— А хотите еще прикол? — апатично бросил Дэррил.

— Собираешься нас порадовать или огорчить? — уточнила Шарлотта.

— Винная бутылка пропала.

— Она на лабораторном столе была? — спросил Майкл.

Дэррил кивнул.

— Вот прямо тут и стояла, — сказал он. — Рядом с микроскопом. — Он взял в руки предметное стеклышко. — Правда, у меня все-таки остались доказательства, что эта дьявольщина мне не приснилась. Но теперь ни бутылки, ни тел, ничего.

Разрозненные элементы мозаики в голове у Майкла начали складываться в единую картину. Кто бы ни проник сюда, чтобы выкрасть тела — но зачем, с какой целью? — заодно прихватил и бутылку. Предметное стекло вор, наверное, просто упустил из виду. Но кому понадобилось намеренно уничтожать все улики и обставлять дело таким образом, будто никакой находки и вовсе не существует? Какой в этом смысл? Может, кто-нибудь решил на этом подзаработать? Впрочем, Майклу такое развитие событий казалось маловероятным — ни один из «пробирочников» не отважился бы на такое дерзкое преступление, но с другой стороны… Не могла ли среди «батраков» выискаться парочка ушлых типов, которые пронюхали про находку и решили тайно вывезти ее на Большую землю, чтобы сколотить себе состояние, выставляя замороженные трупы напоказ?

А может быть, все это было лишь частью грандиозного и не очень умного розыгрыша? Но если бы это было так, Мерфи шутникам головы бы поотрывал, в этом Майкл не сомневался.

Он отдавал себе отчет, что цепляется за соломинку и все эти домыслы — чистейший бред. Майкл приказал себе успокоиться. Наверняка всему есть разумное объяснение. Возможно, льдину для дополнительного изучения изъяли Тина и Бетти или что-то в таком духе. И загадка исчезнувших тел разрешится еще до того, как они все отправятся спать.

— В сундуке, который со дна подняли, вроде были и другие бутылки, — напомнила Шарлотта.

Дэррил моментально встрепенулся:

— Точно! Майкл, куда они его поставили?

— Последний раз я видел сундук, когда Данциг выгружал его с саней. Это было позади псарни.

— Ну, хоть те бутылки у нас остались, — сказал биолог.

— Знаете, вы с Шарлоттой тут осмотритесь и убедитесь, что больше ничего не украдено, а я пока смотаюсь на псарню, — предложил Майкл.

С той самой секунды, как Майкл выглянул через вентиляционное отверстие, его так и подмывало убедиться, что в сарае через дорогу все нормально.

Он застегнул куртку и выскочил наружу. Спускаясь по пологому крыльцу, он внимательно осмотрел снег на предмет следов тележки, однако, кроме отпечатков обуви, ничего не обнаружил. Как, черт возьми, похитителям удалось вынести проклятую льдину?! Он прошагал через заснеженный проход в псарню и увидел сундук ровно в том же самом месте, где его поставил Данциг. Но, несмотря на то что внутри лежала кое-какая мелочевка, вроде серебряной чашки с инициалами С. А. К. и пожелтевшего от времени некогда белого пояса-кушака, все бутылки исчезли.

— Эй, какого черта здесь происходит?

Майкл обернулся и увидел Данцига, удивленно разводящего руками.

— А я думал, Мерфи вам уже сообщил.

— Что Мерфи мне сообщил?

— Ну, про исчезнувшую льдину с телами.

— Господи! Да я про собак говорю! Приближается страшная метель, поэтому я пришел убедиться, что они нормально устроились на ночь. — Он стал озираться, как будто мог их просто где-нибудь не заметить. — Где они, черт побери?!

Майкл так зациклился на бутылках из сундука, что совсем не обратил внимания на более значительную пропажу из псарни. Он поглядел на колья для привязывания собак и пустые миски из-под корма на соломенном полу, перевернутые вверх дном.

— Нарты тоже пропали, — заметил Данциг. — Да что за хрень здесь творится?

У Майкла в голове не укладывалось, что кто-то осмелился взять собак без особого разрешения Данцига, которое скорее всего тот бы не дал.

— Я только зашел убедиться, что к сундуку никто не прикасался, — сказал Майкл, чувствуя необходимость объяснить свое неожиданное появление на псарне. — Но обчистили и его.

— Да плевать я хотел и на сундук, и на тех двух отморозков во льду! Где мои собаки?! — взревел Данциг, проходя в сарай. — Вы давно здесь? — добавил он, внимательно оглядывая пол.

