— Ты проверила утром, там ли он?

Блин.

— Нет.

— Мы его вынесли в большом мешке, пока он был мертв для мира, а всем остальным в твоем номере было не до того. Но я его пробудил. Когда-то я умел пробуждать любого вампира до захода солнца. И рад, что эта сила ко мне вернулась. Куда приятнее, когда они могут вопить.

Он тронул Реквиема за лицо. Реквием отдернулся, и Витторио небрежно ударил его тыльной стороной ладони. На щеке появился порез. Витторио посмотрел на большое кольцо у себя на пальце.

— Это хорошенькое личико превратится в кашу, но я бы не хотел портить кольцо. Тем более когда у меня есть кое-что получше.

Он полез в нагрудный карман и достал флакончик со святой водой.

Я не смогла сдержаться:

— Не надо!

— Скажи «пожалуйста».

— Пожалуйста.

— Ладно. Если ты хочешь видеть его целым, а всех прочих живыми, приходи сюда, в эту внутреннюю комнату, одна и без оружия. Освященные предметы тоже оставь.

— Зачем бы мне это?

— Потому что ты знаешь, что я сделаю, если ты откажешься. А я чувствую, что он тебе дорог, и тебе будет неприятно видеть его в ожогах.

Я рассказала ребятам, что я видела и что он сказал.

— Мы не отпустим ее одну, — заявил Рокко.

— Они не отпустят меня одну, — повторила я.

— Полицейские? Я думаю, отпустят. — Он подошел к двери, открывающейся в главный зал клуба. Там были посетители и танцовщицы, зал был набит. — Я вчера пришел и всех их здесь задержал. — Он обернулся к единственной паре дверей, выводящих наружу, и возле одной колебался воздух, а возле другой плавали в воздухе мечи. Что-то переливалось на сцене, как в летний зной. Это был третий джинн, и что делал этот третий, мы не знали. Блин.

— Если полиция тебя не отпустит одну и без оружия, я велю своим слугам убить всех этих добрых людей. Если ты придешь, я отпущу всех посетителей.

— Отпустишь посетителей, тогда я войду.

— Не одна, — подсказал Эдуард.

— Могу я привести с собой еще только одного человека?

— Из твоих маршалов нельзя, из СВАТ можно. Эти легко погибают.

— Нет, — сказал Эдуард.

— А, это Смерть. Я знаю его репутацию. Нет, ему нельзя.

Я повторила его слова.

— Выбирай тщательно, Анита. Это будет всего лишь дополнительный заложник, но если ты хочешь дать мне еще один способ тебя пытать, я тебе мешать ни за что не стану.

Голос звучал очень радостно, и я поняла, что радость эта искренняя. У него полный зал жертв — чего еще желать серийному убийце?

— Но сперва ты отпустишь посетителей.

— Согласен — как только увижу тебя за дверью с твоим другом из СВАТ. А сейчас, пожалуй, я перекрою эту связь между нами. Я мыслью хотел взять тебя под контроль и утром подглядывал. Великолепное зрелище.

Я была слишком испугана и слишком зла, чтобы смутиться.

— Тогда ты знаешь, что случилось с твоим слугой.

— Да, ты освободила его от моей хватки, как умела когда-то Тьма. Ее талант как человека был очень близок к твоему. Надо было мне предусмотреть, но не ожидаешь же встретить двух некромантов такой силы за одну жизнь.

— Повезло тебе.

— Я тебе на прощание покажу кое-что. Это тебя вдохновит сделать именно так, как я просил.

Он вернулся из зала в боковую комнату, что мне не понравилось. Ничего из того, что он задумал, хорошим быть не могло.

Он подошел к Реквиему, как я и знала, и откупорил флакон со святой водой.

— Я иду уже, черт тебя побери! Ты меня убедил.

— О, я не ради убеждения это делаю, Анита. А потому, что мне хочется, и потому что тебе это будет больно, и потому что он красив и я его за это ненавижу.

— Витторио!

Он накапал дорожку воды вдоль ребер Реквиема. Она задымилась, у Реквиема выгнулась спина, из запечатанного клейкой лентой рта вырвался придушенный крик.

— Иду, чтоб ты сдох, иду!

— Спокойствие, спокойствие.

— Это я еще спокойная, Витторио. Ты меня не видел, когда я разозлюсь.

— Как и ты меня, Анита. Как и ты меня.

