— Включая снайперское ружье для работы на крыше, — говорит один из офицеров СВАТ.

Я киваю:

— Хорошо. Вот что я хочу подчеркнуть. Очень важно, чтобы вы не привлекали к себе внимания. У нас есть данные, что один из них следит за мной. Если преступники что-то заподозрят, то скроются. — Я перевожу взгляд с одного на другого: — Есть вопросы?

Все отвечают, что вопросов нет.

— Тогда займите свои места. Будьте внимательны, но приготовьтесь к длительному ожиданию.

Я думаю, это показательно для работы, которой я занимаюсь. Получается, что жизнь моя проходит под внешними воздействиями, зависит от открывающихся возможностей и обстоятельств. Я сознаю иронию этой ситуации. Я ненавижу, когда меня заставляют что-то делать, тем не менее я выбрала профессию, в которой мне регулярно приходится подчиняться обстоятельствам. Когда вы охотитесь на убийцу, не может быть никакого расписания. Здесь все просто. Чем дольше он на свободе, тем больше жертв. Вы не можете расслабиться, пока его не поймаете.

И вот я сижу в квартире женщины, которая демонстрирует свои сексуальные прелести за деньги, и готова сидеть, сколько придется, в надежде, что появится или Джек-младший или его напарник.

Я смотрю на Келли. Она сидит на диване, положив ноги на кофейный столик, и вместе с Леоной смотрит ток-шоу по телевизору и ест поп-корн. Здесь проявляется одна из черт Келли, которая мне очень нравится. Она может расслабиться и получать удовольствие от жизни, но умеет мгновенно собраться и начать действовать, напоминая расправившуюся пружину. Я таким талантом не обладаю.

Я смотрю на часы. Уже половина десятого. Я связываюсь с офицером СВАТа на крыше, которого, как я уже знаю, зовут Боб.

— Что-нибудь необычное, Боб?

Его голос доносится до меня сквозь треск.

— Пока нет, мэм.

Я прислушиваюсь к разговору между Келли и Леоной.

— Хочу вас спросить, лапонька. Что случится, если вы решите снова впустить мужчину в свою жизнь?

— Что вы имеете в виду?

— Я имею в виду, измените ли вы образ жизни?

Леона задумывается.

— Зависит от многого. Некоторые люди не выносят моногамии. Во всяком случае, прежде чем кого-то искать, я брошу это занятие. Я себе пообещала, что никогда не буду резко менять свою жизнь из-за мужчины. Не дождется.

— Любопытный взгляд на вещи, не находите?

— Он свойственен моему образу жизни.

Я перестаю слушать. У Келли неистребимый интерес к людям. Ей всегда хочется узнать, что заставляет их тикать. Она всегда была такой.

У меня в ухе раздается треск и голос Боба, который выдергивает меня из размышлений:

— Мужчина, рост около шести футов, темноволосый, входит в здание. Одет в какую-то форму. Отсюда не разобрать.

— Слышал тебя, — говорит голос офицера у лифта. Его зовут Дилан.

Я смотрю на Келли и агентов Декера и Маккаллафа. Они кивают, давая понять, что все слышали. Проходит несколько секунд.

— Мужчина, отвечающий описанию, только что вышел из лифта, идет к квартире, — докладывает Дилан. — Я подтверждаю, что он в форме, повторяю, он в форме компании по борьбе с насекомыми.

— Принято, — говорю я. Сердце колотится, возбужденный дракон начинает ворочаться. — Оставайтесь на месте, чтобы перекрыть ему путь отхода, Дилан.

— Понял.

— Боб, я дам тебе знать, если он вырвется отсюда. Тогда стреляй.

— Понял. В полной готовности.

Я смотрю на Леону:

— Это он.

Она кивает. Вся на взводе. Но, как я замечаю, не выглядит испуганной.

Раздается стук в дверь. Я киваю Леоне. Она подходит к двери и смотрит в глазок. Поворачивается ко мне и отрицательно качает головой. Она его не знает. Я еще раз киваю.

— Кто там? — спрашивает она.

— Я из компании по истреблению насекомых и крыс, мэм. Извините, что так поздно, но владелец здания просил нас срочно приехать. Что-то насчет крыс. Я должен войти и осмотреть вашу квартиру. Мне нужно всего несколько минут.

— Гм… ладно. Одну минутку.

