думал, он обо мне забыл.

— Так лучше. Безопасней. И для вас, и для нас.

— Как он поживает?

— Отлично. Говорит, что любит, когда ему отвечают услугой за услугу.

— Конечно. Он был очень добр ко мне, когда я нуждался в друге.

— Он будет рад, что вы помните об этом.

Конноли вновь посмотрел на Эвери, вгляделся пристальней, но в его глазах так и не пробудились ни свет, ни жизнь.

— Доброта не забывается. Я помню, что обещал. Собственно, я человек маленький, только держу слово чести.

Эвери положил на стойку бара документы, полученные от агента по недвижимости.

— Есть подвальное помещение в Баундс-Грин, которое мы хотим купить. Позвоните агенту и сделайте предложение.

Человек задумчиво поджал губы.

— Я многим обязан Кону, но у меня нет таких денег.

— Здесь адрес и телефон букмекера, который посвящен в суть дела. Он вас ждет. Подскажет, когда и какие делать ставки, потом сделает так, что вы окажетесь в выигрыше. Квартира свободна, платите наличными и вступайте в права собственности к концу месяца.

Эвери положил поверх бумаг визитную карточку, принадлежащую истинному кудеснику, который работал на нескольких мошенников из Южного Лондона.

— Этот поверенный все оформит со скоростью света. Строительное общество, которому принадлежит дом, торопится его продать.

— И что я с ним буду делать?

— Купите подержанную мебель. Сдайте подвал, пусть подешевле, но не надолго. Желающие найдутся. Надо, чтобы к первому февраля помещение освободилось, мы кое-кого туда поселим.

— Кого?

— Не имею понятия. Вам сообщат. — Он допил пиво. — В свое время вас попросят продать квартиру и вернуть деньги букмекеру.

— А доход от жильцов?

— Оставьте себе.

Человек кивнул.

— Очень кстати. Поблагодарите от меня Кона.

Эвери встал, собираясь уйти.

— Я хочу вам сказать, мистер Конноли, что мне очень жаль вашего сына. — Он не покривил душой.

Глаза за стеклами очков увлажнились.

— Все это было давно.

На обратном пути мысли Эвери занимал человек по имени Конноли. Еще одна трагическая жертва яростной городской войны, которая уже не имеет ни малейшего политического смысла, если, конечно, когда-то имела его вообще. Сегодня единственная ее цель — сохранить властную иерархию террористов в бизнесе, ибо иначе они всего лишатся.

Пока взрывы бомб и убийства питают ненависть, у них всегда будет работа. Они всегда смогут рассчитывать на новый приток юных безжалостных бунтарей из католических гетто, для которых идеи борьбы остаются духовной опорой в пустой и отчаянной жизни. Вдохновленные революционными гимнами, привлеченные славой мучеников былых времен, они с радостью лягут жертвенными агнцами на алтарь ирландской истории.

А вожди вроде Кона Мойлана будут по-прежнему выстилать свои гнезда пухом, вкладывая в законный бизнес — в свои строительные компании — деньги, полученные от террористических экспроприаций. Будут помыкать людьми и запугивать их, без угрызений совести заставляя таких, как Конноли, делать за них грязную работу.

Не то чтобы Конноли шел на какой-то особый риск — его когда-нибудь могут привлечь к дознанию, но вряд ли арестуют. Служба безопасности установит наблюдение за квартирой, которую он купит, будет присматривать за жильцами и знать, где искать виновных после взрыва в Англии очередной бомбы. Точно так же возьмут под присмотр букмекера, который даст деньги, полученные, в свою очередь, из Дублина от Кона Мойлана. Выявлять такие цепочки очень важно, и их накрывают крайне редко, ибо вместо них появляются новые, о которых разведке ничего не известно.

Эвери въехал к себе во двор в половине девятого. В офисе еще горел свет, его там ждал Флойд. Сложности, связанные с дополнительной работой на Мойлана, заключались в том, что Эвери оказался по горло заваленным бумагами, необходимыми для продвижения собственного законного бизнеса. Флойда буквально готов был хватить удар при взгляде на неуклонно растущую кипу документов, требующих внимания самого босса, и Эвери согласился попозже посидеть со своим менеджером, чтоб наверстать упущенное.

Подходя к павильону, он заметил припаркованный рядом незнакомый «мерседес».

Сидевший за столом Флойд поднял глаза.

— К вам посетитель, Макс. — Он кивнул на отведенный для визитеров оазис из увядающих, давненько не поливавшихся растений в горшках, застеленный ковром, на котором были расставлены стулья.

Из низкого кресла с трудом поднимался Кон Мойлан.

— Простите, я предварительно не позвонил.

— Какой сюрприз, — сказал Эвери, стараясь, чтоб голос звучал пободрее.

— В вашем захолустье голову сломишь, думал, совсем заблужусь. — Он хлопнул по карману кашемирового пиджака. — У меня тут наш пухлый контракт. Есть повод отметить.

— Конечно, почему бы нет, — коротко улыбнулся Эвери.

— Только обговорим несколько деталей. Есть где пошептаться?

— В моем офисе.

Флойд посмотрел на хозяина.

— Я вам понадоблюсь, Макс?

— Нет, спасибо. Я все оформлю сам.

Менеджер нахмурился, недовольный тем, что его отстраняют от дел.

— А как же вот эти бумаги?..

Эвери беспомощно махнул рукой.

— Извини, Флойд, может быть, завтра… А теперь лучше иди домой. Извини, что заставил тебя потерять время.

Снимая с вешалки пальто, Флойд многозначительно произнес:

— Я вовсе не потерял время, Макс. Я поработал за нас обоих. — И хлопнул дверью.

— Трудовые конфликты? — засмеялся Мойлан.

— Да нет, с ним у нас все в порядке. Я несколько подзапустил дела. Приходится столько возиться, чтобы организовать все как надо. — Он закрыл за собой дверь в офис. — Я только что виделся с Конноли. Он согласен.

— Я так и думал. — Мойлан присел на край стола. — Но пришел говорить не об этом. Обдумывал вашу идею о контакте с иракцами.