Литмир - Электронная Библиотека
Содержание  
A
A

— Ну все, ты победила! — сказал Фолкс, картинно вскинув вверх руки в знак признания своего поражения. — Ну что мне сделать, скажи? Извиниться? Облачиться во власяницу или проползти на коленях по виа Долороса?

— Всего этого было бы мало. — Она гневно сверкнула на него глазами.

— Даже если бы я принес дары? — Он развернул салфетку и показал ей три фрагмента античной вазы, аккуратно разложенные так, чтобы было видно: они идеально подходят друг другу. — Вот, для твоей коллекции. Последние недостающие фрагменты чашевидного кратера Финтиаса. — Он улыбнулся. — В нашей профессии терпение не добродетель, а жизненная необходимость.

— A-а, те самые фрагменты, за которые, если мне не изменяет память, ты запрашивал сто тысяч в прошлом году, — ядовито подметила Верити. — Что это ты — расщедрился или вину хочешь загладить?

— Имей я совесть, я бы не смог заниматься этим бизнесом, — с улыбкой сказал он, хотя по тону чувствовалось, что в словах его была только доля шутки. — Давай назовем это примирительным подношением.

— Ты хотя бы понимаешь, в какую неловкую ситуацию меня поставил?

— А по-моему, у тебя нет ни малейших оснований испытывать в чем-либо неловкость.

— Ты расскажи это Тьерри Норману и сэру Джону Сайксу. Они считают, что я заплатила тебе десять миллионов долларов за предмет, которому мягкое название «аномальный», а если пожестче, то «pastiche» [8].

— Пастиш? — возмутился Фолкс. — А про результаты лабораторного анализа ты им говорила? Они хоть знают, что подделать такое окаменение невозможно?

— Когда дошло до этих объяснений, меня уже никто не слушал.

— То есть не хотели слушать, — поправил он. — Верити, дорогая, неужели ты не видишь, что они просто завидуют? Завидуют твоему успеху. Завидуют, потому что от них во время кризиса разбежались все дарители, а ваш музей эта благодать не покинула. Шутка ли сказать — на три миллиарда долларов пожертвований!

— Знаешь, мне иногда кажется, что это не благодать, а форменное проклятие, — угрюмо заметила Верити. — Знаешь, сколько налогов мы с них платим? Сто двадцать семь миллионов долларов в год! А возни сколько, знаешь?

— Не знаю, могу только догадываться. — Фолкс сочувственно покачал головой. — Вот потому-то я и считаю этого куроса весьма умным приобретением. Неужели ты думаешь, Метрополитен не подсуетился бы, будь у него хотя бы половина такого шанса? Просто ты опередила их.

— Вообще-то да, у Вивьен Фойл тесные связи с Метом, — согласилась Верити, вспомнив, как знаменитая искусствоведша буквально добила ее, повернув ножичек в ране. — А ведь она всегда не любила меня.

— И проблема вовсе не в этом куросе, — продолжал гнуть свое Фолкс сладким баритоном телевизионного проповедника. — Проблема в нежелании людей принять другую точку зрения, согласиться с тем, что старые каноны подкачали и требуют пересмотра. Да они спасибо тебе должны сказать за то, что ты раскрыла им глаза, просветила их, так сказать, расширила их кругозор. А они, неблагодарные, все норовят укусить тебя побольнее, опорочить — как в свое время церковь поступила с Галилеем.

Верити согласно кивала — ей очень нравилось видеть себя в образе академического революционера-новатора, бунтаря-одиночки, которому «старая гвардия» во что бы то ни стало пыталась заткнуть рот. Жаль только, что записаться в мученицы она не могла — ни время не позволяло, ни характер, ни образ жизни.

— Тут я с тобой согласна. Если бы я этого не сделала, то курос сейчас ехал бы в Женеву. Но какой моральный урон они мне нанесли! Как теперь отмоешься? Даже если они не правы, на то, чтобы признать это, им понадобятся годы. А пока директор избегает смотреть мне в глаза, попечители требуют повторного анализа, «Нью-Йорк таймс» грозится публикацией к выходным. Так вот я и думаю: а вдруг выявится что-нибудь еще?

— А что может выявиться? — В голосе Фолкса появились жесткие нотки. — Разве что кто-то откроет рот и начнет говорить? Но ведь никто не собирается открывать рот и говорить, правда же, Верити?

