Контарелли только расхохотался и зашагал вперед.

— Обычно у нас уходит две ночи на то, чтобы вскрыть захоронение. В первую ночь мы расчищаем вход и даем всему, что там внутри, окислиться. На вторую ночь мы снова приходим и выгребаем все, что успеваем, до рассвета. Третий раз я обычно не хожу — больно рискованно, — но для вас сегодня сделал исключение.

Он остановился и помахал какому-то человеку, который стоял, опершись на лопату, возле земляного холмика и явно поджидал их. Тот махнул им в ответ, когда они почти приблизились к нему и разрытому им ходу.

— Да это же этрусский склеп! — воскликнула Аллегра.

Контарелли повернулся к ней и с улыбкой сказал:

— Вот видишь, ум-то до добра не доводит.

Том даже дернуться не успел, как ему на голову накинули полиэтиленовый мешок, поставили на колени и обмотали мешок вокруг шеи скотчем.

Потом его подняли и поволокли по разрытому ходу в глубь древнего склепа. А вскоре на сырую землю рядом с ним швырнули отчаянно сопротивляющуюся Аллегру.

— Привет вам от дона Де Луки! — прогремел откуда-то сверху зычный голос Контарелли.

Поначалу Том слышал только биение собственного сердца и мычание Аллегры, но вскоре до него донесся звук стального скрежета о каменистую землю.

Эти гады заваливали землей вход.

Времени у них почти не было — это Том хорошо понимал. С каждым вдохом они поглощали скудные запасы кислорода в склепе. Прилипший к лицу запотевший мешок раздувался, как медуза. Еще немного, и из-за переизбытка углекислого газа у них откажет сначала головной, а потом и спинной мозг.

Сначала закружится голова, потом наступит потеря сознания, и ты уже никогда не придешь в себя. Жуткая смерть! Только чего же удивляться? Ведь на нее их обрек тот же человек, по чьему приказу удавили Кавалли в водах Тибра и обезглавили Ардженто, как жертвенного агнца.

Аллегра прекратила барахтаться, но продолжала кричать сквозь пакет, тратя драгоценное дыхание. Том понял, что начинать надо с нее.

Он подполз к ней, нашел ее на ощупь связанными за спиной руками, добрался до пакета на ее лице и начал рвать его ногтем. Наконец ему удалось продырявить пленку. Аллегра шумно вдыхала воздух через крохотную дырочку.

Но эта работа отняла у Тома последние силы и посланий воздух. У него закружилась голова, и он был близок к потере сознания. Он понял, что долго не протянет. Секунд тридцать, не больше. Он лег и приставил обернутое пакетом лицо к рукам Аллегры, так чтобы она могла нащупать его рог. Длинными ногтями она разорвала пленку гораздо быстрее, чем он. Том жадно глотал воздух, и затхлая вонь склепа показалась ему ароматом райского сада.

— Ты в порядке? — спросил он через пакет, когда в голове немного прояснилось.

— Вообще-то не очень, — ответила она, кашляя.

— Где твои руки?

Нащупав ее запястья, он стал распутывать узел. Тот поначалу не поддавался, но постепенно ослаб, и веревка развязалась. Аллегра села и развязала Тома. Они нашли друг друга на ощупь в темноте и обнялись — еще недавно абсолютно чужие друг другу люди, они вдруг стали близки, как никто, перед лицом смертельной опасности.

— Интересно, в какой стороне выход? — сказал Том, срывая с головы пакет.

— Нам надо двигаться по стеночке, тогда мы его найдем, — ответила Аллегра. — Может, нам удастся… Ой, а это что такое?

В глаза Тому ударил яркий луч света, и Аллегра тотчас убрала его, извинившись. Если фонарик не выпал у Контарелли из кармана случайно, то получалось, что он нарочно оставил его им. Зачем? Может, ожидал, что они выберутся? А может, все-таки хотел помочь? Эта мысль вселила в Тома надежду.

Он огляделся, обнаружив над головой низкий куполообразный свод и земляной пол под ногами, усыпанный глиняными черепками. В углу лежал ворох гнилого тряпья — как понял Том, все, что осталось от законного обитателя склепа.

— Сюда! — Аллегра указала на низенький тоннель, ведший к выходу.

