— Отсюда и отпечатки на кровати, — заключает Джеймс. — И это вовсе не гребаная мелочь. Тут уже тебе не волосики или нитки. Тут отпечатки пальцев. Пять отпечатков. Слишком были заняты: восхищались, какие они умные.

— И попались, — добавляет Чарли.

— Знаете, когда я сказала, что они вроде амальгамы, я была не совсем права. — Я раздумываю, закусив губу. — Есть некий Джек-младший. Полагаю, это один человек. Слишком важно, чтобы делиться. — Я смотрю на Джеймса: — Ты согласен?

— Угу.

— Тогда кто такой второй тип? — спрашивает Алан.

— Может быть, ученик? — Я качаю головой. — Пока плохо себе представляю. Но убеждена, что Джек-младший, кем бы он ни был, главный.

— Это напоминает старые «двойные команды», — говорит Келли.

— Ну да. Итак, они умны, точны, страдают нарциссизмом. Но самое опасное в них — это стремление совершить преступление. У них нет проблемы решиться или не решиться. Это для нас плохо, потому что означает, что они не будут ничего усложнять. Все будет четко и ясно. Постучать в дверь, ворваться, закрыть дверь, подчинить себе жертву. А, Б, В, Г. Как правило, такое обычным убийцам несвойственно. Вполне возможно, один из них служил в армии или органах правопорядка. Там, где обучают беспрекословно подчиняться другому человеку.

— Их страсть к насилию и убийству вполне реальна, — замечает Джеймс.

— Разве это не само собой разумеется? — спрашивает Дженни.

Я качаю головой:

— Нет. Иногда случается, что некто пытается выдать обычное убийство за серийное. Но то, что они сделали с Энни, как они это сделали… Это реально.

— У них двойственная цель в смысле жертв, — замечает Джеймс.

Келли хмурится. Вздыхает.

— Ты хочешь сказать, что они нацеливаются не только на женщин, но и на нас, — уточняет она.

Джеймс кивает:

— Точно. В данном случае выбор жертвы был не случайным. Даже логичным. Энни Кинг устраивала их по двум параметрам: она содержала веб-сайт для взрослых и она была подругой агента ФБР. Они здорово постарались, чтобы привлечь твое внимание, Смоуки.

— Ну, привлекли. — Я сижу и прокручиваю все в голове. — Пока приблизительно все. Давайте не забывать самое важное — того, что мы уже знаем об этих мерзавцах.

— Что именно? — спрашивает Лео.

— Что они пойдут на убийство снова. И будут продолжать, пока мы их не поймаем.

Я попросила Дженни подбросить меня в больницу, чтобы навестить Бонни, пока другие выполняют мои задания.

Мы подходим к дверям ее палаты и видим, что коп, охраняющий ее, держит в руках большой пакет.

— Это доставили для вас, агент Барретт.

Я сразу чувствую беспокойство. Нет никакого резона ни для кого доставлять мне почту именно сюда. Я выхватываю пакет из рук полицейского. На конверте печатные буквы черными чернилами в одну линию: ВНИМАНИЕ: «АГЕНТУ БАРРЕТТ».

Дженни оторопело смотрит на копа:

— Милостивый Боже, Джим! Где твоя голова?

Она попадает в точку. Джим соображает туго. Я вижу, когда до него доходит, потому что его лицо сереет.

— Ох… черт!

Надо отдать ему справедливость: сообразив, от кого пакет, он выхватывает из кобуры пистолет и распахивает дверь в палату. Я вхожу сразу за ним и испытываю потрясающее облегчение, когда вижу, что Бонни спокойно спит. Я жестом прошу полицейского выйти вслед за мной. Оказавшись в коридоре, Джим говорит:

— Неужели пакет от убийцы?

— Похоже, — говорю я.

У меня нет сил язвить. Голос звучит устало. Зато у Дженни нет таких проблем. Она тычет Джима в грудь пальцем с такой силой, что он морщится.

— Твою мать! Самое обидное: я ведь знаю, что ты хороший коп. Знаешь, откуда я знаю, что ты хороший коп? Потому что я специально затребовала тебя для этой работы, надеясь, что ты будешь чем-то большим, чем просто теплым телом у дверей. — Дженни не просто сердита, она пышет гневом.

Джим принимает выволочку смиренно.

— Вы правы, детектив Чанг, мне нет прощения. Этот пакет принесла дежурная медсестра. Я увидел имя агента Барретт, но ни о чем не догадался. Снова взялся за газету. — Он настолько в этот момент похож на побитую собаку, что я почти жалею его. Почти. — Черт! Я позволил себе успокоиться! Как самый зеленый новичок! Черт, черт, черт!

Теперь, когда он так безжалостно порицает себя, Дженни тоже начинает испытывать к нему некоторое сочувствие. Старается говорить более мягче.

— Ты хороший коп, Джим. Я тебя знаю. Ты будешь помнить эту свою промашку до самой смерти, и это правильно. Думаю, ты такой ошибки не повторишь. — Она вздыхает. — Кроме того, основную свою миссию здесь ты выполнил. С ребенком ничего не случилось.

— Спасибо, лейтенант, но от этого мне не легче.

— Давно пакет доставили?

Он секунду думает.

— Часа полтора назад. Да. Дежурная сестра принесла его мне и сказала, что его доставил какой-то парень. Она решила, что я смогу передать его вам.

— Иди и узнай поподробнее. Как передал, как выглядел, абсолютно все.

— Слушаюсь, мэм.

Джим кидается к дежурной, а я смотрю на конверт.

— Давай заглянем внутрь.

Я открываю конверт. Достаю соединенные скрепкой листки. Читаю: «Привет, агент Барретт!» Этого мне достаточно.

— Это от него. От них.

— Черт!

Мои ладони слегка увлажняются от волнения. Я знаю, мне следует прочесть письмо, но я с ужасом думаю об очередных откровениях преступника. Вздыхаю и принимаюсь читать.

— Вот скот, — шепчет Дженни.

Я передаю ей листочки:

— Подержи секунду.

Она берет листки. Я бегу к ближайшему мусорному баку, где меня выворачивает наизнанку. Он побывал в моем доме! Смотрел, как я сплю! Меня пронзает ужас, следом тошнотворное осознание вмешательства. Затем приходит ярость. За ней все еще гнездится ужас. В голове только одна мысль, она голосит: «Это может случиться снова!» Все мое тело трясется, я бью кулаком по мусорному баку. Вытираю рот тыльной стороной ладони и возвращаюсь к Дженни.

— Ты в порядке?

— Нет. Но давай закончим.

Она возвращает мне листки. Они дрожат в моей руке, но я продолжаю читать.

Я переворачиваю страницу. Смысл изложенного доходит до меня практически сразу. Все вокруг меня затихает и замедляется. Я вижу, что Дженни говорит со мной, но слов не слышу.