— Шестьдесят градусов? Этого не может быть. Сейчас только конец марта. Для плавания еще слишком холодно, — сказала я. Я еще наполовину спала.

— Малышка, поверь мне. Сегодня один из тех капризных зимних дней, когда температура пятнадцать градусов. У меня сегодня съемка одного дома, а потом мы отправимся в плавание.

— Правда? Поплывем? Сегодня? — Теперь я окончательно проснулась. Мысль о том, что мы поплывем на «Марлоу» после стольких недель разговоров об этом, показалась мне весьма возбуждающей.

— Ага. Одевайся. Я вернусь через пару часов. По дороге домой я куплю чего-нибудь поесть. Потом ты поможешь мне подготовить лодку, и мы отправимся.

— Слушаюсь, шкипер.

— Пока, дружище. — Кулли поцеловал меня на прощание и уехал.

Я вылезла из койки, надела теплый свитер и рейтузы и направилась в туалет. К восьми часам я уже приняла душ, оделась и приготовилась к своему первому плаванию. Но Кулли задержался почти на целый час.

Я решила почитать рукопись Мелани.

Открыв шкаф, я достала сумку и вытащила рукопись. Потом по привычке уселась на койку и приготовилась читать третью часть книги, которая называлась «Личная жизнь».

Первые две главы описывали детство Элистера. Он был разбитным ирландским парнем из Куинс, который большую часть времени проводил не в школе, а на улице. Затем рассказывалось о его юности, о его увлечении фильмами, о его способностях к танцам и о том, как он стал учителем танцев в студии Артура Мюррея. В этой части не было никаких сенсационных сведений. Но дальше Мелани действительно проявила себя как настоящая навозная муха. Она писала, что молодой Эл Дауни был не просто учителем танцев. Он был жиголо, который за плату оказывал дамам из Куинс не только танцевальные услуги. Видимо, эти сведения показались Мелани недостаточно грязными, поэтому она написала еще и о том, что у Эла была связь с одним инструктором танцев и с его сестрой!

Господи, как только люди могут читать такие книги, пробормотала я. Вся эта подноготная привела меня в замешательство. Подумать только, я мечтала стать соавтором Мелани, хотела, чтобы мое имя стояло рядом с ее на обложках таких книг, как эта. О чем я только думала? Я знала, о чем я думала, — о деньгах. Люди становятся богатыми, когда пишут грязные биографии. Но это не для меня. Я разбогатею каким-нибудь другим способом. А, может быть, совсем не разбогатею. Может, ради богатства не стоит приносить такие жертвы.

Я встала, налила себе стакан апельсинового сока, а потом вновь вернулась на койку и продолжила чтение. Хорошо, сказала я себе. Ты должна дочитать эту вещь. Здесь может быть ключ к разгадке убийства Мелани.

Я собралась было почитать дальше, когда поняла, что не смогу этого сделать — остальная часть этой главы отсутствовала! Все, что там было, так это около пятидесяти страниц библиографии Мелани, ее примечания, ссылки и выражения благодарности за помощь в создании книги. Не хватало почти сотни страниц. Там должно было быть написано о женитьбе Элистера на Аннетт Даулинг, рождении их дорогой дочурки Бетани и трагической смерти Аннетт. Недостающие страницы также содержали смачные подробности о тех женщинах, с которыми спал Элистер после смерти жены. И где эти страницы?

Я перерыла всю рукопись, чтобы убедиться, не попали ли эти страницы в первые главы книги. Они не попали. Они просто исчезли. Но куда?

Хорошо, успокойся, сказала я себе. Может быть, Мелани так и не закончила книгу. То, что Тодд сказал, что книга закончена, еще ни о чем не говорит. После того как он соврал, что у него был оригинал рукописи, я ему больше не верила. Может быть, недостающие страницы и не были вместе со всей рукописью. Они вполне могли каким-то образом отделиться и сейчас находиться в сауне в Маплбарк или под сидением моего «порше», а может быть, и под кроватью Мелани в бухте Голубой Рыбы. Хотя, вполне возможно, они и на лодке.

Я побежала к шкафу, открыла его и поискала недостающие страницы на полу. Их там не было. Потом я проверила сумку. Пусто. Я собиралась просмотреть рукопись еще раз, когда услышала, что Кулли поднялся на палубу «Марлоу». Я засунула рукопись обратно в сумку, убрала ее в шкаф и успела встретить Кулли, едва он вошел в каюту.

