Детективы Корзини и Майклз обменялись самодовольными взглядами. После этого детектив Майклз направился ко мне с наручниками.

— Вы зачитаете ее права, пока я буду надевать ей наручники? — спросил он Корзини.

— Надевать мне наручники? — закричала я. — Вы что, сошли с ума? Я не делала ничего плохого. Я понятия не имею, откуда взялся этот кокаин. Меня подставили! Говорю вам, меня подставили! — Да, понимаю. Это прозвучало как оправдание жулика в детективном фильме. Но я решила, что лучше произнести банальный и задрипанный киношный монолог, чем иметь дело с реальной уликой против меня.

— Что вы такое делаете? — заорал Кулли, когда детектив Майклз завел мои руки мне за спину и надел на них наручники. — Эта женщина ни в чем не виновата! Вы совершаете чудовищную ошибку. И немедленно снимите с нее наручники!

— Сожалею, мистер Харрингтон, — сказал Корзини тоном, в котором не чувствовалось никакого сожаления. — Мы не можем перевозить преступников без наручников. Таковы правила.

— Мне плевать на ваши правила! Элисон Кофф не преступница.

— Элисон Кофф, вы арестованы за хранение наркотиков с целью продажи, — произнес детектив Корзини, не обращая никакого внимания на Кулли. — У вас есть право хранить молчание. Все, что вы скажете, может быть использовано против вас в суде. У вас есть право не…

— Вы обвиняете меня в хранении наркотиков? — спросила я и начала рыдать. — С целью продажи?

— У вас есть право не отвечать на вопросы, — продолжал он, не обращая никакого внимания и на меня тоже. — Вы имеете право на присутствие адвоката во время допроса. Если вы не можете сами нанять адвоката, он будет предоставлен вам бесплатно.

— Почему вы ее арестовываете? — кричал Кулли. — Она не имеет никакого отношения к кокаину и не убивала Мелани Молоуни.

— Придется нам не согласиться с вами, дружок, — сказал детектив Майклз. — Мы некоторое время следили за твоей подружкой и думаем, она это сделала. Теперь, когда у нас есть против нее обвинение в хранении наркотиков, она сможет слегка отдохнуть в женском исправительном учреждении, а мы пока займемся ее причастностью к убийству.

— Но почему вы думаете, что я убила Мелани? — спросила я. — Ведь так много людей ее ненавидели.

— У вас было больше возможностей. Вы были ее горничной, — сказал детектив Майклз. — Чего мы не могли понять до последнего момента, так это мотива. Но теперь он нам стал ясен.

— Какой еще мотив? — закричала я. — У меня не было причин убивать Мелани. Я разорилась, а она хорошо платила мне. К чему мне было лишать себя куска хлеба?

— Не сомневаюсь, что вы разорились. Кокаин — дорогое удовольствие, — сказал детектив Корзини, взвешивая на ладони пакет с порошком. — Думаю, вы дошли уже до принятия больших доз. Скорее всего, однажды вы вышли на работу, основательно нанюхавшись и прихватив с собой порцию наркотика, а мисс Молоуни застала вас с поличным. Она пригрозила уволить вас и сдать полиции. Вы запаниковали. И вот, в ночь на двадцатое февраля, после того, как мистер Харрингтон привез вас домой, вы отправились в бухту Голубой Рыбы. Вы подошли к мисс Молоуни, которая сидела у себя в кабинете. На ее письменном столе лежал отобранный у вас кокаин. Вы набросились на нее сзади, ударили по затылку и убили. После этого схватили наркотик, но пакет порвался и часть высыпалась на поверхность стола. Вы думали, что все вытерли, но немного порошка все же осталось. Вы покинули дом, а утром пришли на работу. Днем вы позвонили в 911 и сообщили об убийстве. По-моему, все ясно. Как вы думаете?

Детектив Майклз улыбнулся своему напарнику и сказал:

— Как я уже говорил, мы давно подозревали, что это ваших рук дело, мисс Кофф. Но не могли доказать этого. И вот мы получили сообщение, что у вас в холодильнике находится кокаин. Именно кокаин свидетельствует о том, что вы были на месте преступления.

— Но вы даже еще не уверены, что порошок, найденный на письменном столе Мелани, является кокаином, — выкрикнула я. — Как не уверены и в том, что порошок из моего холодильника тоже кокаин. Не могли бы вы дождаться результатов анализа, прежде чем обвинять меня в совершении преступления?