Окрыленный надеждой, Том полз впереди, но вскоре путь ему что-то преградило. Как он и предполагал, вход был засыпан землей. Но не только. Сначала эти сволочи заткнули отверстие камнем.

— Не надо было снимать мешки, — проговорила Аллегра дрогнувшим голосом. — Лучше уж задохнуться быстро, чем умирать в долгих муках.

— Да погоди ты, умирать пока рановато, — с усмешкой сказал Том. — Думаю, у нас есть еще воздуха часиков на шесть, максимум на восемь.

— Это радует. — Она усмехнулась, потом озадаченно нахмурилась, пытаясь разглядеть в свете фонарика какой-то металлический предмет, лежащий у входа.

Это был «глок» семнадцатого калибра. Том взял его в руки и проверил обойму. В ней было два патрона.

Похоже, Контарелли все-таки предложил им выход.

— По-моему, не туда мы пришли, — шепнула Доминик.

В другое время Арчи готов был бы с ней согласиться — пустынное здание со сломанным лифтом, облезлые стены лестничных клеток, половина лампочек разбиты, таблички на дверях перекошены. Ну никак это место не вязалось с обликом важного и напыщенного Фолкса. Но курьер из доставочной службы «Сотбис», которому Арчи сунул деньги, божился, что это правильный адрес — и этаж, и номер комнаты той самой компании, что продавала Артемиду.

— Он же показал мне квиток, — пробормотал Арчи, ковыряя булавкой никак не поддающийся замок. — «Галери Дассен» зарегистрирована здесь.

— Нет, просто место какое-то странное, — сказала Доминик, качая головой. — Может, надо было сначала с Томом посоветоваться?

— Да я названивал ему целый день! — сердито напомнил Арчи, и в голосе его слышалось не только раздражение, но и нотки обеспокоенности. Как-то было не похоже на Тома так долго не выходить на связь. — К тому же… — замок наконец поддался, — мы уже вошли, так что отступать поздно.

Натянув на лица маски, они проскользнули в офис и осторожно прикрыли за собой дверь. Огромная комната с четырьмя столами, маленькая кухня, приемная и, надо понимать, личный кабинет то ли хозяина фирмы, то ли менеджера.

— Нет, ты все-таки уверен, что мы пришли правильно? — прошептала Доминик, обводя лучом фонарика шкафы со всякой юридической и налоговой литературой, стопки бумаг на столах и полках, принтеры и шреддеры и целую серию безвкусных пейзажей, на которых почему-то на всех была изображена яхта, плывущая по озеру.

Арчи уныло вздохнул — уж очень не хотелось ему признавать, что Доминик, похоже, права.

Гигантский стол, сразу привлекавший внимание, стоял здесь, похоже, с одной лишь целью — для устрашения входящих. За ним вдоль стены — стеллажи с книгами, фотографиями в рамочках и всякими офисными безделушками. Арчи не удержался, чтобы не запустить одну такую штуковину с качающимися шариками, придуманную для успокоения нервов. Рассеянно взяв в руки одну из фотографий, он нахмурился. Вместо импозантного аристократического Фолкса на фото был запечатлен какой-то ожиревший субъект в плавках, пытавшийся натянуть на себя дайверский костюм.

Передернувшись от отвращения, Арчи поставил карточку на место и переключил внимание на стоявшие в углу две офисные тумбочки. Выдвигая поочередно ящики, он перебирал счета и чеки, пока не наткнулся на бумагу с пометкой «Галери Дассен».

— Кое-что нашел, — сказал он и показал листок Доминик, рывшейся в бумагах на одном из столов, потом прочел вслух: — «Галери Дассен». Зарегистрирована по адресу: авеню Криг, 13. Это здесь. Исполнительный директор — Жером Карвель. — Он оглянулся на дверь, вспомнив имя, которое видел на табличке. — Это он.

— А кто такой исполнительный директор? — поинтересовалась Доминик.

— Это тот, кто выполняет всю административную работу в отличие от генерального директора, который отвечает вообще за все и которым в данном случае у нас яшгяется… — Арчи отыскал среди бумаг акционерский контракт, пролистал его до той страницы, где стояла подпись, и угрюмо прибавил: — Эрл Фолкс. А Карвель — это прикрытие, фасад.