— Нет. Пришел буквально перед вашим появлением.

— Проклятие! — Он со злостью пнул ногой одну из мисок, отправив ее в дальний конец сарая, и вдруг застыл у подножия лесенки. Стянул перчатку, потрогал что-то на ступеньке и, поднеся палец к носу, принюхался. — Кровь, — заключил он, поднимая глаза к проходу на чердак.

Спустя мгновение он уже мчался по лестнице так быстро, как только позволяли тяжелые ботинки и неуклюжая одежда.

Майкл услышал вопль Данцига: «Господи! Нет!» — и, взбежав следом, увидел, что каюр сидит на полу и сжимает в могучих руках окровавленного Кодьяка.

— Кто это сделал?! — причитал Данциг. — Кто мог совершить такое?!

Майкл тоже терялся в догадках.

— Удавлю сукиного сына! — проревел каюр, и что-то подсказывало Майклу, что он говорит абсолютно серьезно. — Убью ублюдка, который это сделал!

Майкл молча положил руку на плечо Данцигу и в этот момент увидел, что веки пса дернулись и Кодьяк открыл глаза.

— Постойте, гляньте… — начал он, но не договорил.

Пес вдруг издал низкий утробный рык и, прежде чем Данциг успел среагировать, грызанул хозяина за лицо. Каюр повалился на спину, а Кодьяк, наскочив на него сверху, со свирепым рычанием принялся терзать на нем одежду и плоть. Мужчина отчаянно молотил ногами по полу, пытаясь подняться, но собака была слишком сильна, к тому же обезумела от ярости. Заметив, что от ошейника тянется короткая цепь с колом на конце, Майкл бросился к ней, но она выскользнула у него из рук. Наконец он крепко ухватился за цепь и со всей мочи потянул ее на себя, отрывая окровавленные челюсти пса от горла Данцига. Но Кодьяк упирался что есть сил — скреб когтями по дощатому полу, клацал зубами, норовя снова броситься на хозяина, — и лишь когда оказался у самой лестницы, куда Майкл его отволок, переключился на журналиста. Зверь молниеносно развернулся и, сверкнув полными ненависти голубыми глазами, прыгнул на мужчину. Однако Майкл, словно матадор, ловко отскочил в сторону, и собака покатилась вниз по ступенькам. Послышался глухой удар, треск дерева, громкий хруст, а затем… воцарилась тишина.

Майкл посмотрел вниз и увидел, что деревянный столбик застрял между двух ступенек, а собака болтается на короткой цепи с переломанной шеей. Ступеньки под тяжестью огромной лайки тихо поскрипывали.

— Помогите… — слабо прохрипел Данциг.

Он лежал на полу, держась за горло, а между пальцев у него ручьем текла кровь.

Майкл сорвал с себя шарф и туго обмотал им шею мужчины.

— Я сейчас приведу доктора Барнс! — крикнул он.

И, не помня себя от ужаса, пулей скатился по лестнице мимо покачивающегося трупа Кодьяка. Из колотой раны на груди собаки все еще сочилась кровь, собираясь на устланном сеном полу в багровую лужицу.

13 декабря, 20.00

Чтобы избежать встречи с людьми, Синклер описал вокруг лагеря большой крюк и погнал собачью упряжку по снежной долине между линией берега и далекими горными кряжами. Элеонор сидела на дне саней, закутанная в безразмерное пальто, которое они выкрали из сарая.

Собаки бежали бодро и, кажется, точно знали, куда направляются. Синклер понятия не имел, каким будет конечный пункт путешествия, и готовился к любым неожиданностям. На некоторых участках пути просматривались старые следы, и собаки, как обратил внимание Синклер, бежали строго по ним. Он стоял сзади на полозьях, крепко сжимая поводья. Хотя воздух был морозным, а солнце не давало абсолютно никакого тепла, лейтенант держал голову высоко поднятой, подставив лицо свежему ветру, который, словно мехи, наполнял легкие упоительно чистым воздухом. Синклер ликовал. Он снова чувствовал! Двигался! Был живым, в конце концов! Что бы дальше ни случилось, этого он не боялся, ибо ничего страшнее, чем заключение в ледяной темнице, быть уже не могло. Красная куртка с белыми крестами, из-под которой тускло поблескивали золотые галуны военного мундира, раздувалась на ветру, хлестала фалдами по ногам, но в жилах у Синклера бурлила кровь, и даже волосы, кажется, шевелились от восторга.