— Мам, а как бы ты назвала меня, если бы я была мальчиком? Элистером? Элом младшим? Или просто Джуниором?

— Достаточно, Элисон. Я рассказала тебе все, что ты хотела знать. Больше я не хочу говорить об этом. — Она поднялась из кресла и направилась в прихожую.

— О, да, конечно, — сказала я, идя за ней. — Еще только один вопрос. Где ты была в ту ночь, когда убили Мелани Молоуни?

— Что?

— Ты не расслышала меня или не поняла вопроса?

— Я не могу поверить, что ты спрашиваешь свою мать о таких вещах.

— Придется поверить. У тебя были очень веские причины не желать опубликования книги Мелани. Так где ты была в ночь убийства?

— Я была здесь. Спала.

— А Нора тоже была здесь?

— Нет, думаю, ее здесь не было. В ту ночь она осталась у своей сестры в Бруклине.

— Кулли, ты слышал? Алиби моей мамы не лучше, чем наши. Она была дома одна. Я была дома одна. Ты был дома один. Тодд Беннет тоже был дома один. И только этот проходимец, сенатор Даунз, обзавелся железным алиби. Хотя оно может быть таким же фальшивым, как и вся жизнь Элистера.

Я остановилась, чтобы вспомнить, что еще я знала о расследовании детектива Корзини. Мелани была убита ударом по голове, ей раскроили череп, что стало причиной аневризма, на ее письменном столе полиция обнаружила белый порошок.

— У меня есть к тебе еще один вопрос, — обратилась я к матери.

— Ты уже задала «еще один вопрос».

— Знаю, но у меня есть еще один, последний. Обещаю.

— Только один. А потом мне бы хотелось, чтобы вы с другом ушли. Эти твои расспросы обессилили меня.

— О'кей. Мы уйдем. Но сначала я хочу уточнить кое-что из того, что ты нам рассказала. Помнишь, ты объясняла, что Элистер не выписал тебя в Калифорнию потому, что не хотел приобщать к декадентскому образу жизни Голливуда?

— Да.

— А он сам сильно увлекался декадентством?

— Нет, не особенно.

— А он когда-нибудь упоминал об увлечении наркотиками? В частности, кокаином.

— Конечно, нет. Эл совсем не такой человек.

Я с жалостью посмотрела на мать. Она понятия не имела, что за человек Элистер Даунз. Более того, она и не хотела этого знать.

— Спокойной ночи, мама, — сказала я, открывая входную дверь.

— Ты меня не поцелуешь? — сказала она. Она всегда так говорила, когда я собиралась уйти, не клюнув ее в щеку. Лучше отказать. Она только что призналась, что лгала всю свою жизнь, а сейчас делает вид, что между нами ничего не произошло.

— Нет, мама, — сказала я. — Я не поцелую тебя. — Я взяла Кулли за руку. Мы вместе вышли из дома моей матери и отправились к себе.

Мы с Кулли поехали сразу в Маплбарк. Он предложил остановиться и перекусить, но у меня не было аппетита. Больше всего на свете мне хотелось залезть в кровать, укрыться с головой одеялом и провалиться в спасительный сон в крепких мужских объятьях.

Около дома нас, по обыкновению, встретила толпа журналистов. Но на этот раз рядом с домом стояла еще и полицейская машина — белый «шевроле», на боку которого крупными алыми буквами было написано ПОЛИЦИЯ ЛЭЙТОНА. При виде этой надписи сердце мое затрепетало.

— Что они тут делают? — спросила я у Кулли, когда заметила, что в машине сидят детективы Корзини и Майклз. — Меньше всего мне хочется сегодня вечером общаться с этим искателем популярности и его помощником в расследовании преступлений.

— Может быть, они здесь потому, что хотят арестовать этих газетчиков, — выдвинул предположение Кулли.

— За что?

— Не знаю. За нарушение границ частного владения или неподчинение властям. Может быть, пожаловался кто-то из твоих соседей.

— Сомневаюсь. А вот и один из лучших сыщиков.

Джозеф Корзини подошел к «джипу» со стороны пассажира. С той стороны, где сидела я.

— Добрый вечер, мисс Кофф. У вас сегодня много гостей, — сказал он, глядя на мою лужайку перед домом и запуская пятерню в волосы. — Здесь представители лучшей бульварной прессы.

Лучшая бульварная пресса. Звучит как выражение «аппетитная блевотина».