Прозвучало это в форме вопроса, но по сути являлось откровенной инструкцией. А то и предупреждением.

— С какой стати я буду рисковать всем, чего мы вместе достигли? — поспешила уверить его Верити.

— Действительно, с какой стати? — проговорил он, сверля ее немигающим взглядом. — Вот только другие… э-э… Ох, не люблю я, когда меня разочаровывают.

В голосе его звучали ледяные нотки, и, глотая свои витаминки, Верити пожалела, что не прихватила с собой успокоительного. Правда, почти мгновенно лицо Фолкса расплылось в самой что ни на есть теплой улыбке.

— В любом случае давай не будем беспокоиться об этом сейчас. Я понимаю, что ты расстроена, и хочу как-то возместить тебе моральный ущерб. Что ты делаешь завтра?

— Завтра? — Она нахмурилась. — Завтра я буду в Мадриде. Посол США устраивает двухдневный культурный обмен. Мы вылетаем сегодня днем. А что?

— Просто я хотел показать тебе кое-что. — Фолкс вытащил из кармана полароидный фотоснимок и протянул ей. — Я думал, может, ты сгоняешь в Женеву.

— Неужели ты думаешь, что после вчерашнего директор позволит мне купить у тебя еще что-нибудь? — сказала она, беря у него из рук фото и пожимая плечами.

— Придется. Оформим как пожертвование.

Верити глянула на фото и едва не лишилась дара речи.

— Да это же… — Она не сумела вымолвить больше ни слова, потому что во рту пересохло, руки задрожали, в груди встал ком.

— Спросишь, подлинный ли? На сто процентов, — уверил он. — Я видел его собственными глазами. Без вопросов.

— Но как же…

— Знаю. — Он одарил ее ослепительной улыбкой. — Правда, хорош?

— А автор?

— Ой, Верити, подумай сама — четыреста пятидесятый год до нашей эры! Неужели не догадываешься?

Она притихла, не в силах оторвать глаз от снимка.

— И где он сейчас?

— Едет ко мне.

— А источник?

— Частная ливанская коллекция с тысяча восемьсот девяностых годов. Все необходимые документы у меня имеются.

Верити молча положила фотографию на стол, глотнула воды и вперила в Фолкса жадный взгляд.

— Я должна это увидеть.

Глава 21

Штаб-квартира финансовой полиции, виале [9] XXI Априле, Рим, 18 марта, 16:25

Штаб-квартира финансовой полиции находилась в северной части города, сразу за Порта-Пиа. Располагалась она в здании, выстроенном в испанском стиле, с маркизами на окнах и стенами, выкрашенными в тускло-желтый и охристый цвета. Над главным входом красовались флаги Италии и Евросоюза, правда, немного обвисшие из-за слабого ветра, неспособного расшевелить даже ветви пальмы, приютившейся слева от входа.

Вылезая из такси, Аллегра подумала, что зря таскалась в морг в поисках Галло, — лучше бы сразу приехала сюда. Ведь именно здесь хранились вещественные доказательства двух убийств, и не где-нибудь, а здесь она могла еще разок взглянуть на свинцовые диски в свете того, что рассказал ей Аурелио, и еще разок попробовать сопоставить все детали, прежде чем встретиться с Галло.

Отдать улики на хранение именно сюда было не таким простым решением, если учесть, что к расследованию могли подключиться и другие силовые структуры. Финансовая полиция — гуардади финанца — была огромной империей, в ее компетенции находилась не только организованная преступность, которой занимался Галло, но и все, что имело отношение к финансам, — уклонение от уплаты налогов, таможня и пограничный контроль, отмывание денег, контрабанда, международный наркооборот и подделка товарных знаков. Будучи приравнена к министерству обороны, гуардади финанца даже имела свой морской флот и воздушные силы.

Отдел охраны художественного наследия, где работала Аллегра, относился к карабинерам, усиленному военизированному образованию, наделенному полицейскими полномочиями, которое, помимо этого, проводило контртеррористические операции, включало в себя отдел криминалистической экспертизы, военную полицию, отдел закрытых расследований и, как ни странно, санитарно-эпидемиологическую службу.

вернуться

8

Пародия, подражание (фр.)

вернуться

9

Бульвар (ит.).

21
{"b":"149048","o":1}