— Я не плачу, — ответила она, быстро моргая. — Что-то в глаз попало.

Она засунула руки в карманы.

— Поздравляю с пополнением, — сказала она Грейс. — Это замечательно, и я вполне понимаю, почему ты не хочешь рисковать, подвергая себя опасности. Но я обязана вернуться, независимо от опасности, неужели ты не понимаешь?

— Я понимаю, — Грейс вздохнула. — На твоем месте я поступила бы так же. Хоть я и не знаю причин, но предполагаю, что они очень важны для тебя.

Тиернан кивнула:

— Я пока не могу объяснить насколько это важно. Особенно сейчас. Уже поздно, и я устала. Тебе обязательно нужно отдохнуть, ради ребенка, поэтому, может быть, покажешь мне комнату для гостей? — Она явно обратилась с вопросом к Алексиосу, и Бреннана захлестнул жар.

— Я отведу тебя в свою комнату, и спать ты будешь в моей постели, — проворчал он. — Не проси помощи у другого.

Прежде чем она успела отреагировать — если судить по искоркам, опасно сверкавшим в темных глазах, возможно, собираясь снять с него шкуру своим острым язычком — он твердо схватил ее за руку и двинулся к дворцовым дверям, таща ее за собой.

— Бреннан, — окликнул его Алексиос. — Напоминаю тебе, что за подобное поведение тебе придется ответить. Говорю тебе по собственному опыту.

Он услышал смех Грейс или ему это только показалось, но все остальное заглушили тихие, неистовые проклятия Тиернан.

— Удивлен, что тебе знакомы даже такие словечки, — пробормотал он, толчком открывая дверь и ведя ее через прихожую.

— Если ты не притормозишь и не перестанешь дальше меня так тащить, то услышишь все словечки, которые я знаю, например, когда мое колено врежется тебе в…

Он заставил ее замолчать единственным знакомым ему способом: остановился, сгреб ее в охапку и продолжил путь к своим дворцовым апартаментам, сгорая от безумной решимости.

Она не сопротивлялась, но раздраженный взгляд, которым она его сверлила, расплавил бы и атлантийское морское стекло.

— Ты меня совершенно не знаешь, если думаешь, что тебе это сойдет с рук.

Он остановился напротив двери, которая вела в его комнаты, толкнул ее, все еще держа Тиернан на руках, и затем захлопнул ногой. В несколько коротких шагов Бреннан пересек комнату и бросил ее на кровать, навалившись сверху и накрывая ее тело своим прежде, чем она успела пошевелиться.

— Я тебя не знаю? — он обнажил зубы в чем-то, совсем не напоминавшем улыбку. — Я все еще ощущаю медовую сладость твоего тела на своем языке, mi amara.

Бреннан коленом раздвинул ее ноги и опустился на милые, роскошные изгибы ее тела, стиснув зубы, чтобы не застонать от первобытной потребности раздеть ее донага и слиться с ней воедино.

Тиернан задыхалась от ощущения твердого, тяжелого члена, которым Бреннан прижимался между ее бедер, ее глаза затуманились и в них отражалась дикая страсть.

— Ты чувствуешь это? Вот насколько хорошо я тебя знаю, как хочу тебя и как нуждаюсь в тебе.

В том, как он завладел ее ртом, было что-то дикое, ярость, красным туманом застилавшая его глаза, спала лишь в тот момент, когда Тиернан ответила ему, когда вернула ему поцелуй.

Поцелуй длился бесконечно… целую вечность. Он желал скорее овладеть ею, чем получить удовольствие, но кто кем обладал, он не знал. Возможно, каждый из них одновременно владел и принадлежал другому.

Наконец, он заставил себя отстраниться, когда стало ясно, что если будет к ней прикасаться еще хоть одну секунду, то сорвет с нее одежду и сделает своей — силой возьмет ее — как животное, которым бы он никогда, никогда не позволил себе стать.

Бреннан отшатнулся от нее и скатился, сев на край кровати с колотящимся сердцем в груди и дыханием вырывавшемся хрипло и со свистом.

— Ты не можешь подвергнуть себя опасности, Тиернан. Не можешь вернуться в туда, где есть ученые, которые способны сотворить ужасные и жестокие вещи с твоим мозгом. Ты самая храбрая женщина, которую я когда-либо знал, но я не позволю тебе это сделать. Это безумие и самоубийство.