— Не-а. Мы знаем, что мы делаем. Лабораторный анализ только подтвердит то, что нам уже известно.

— Я бы хотел узнать поподробнее о том сообщении, которое вы получили, — сказал Кулли. — Кто этот информатор? Вдруг это и есть настоящий убийца, который просто подкинул кокаин в холодильник Элисон?

— Мы знаем, что это не так, и точка, — сказал Корзини. — Дело совершенно ясное. Как я уже сказал, его можно закрывать.

— А орудие убийства? — спросила я. — Чем я, по вашему мнению, стукнула Мелани по голове? Пылесосом? Или тряпкой для пыли? А может быть, пузырьком со средством для мытья окон?

— Все время шутите, мисс Кофф, — сказал детектив Майклз. — Помню, вы даже шутили на месте преступления, находясь рядом с телом убитой. Именно это и вызвало мои подозрения в отношении вас с первого же момента. Большинство людей не шутят, когда узнают, что только что убили их знакомого человека.

Он посмотрел на детектива Корзини, который согласно кивнул.

Прекрасно, подумала я. Я арестована за свои шуточки. Сэнди всегда говорил, что однажды мои шутки закончатся весьма плачевно. Но я и вообразить не могла, что это будет настолько плачевно.

— Пойдемте, — сказал детектив Майклз и вывел меня из кухни за левую руку. Левая рука находилась у меня за спиной и была пристегнута к правой наручниками, которые, будь они из серебра, а не из стали, выглядели в точности как те браслеты, которые в 1988 году Сэнди заказал на Рождество по каталогу от Тиффани.

— Куда вы ее ведете? — зарычал Кулли на обоих полицейских.

— В участок, — ответил ему Корзини. — Ваша подружка проведет эту ночь в небольшой, но уютной камере.

— Не волнуйся, Сонни, — сказал Кулли. Он был явно испуган, и его вид противоречил его словам. — Ты ни секунды не проведешь в тюрьме. Они выпустят тебя под залог.

— Но не сегодня вечером, — сказал детектив Корзини. — Судьи не будут устанавливать залог в такое позднее время. И даже когда его установят, он будет таким высоким, что вашей подружке вряд ли удастся наскрести столько денег. Хранение наркотиков с целью продажи потянет на кругленькую сумму.

У меня так кружилась голова, что я едва не упала в обморок.

— Кулли, помоги мне. Помоги, — рыдала я, и слезы струились по моим щекам. Я вышла из дома заплаканная и в наручниках. Снаружи меня ждали камеры телевизионщиков.

— Не волнуйся, малышка. Не волнуйся, — крикнул мне Кулли, глядя, как меня выводят на лужайку перед домом и запихивают в полицейскую машину. — Я найду способ помочь тебе.

— Каким образом? — спросила я сквозь слезы.

— Я пойду к твоей матери, — ответил он.

— О, да. Теперь мне стало намного спокойнее, — пробормотала я.

— Я попрошу ее позвонить тому адвокату, с которым она сегодня ужинала, — сказал он.

— Луису Обермейеру?

— Да, ему. Сонни, мы вытащим тебя из всего этого, обещаю. Я люблю тебя.

— Я тоже люблю тебя, — заплакала я, и полицейская машина тронулась.

Когда мы приехали в участок, меня отвели в кабинет детектива Корзини и освободили от наручников. После этого записали мои данные, сняли отпечатки пальцев и сфотографировали. Несколькими минутами позже средних лет женщина, офицер по имени Нэнси Дэнси, провела меня в комнату для обыска, велела снять одежду и поднять руки. Я выполняла безропотно все, что от меня требовали, но когда дело дошло до раздевания, я не могла не возразить.

— Это обязательно? — Я выбрала такую форму сопротивления.

— Да. Раздевайтесь и побыстрее.

— Но здесь холодно, — сказала я. Мне было страшно. Я слышала о том, что такое личный досмотр, но никогда не выступала в качестве досматриваемой.

— Начинайте, — сказала офицер Дэнси. Она явно начинала терять терпение.

— Хорошо, — сказала я, пытаясь не разреветься.

Сначала я стянула через голову свитер. Потом сняла футболку и ботинки. После этого последовали джинсы с носками. Представ перед офицером Дэнси в лифчике и трусиках, я вновь заартачилась.