— Чем могу быть вам полезна? — вежливо осведомилась я.

— Сегодня вечером мы получили одно сообщение, — сказал Корзини. — Не могли бы мы зайти к вам на несколько минут и поговорить?

— Прямо сейчас? — удивилась я. — Это не может подождать до завтра? Мы с приятелем умираем от желания лечь спать.

— Не сомневаюсь, — усмехнулся Корзини.

— Что все это значит? — спросил Кулли.

— Ничего особенного, мистер Харрингтон. Ничего особенного.

— Откуда вы знаете мое имя? — поинтересовался Кулли.

— Это моя работа. А теперь, мисс Кофф, можно мы с детективом Майклзом зайдем к вам ненадолго? У нас есть к вам разговор. Думаю, не стоит затевать его перед всеми этими телекамерами.

— Конечно, — согласилась я. Мне стало интересно, что это за сообщение, о котором упомянул Корзини. Может, оно касается исчезнувшей рукописи, которую я спрятала в сауне, перед тем, как ехать к моей матери. Вдруг полиция получила сообщение, что именно я украла рукопись. Но откуда? Об этом не знал никто, кроме моей мамы и Кулли, а они оба, так же, как и я, хотели, чтобы эта книга была похоронена как можно глубже.

Я открыла входную дверь, вошла в прихожую и совсем было собралась отключить сигнализацию, которая располагалась на панели около вешалки, как обнаружила, что ее уже отключили. Интересно, подумала я. Должно быть, я так расстроилась, узнав об Элистере и моей матери, что уехала из дома, не включив сигнализацию. Ну, да ладно. Ничего не случилось. Насколько я могла заметить, в доме не побывали грабители.

— Входите, — пригласила я детективов в дом. — Мы можем поговорить в гостиной.

— Извините, мисс Кофф, — сказал детектив Корзини. — Но не могли бы мы сначала зайти в кухню? Меня мучает сильная жажда, и стакан холодного молока — это как раз то, что мне нужно.

— О, конечно. Никаких проблем. — Вообще-то я удивилась, узнав, что Корзини такой любитель молока, но, тем не менее, проводила всех в кухню.

— Обезжиренное подойдет? — спросила я.

Он кивнул.

— Ох уж эти женщины. Всегда вы на диете.

Я открыла холодильник, чтобы достать пакет молока, но Корзини схватил мою руку и отдернул ее от пакета.

— Что такое? — спросила я. — Мне показалось, что вы хотели выпить…

— Единственное, что я хотел — увидеть это. — Он отодвинул пакет с молоком в сторону, запустил руку на полку и вытащил пластиковый пакет для сэндвичей, заполненный не сэндвичами, а белым порошком. — Так-так. Что это тут у нас, милая леди? — произнес он, тряся пакетом перед моим носом. — Замечательная порция кокаина. По-моему, около унции. И как раз за пакетом обезжиренного молока — в точности, как сообщил нам информатор.

Он подмигнул детективу Майклзу, а тот подмигнул в ответ.

— Кокаин? — в один голос произнесли мы с Кулли.

— Великолепный чистый кокаин, — сказал детектив Майклз, запустив палец в пакет, который передал ему Корзини.

— Кокаин? Какого черта этот кокаин делает в моем холодильнике? — испуганно спросила я.

— Думаю, вы сами положили его туда, — усмехнулся детектив Корзини. — Помните, я говорил вам о полученном нами сообщении?

— Да, помню.

— Наш информатор сообщил, что, если мы хотим найти убийцу Мелани Молоуни, нам следует заглянуть в ваш холодильник. Посмотреть за пакетом обезжиренного молока.

— Что? О чем вы говорите? Какой информатор? — Все происходящее казалось мне сном.

— Мы не можем сказать вам этого, — произнес детектив Корзини и отстегнул от своего пояса пару наручников.

— Я могу сказать вам, чего еще вы не можете делать, — сердито сказал Кулли. — Вы не можете врываться в частный дом и обыскивать его в поисках наркотиков или чего-то еще без соответствующего ордера.

— Вы правы, — сказал детектив Корзини. — Но мы не врывались. Нас пригласили. И мы не обыскивали дом в поисках наркотиков. Мисс Кофф открыла холодильник по своей воле. Кокаин лежал прямо у нас перед глазами. А на то, что лежит на виду, не требуется ордер на обыск.