Она смотрит на меня. Я жестом прошу ее пройти в спальню. Достаю пистолет. Келли, Декер и Маккаллаф следуют моему примеру. Я поднимаю руку, показываю три пальца. Отсчет будет до трех. Раз… два… три. Я распахиваю дверь.

— ФБР! — ору я. — Замри!

Мой пистолет находится примерно в двух футах от его лица. Я хорошо вижу его глаза, в них пустота, как я себе и представляла. Он роняет блокнот и поднимает руки над головой.

— Не стреляйте, — говорит он.

Он кажется испуганным, как и должно быть, если у тебя под носом пистолет, но отчего-то мне не по себе, в глазах у него нет страха. Они у него заняты делом. Смотрят, взвешивают, раздумывают.

— Не двигаться, — говорю я. — Заложите руки за голову и встаньте на колени!

Он смотрит на меня и облизывает губы.

— Как скажешь… Смоуки.

У меня всего доля секунды на то, чтобы удивиться, услышав свое имя. Он двигается как ураганный ветер, сначала делает шаг в сторону, потом прямо на меня. Одной рукой он отталкивает мой пистолет, другой ударяет меня в лицо. Я отлетаю назад, из глаз сыплются искры.

Я приземляюсь на спину и пытаюсь встать. Пистолет по-прежнему у меня в руке.

Человек мечется. Это какая-то форма боевого искусства, несущая силу и разрушение. Он нападает на моих товарищей. Его удары резки, жестоки, целенаправленны. Без всякой рисовки, но крайне эффективны. Я вижу, как получает удар локтем в челюсть агент Декер, мельком вижу, что два его зуба не просто выпадают, а вылетают изо рта, как пули. Затем слышу холодный, как лед, голос Келли:

— Одно движение, и я прикончу тебя к такой-то матери.

Внезапно все вокруг замирает. Потому что Келли держит пистолет у головы преступника. Его глаза в ярости мечутся по комнате, но тут его хватают агент Маккаллаф и Дилан, прибежавший из холла перед лифтом, чтобы принять участие в развлечении.

Я чувствую, что у меня течет кровь из губы и кружится голова. Очень сильно кружится.

— Лапонька, ты в порядке?

Я, пошатываясь, поднимаюсь на ноги.

— Да, все нормально…

И снова падаю. Нет, я не теряю сознание, я сажусь на задницу.

Преступник орет на меня:

— Глупая шлюха! Бездарная корова! Ты думаешь, что чего-то добилась? Ничего ты не добилась! Ничего! Я все еще…

— Черт возьми! — ору я. — Заткнись, или я прострелю тебе ногу. Дилан, Маккаллаф, свяжите его и суньте ему в рот кляп.

Дилан ухмыляется, но надевает на преступника наручники и выводит его в коридор, чтобы обыскать и зачитать ему его права.

— Как ты? — озабоченно спрашивает Келли.

Я в порядке эксперимента трясу головой.

— Больше не кружится. Думаю, порядок. Как мое личико?

— Он слегка подпортил тебе губы, лапонька. У тебя такой вид, знаешь, когда говорят «Я не пользуюсь коллагеном, я просто приложилась лицом о кирпичную стену».

Это заставляет меня встревоженно вскочить на ноги:

— Декер!

— Я здесь. Все в порядке.

Я вижу его, он стоит, придерживаясь за стену. Рот он зажимает носовым платком, который уже весь пропитался кровью.

— Вау, — говорю я. — Тебе нужно к врачу.

— Мне надо показаться дантисту, — стонет он. — Этот гребаный урод выбил мне два зуба.

— Келли.

Она открывает свой сотовый телефон.

— Уже звоню им, лапонька.

Дверь в спальню Леоны приоткрывается.

— Можно выходить? — спрашивает она дрожащим голосом. — Все в порядке?

Я оглядываю ее гостиную, вижу Декера с окровавленным ртом, разбитый кофейный столик, и до меня внезапно доходит. Адреналин взрывается в моих венах.

— МЫ ЕГО ВЗЯЛИ! — ору я.

Келли и Декер дружно подскакивают и таращатся на меня. Келли ухмыляется. Декер только пытается.

— Все в порядке, Леона, — говорю я. Смотрю на входную дверь. — Все просто замечательно.

Вот только губы болят.

Но дракон ревет, ворочается и щерит зубы.

«Накорми меня, — шипит он. — Хочу похрустеть его костями».

Я облизываю верхнюю губу и чувствую вкус собственной крови. Это должно на время удовлетворить дракона.