Тиернан молчала долго, и он уже начал опасаться, что она больше никогда с ним не заговорит. Но она, наконец, перевернулась и интуитивно положила руку ему на спину.

— Я должна это сделать, Бреннан. Это мое задание, или, впрочем, можешь думать об этом, как о моем воинском долге. Я обязана это сделать, и хочу, чтобы ты помог мне, но пойму, если ты не захочешь рисковать.

Он засмеялся, и смех был резким, словно разгневанный бог вырывал эти звуки из груди атлантийца.

— Не захочу? Да только ради твоей улыбки я последую за тобой через каждый из девяти кругов ада. Если ты обязана это сделать, я буду полностью на твоей стороне. Но если ты ко мне неравнодушна, то позволишь выполнить твое задание, пока сама будешь в безопасности в Атлантиде.

Она спрыгнула с кровати и обошла вокруг, пока не стала к нему лицом

— Бреннан? Даже если бы у меня не было долга перед Сюзанной, я бы не позволила тебе сделать это в одиночку. Помнишь проклятье? Если я отпущу тебя — даже если бы я хотела отпустить тебя одного, а я этого не хочу — ты забудешь меня, и что тогда? Снова справляться со всеми эмоциями, которые воспрянут, как только ты увидишь меня в следующий раз? Как ты можешь это выдерживать?

Быстрым движением руки схватив ее за запястье, он медленно притянул Тиернан к себе, пока не смог наклониться и прижаться лицом к мягкости ее живота. Через несколько секунд она запустила пальцы в его волосы и нежно погладила по голове — успокаивающее движение, заставлявшее его хотеть остаться в таком положении год, а то и всю его жизнь.

Но желания не морские коньки, а то нимфы уж точно прокатились бы на них, как говорится в атлантийской пословице. Так что он поднял голову и пристально взглянул в ее бездонные глаза.

— Я откажусь от тебя, — сказал Бреннан, и каждое слово колом застревало у него в сердце, как если бы он тоже был вампиром. — Я никогда не потревожу тебя снова или у нас никогда не будет каких-либо отношений, если ты постараешься не ввязываться в неприятности.

Тень чего-то неопределенного проскользнула в ее глазах, и она снова отступила от него.

— Это будет так легко сделать? Отказаться от меня? — В ее голосе был вызов и, хотя он посчитал, что девушка сама этого не сознавала, мольба.

— Мне за две тысячи лет никогда не приходилось делать ничего настолько трудного — спокойно сказал Бреннан. — Я бы предпочел смерть от пыток, чем саму мысль о том, чтобы позволить тебе подвергнуться опасности. Так или иначе, что хорошего в тех чувствах, которые разрывают мою душу на части только от одной мысли, что могу тебя потерять?

Он резко встал, устав от бесполезной дискуссии, и рукой указал на дверь в ванную.

— Нам следует принять душ. И отдохнуть.

Она попыталась улыбнуться, но улыбка не коснулась ее глаз.

— Лечь спать сейчас и оставить все вопросы о смерти, пытках и поступках с риском для жизни до утра?

— Именно.

— Я согласна. — Она направилась в сторону ванной комнаты, но не раньше, чем он осознал одну важную истину: чтобы выполнить условия проклятия, он будет вынужден смотреть, как она принимает душ.

А его собственная честь не позволит ему прикоснуться к ней.

Понятие «пытки» обзавелось острыми краями и ранило его до глубины души.

_______

Нереиды — морские нимфы, пятьдесят дочерей морского старца Нерея и океаниды Дориды, имена которых указывают на изменчивость, глубину, стремительность и прихотливость моря. К нереидам относятся: Амфитрита, Аретуза, Галатея, Калипсо, Панопея, Псамата, Фетида и др. Они обитали во “внутреннем море”, на берегах которого живут люди (в отличие от океанид, обитавших во “внешнем море”, которое омывает края земли). Жили нереиды в серебрянных пещерах на морском дне, пряли на золотых прялках, занимались музыкой и танцами, а в лунные ночи выходили на берег, где пели, танцевали и состязались с тритонами. Они охотно помогали мореплавателям.