— Ну что, дружище, готова к первому плаванию? — весело спросил он. — Я купил сэндвичей с индейкой, картофельных чипсов и много холодного пива Хейнекен. Мы неплохо проведем время!

Я обняла его за талию.

— Не могу дождаться начала. Когда мы отплываем?

— Как только подготовим лодку. Бедняга «Марлоу» простояла на якоре всю зиму.

Я помогла Кулли снять со шхуны защитный брезент, а потом стала внимательно смотреть, как он натягивает паруса.

— На шхунах две мачты и три паруса, — объяснил он. — Этот парус называется кливер, этот — стаксель, а этот — грот. Поняла?

— Ага.

— Теперь я заведу мотор и дам ему немного прогреться, — продолжал он. — Дизельные двигатели должны прогреваться.

— А что делать мне? — спросила я, когда мы стояли в рубке. Мне хотелось быть не только зрителем.

— Тебе предстоит вывести нас из бухты, пока я буду травить концы, — сказал Кулли, кладя обе мои руки на штурвал.

— Я? — с панике воскликнула я. — Я никогда раньше не управляла лодкой.

— Отлично. Значит, это будет твоим дебютом.

— А если я сяду на мель?

— Тогда так, — сказал Кулли, почувствовав мою панику. — Я выведу нас из бухты, а потом ты возьмешь управление.

Кулли поставил мотор на реверс и вывел лодку из дока. Когда мы оказались далеко в проливе Лонг Айленд, на безопасном расстоянии от бухты, он снова положил мои руки на руль.

— Теперь, твоя очередь, — сказал он.

— Скажи, что мне делать?

— Видишь там красные и синие буи? Держись между ними. Мы идем со скоростью четыре мили в час, так что у тебя не будет проблем. Просто пройди между буев, а я пойду на палубу и подниму паруса.

Я держала штурвал. Солнце светило мне прямо в лицо, а ветер развевал волосы. Это было потрясающе. Я, Элисон Ваксман Кофф, начисто лишенная авантюризма, самый предсказуемый человек на свете, стояла у штурвала шхуны. Теплым мартовским днем я шла по проливу Лонг Айленд, управляя судном, которое вот уже много недель было моим домом. Возбуждению моему не было предела. Но что было просто захватывающим, так это смотреть, как Кулли ставит паруса. Все три паруса, кливер, стаксель и грот, хлопали на ветру, развеваясь на фоне голубого неба. Это выглядело так чудесно, что у меня захватило дух.

Кулли вернулся в рубку и выключил двигатель. Потом он показал мне, как управлять парусами и пользоваться лебедкой.

— Мы идем под парусами, — сказал он, глядя в море. — Не правда ли, это самое захватывающее событие в твоей жизни?

— Да. Это действительно так.

— Первое плавание в сезоне всегда особенное. Сонни, я так рад, что ты сейчас со мной. — Он поцеловал меня. — Если бы мне кто-нибудь сказал, что в конце зимы я поплыву вместе с владелицей особняка Маплбарк, я счел бы того психом.

Я ткнула его локтем под ребра.

— Мы вроде покончили с этим, не так ли?

— Ага. И у нас впереди еще много чего будет.

«Марлоу» рассекал воды пролива Лонг Айленд, ветер наполнял паруса, и Меня охватило потрясающее чувство спокойствия. Но вот лодка начала наклонятся на один бок. Это напугало меня.

— Мы перевернемся, — закричала я, хватая Кулли за рукав.

— Это называется крен, — пояснил он. — Ветер толкает паруса и кажется, что лодка перевернется. Но этого не произойдет, уверяю тебя.

— Откуда ты знаешь? Ощущение такое, что мы все-таки перевернемся.

— Десять тысяч фунтов свинца под килем будут держать нас прямо. Поверь мне.

— Верю. Верю.

По правде говоря, я действительно поверила. Я верила Кулли так, как не верила ни одному мужчине в жизни. Осознание этого факта вызвало у меня одновременно радость и удивление.

Мы шли вдоль побережья Коннектикута под звуки песен Джимми Баффета, Джеймса Тейлора и братьев Эверли, раздававшихся из каюты. В час дня мы перекусили в каюте, отметив наше первое совместное плавание холодным пивом.