Он вытолкнул меня, закрыл связь, и я осталась моргать на солнце, вцепившись в руки Эдуарда.

— Кто пойдет с тобой? — спросил Бернардо.

— Каннибал, — ответила я, поискала взглядом и нашла Рокко. Он встретил мой взгляд не моргая.

— Что ты хочешь, чтобы я делал?

— Поговорил за меня по-арабски, и тогда мы этих гадов сожрем.

Улыбка скользнула по его лицу — довольная и чем-то напоминающая Олафа. Я эту улыбку знала. Когда все время ты должен быть хорошим, не может не возникнуть интерес: а каково это — быть плохим? И если возникнет возможность этот интерес удовлетворить, вот именно так и улыбнешься. Я собиралась дать Каннибалу возможность побыть таким плохим, каким ему только захочется и каким духу хватит. Как есть не один способ ободрать кошку, так есть и не один способ сожрать вампира.

Граймсу очень не понравилось, что я иду, и уж точно он не хотел, чтобы со мной шел Рокко. Эдуарду не нравилось, что я иду без него. Но спор происходил в машинах по дороге, так что мы вполне уложились в получасовой срок.

— Лейтенант, — сказал Рокко. — Я умею произносить заклинание, изгоняющее джиннов, а Анита не умеет.

— Я знаю, у нее недостаточно хорошее произношение.

— Я умею говорить по-арабски, — сообщил Эдуард.

— Но ты не практиционер, а к этим словам нужно немножко магии.

— Что именно вы мне не хотите говорить? — спросил Граймс в лоб. Мы старались не переглядываться, и это было видно. — Что вы там хотите сделать?

— Фраза, которую вы ищете, сэр, звучит как: «Я не давал такого приказа», — шелковым голосом подсказал Эдуард.

Граймс посмотрел на нас, наморщив брови:

— Вы задумали что-то незаконное?

Мы снова постарались не переглянуться.

— Нет, сэр, — твердо ответил Рокко. — Все будет исключительно в рамках закона.

— Пообещайте, — потребовал Граймс.

— Все законно, — подтвердила я.

— Но мне все равно лучше не знать?

— Какой ответ на этот вопрос даст нам с сержантом Рокко туда войти?

— Что ж, это хотя бы честно. В апартаментах Макса в «Триксиз» стоят устройства, мешающие электронному наблюдению.

Я не стала спрашивать, откуда он знает, но сочла за правду. Меня она не удивила, поскольку Витторио сказал, что нашел там крюки для подвешивания. Понятно, что помещение использовалось Максом для грязной работы.

— И вы туда идете без всякой возможности вызвать помощь, — сказал Граймс.

— Если нам понадобится звать на помощь, лейтенант, — ответила я, — то вы все равно не успеете.

Он внимательно в меня всмотрелся:

— Я вижу, вы говорите всерьез.

— Да.

— А вид у вас спокойный.

— У меня свои приоритеты.

— Свои цели? — переспросил он.

— Если вам так больше нравится.

— И каковы они?

— Спасти моего друга, не дать, чтобы его изуродовали сильнее. Спасти всех заложников. Отправить джиннов туда, откуда они явились. Спасти Макса с его очаровательной женой и их телохранителя, всех прочих тигров, которые на нашей стороне. Ну, и убить Витторио, пока он не набрал столько силы, что атомная бомба на Лас-Вегас покажется хорошей альтернативой.

— Он и правда способен нанести такой вред?

— Представьте себе, что на город выпустили армию тварей вроде тех, что убили ваших людей. Представьте себе Витторио, который может мысленно диктовать свою волю всему населению.

— Вы считаете, что он настолько силен?

— Пока нет, и мы постараемся, чтобы так и осталось. Мы все должны сделать, что в наших силах, чтобы сегодня он был убит.

— Вам может быть интересно, маршал Блейк, что губернатор подписал отсрочку казни для вампиров, задержанных вчера в клубе.

— Это хорошо, лейтенант, и я этому рада. Они не заслужили смерти.

— Ваш доклад сыграл свою роль.

Я кивнула, но уже смотрела вперед, где ждали меня полицейские машины, заграждения и новый бой.

Мы с Рокко стояли перед «Триксиз», заложив руки за голову. Нас раздели до футболок, штанов и ботинок (Рокко) и кроссовок (меня). Охранник, похожий на человека, но говоривший так, будто Витторио держит руку у него в заднице, сказал: