А вдруг она на самом деле слишком доступна?

Через неделю, когда Ник позвонил и пригласил ее в кино и на ужин, она отказала ему под предлогом, что обещала быть на девичнике у одной своей приятельницы.

— Ладно, — сказал он. — Желаю приятно провести время.

Вот и отлично.

А на другой день Иан, как будто желая еще больше досадить ей, притащил с собой Саймона. Тот, разумеется, уже знал про Ника.

— Я давно заподозрил неладное, — признался он. — Чувствовалось, что он положил на тебя глаз.

Ей снова пришлось соврать.

— Саймон, у меня с ним ничего не было. По крайней мере, пока мы с тобой не расстались.

Если бы ты только знал!

Саймон смущенно потупил взор.

— Знаешь, может, я не объективен к нему, но считаю своим долгом тебя предупредить. Будь с ним осторожна. Мне кажется, он типичный серийный сердцеед, и мне не хотелось бы, чтобы ты страдала из-за него.

Спасибо на добром слове.

— Саймон, я же без всяких претензий. Нам просто хорошо вместе.

Несколько дней Дейзи не находила себе места, пытаясь уловить малейшие признаки, которые свидетельствовали бы о том, что для Ника их отношения означают нечто большее, нежели просто возможность получить удовольствие.

Да, он умел быть нежным и ласковым, но это еще ничего не доказывало. Саймон тоже был нежным. И что из этого вышло? А ведь она так верила в него.

Чем больше ею овладевало чувство безысходности и страха, тем усерднее она демонстрировала Нику собственную независимость. Дейзи не притворялась, не играла роль лишь в постели. Ее мучило сознание того, что он ни разу не признался ей в любви; это становилось похоже на навязчивую идею. Да, он говорил, что любит ее волосы, что ему нравится, когда она вскрикивает от наслаждения, но это совсем другое…

Как-то в воскресенье вечером, когда Ник после уик-энда подвозил ее, Дейзи с трудом сдерживала слезы — он снова не сказал, что любит.

— Что с тобой? — спросил он, когда они проезжали через Ричмонд-парк.

Деревья зеленели свежей листвой, зацветал каштан, на изумрудных лужайках паслись косули.

— Все нормально, — ответила она, вымученно улыбнувшись.

Он недоверчиво покосился в ее сторону.

— Ты сегодня какая-то сама не своя.

— Я же сказала, все в порядке! — отрезала она и тут же пожалела об этом.

— Ну полно, полно, — попытался успокоить ее Ник. — Я же понимаю. С кем не бывает, видно, гормоны шалят.

В его тоне ей послышалось что-то до боли знакомое. Он говорил в точности как Саймон, который гордился своим умением находить общий язык с женщинами, страдающими предменструальным синдромом. Дейзи более чем когда-либо почувствовала себя слабой, униженной, уязвимой…

Ей вдруг стало холодно.

О Боже, что со мной?!

Когда Дейзи, выходя из машины, поцеловала его, мысли ее витали где-то далеко. Она опрометью бросилась в спальню, закрыла за собой дверь и принялась судорожно листать свой дневник.

Господи, ну почему я не отмечаю подобные вещи?

Она отчаянно пыталась вспомнить точные даты, дни, но в голове у нее все перепуталось. Это было примерно через два дня после того, как она наплела ему про девичник. Полтора месяца назад.

Мысли ее почему-то вращались вокруг одного ланча недели две назад. Что там было? Сандвич, креветки, майонез…

Почему я вдруг вспомнила об этом?

Внезапная догадка осенила ее.

Ее тошнило. Тошнило гораздо сильнее, чем после того злополучного ланча.

Боже, таблетки.

На другой день в обеденный перерыв она зашла в аптеку и приобрела тест для определения беременности в домашних условиях.

Вскоре ей все стало ясно.

— Что ты намерена делать? — спросила Джейн.

— Не знаю.

— Ты должна сказать ему.

— Не могу! — Глаза ее увлажнились от слез. — Вдруг он подумает, что я сделала это нарочно? Чтобы привязать его?

— Дейзи, но он имеет право знать.

— Я все понимаю, но… — Дейзи закрыла лицо ладонями. — Если бы он только сказал, что любит меня…

— Мужчины частенько признаются в любви, однако это еще ничего не доказывает.

— Джейн, он как-то сказал мне, что еще не готов к браку. Не готов окончательно связать с кем-то свою жизнь.

Хранить тайну было настоящей пыткой. Это не могло не сказаться на их отношениях. Когда они предавались любви, Дейзи уже не чувствовала себя такой свободной, такой раскрепощенной, как раньше. Когда Ник спросил, что с ней, Дейзи ответила, что устала на работе.

Она пребывала в смятении. Открыться ему она не могла, молчание становилось все более невыносимым.

Нику должны были пригнать яхту, он собирался плыть на остров Джерси, и его планы едва ли предусматривали решение ее проблем.

Дейзи лишилась сна. Ей все чаще говорили, что она выглядит усталой. Когда даже Ник сказал ей об этом, Дейзи сослалась на бессонницу. Сколько раз она обещала себе набраться мужества и признаться ему, но всякий раз ей не хватало духу.

Знала только Джейн. Дейзи даже перестала звонить матери, боялась, что та по голосу заподозрит неладное.

Когда Изабел позвонила сама, Дейзи стало мучительно стыдно.

— Я как раз хотела звонить, — соврала она. — Собиралась приехать где-нибудь через неделю, о'кей?

— Я буду рада. — Изабел помолчала, затем как-то смущенно добавила: — Я бы пригласила кого-нибудь на обед, если ты не против…

По ее тону Дейзи сразу поняла, что она собирается пригласить не просто соседку.

— Судя по всему, у тебя появился мужчина. — Дейзи сама уловила закравшиеся в ее голос менторские нотки. Она готова была возненавидеть себя.

— Если ты не хочешь, я не буду его звать, — поспешно сказала Изабел. — Просто я подумала, что тебе будет приятно…

— Мама, ну что ты. Конечно, мне будет приятно. — Она попыталась изобразить радостное возбуждение. — Я с удовольствием с ним познакомлюсь.

В воскресенье, собирая вещи, она сообщила Нику:

— В следующие выходные я еду к матери.

Ник был в спальне.

— Ты говоришь об этом так, что сразу становится ясно — меня ты с собой не приглашаешь, — сказал он, натягивая свитер.

— Я думала, ты все равно не захочешь! Ты же не пригласил меня к своим!

— Это был не совсем визит вежливости, — пояснил он. — Возникла необходимость уладить кое-какие дела.

— Какие же?

— Если тебе это действительно интересно, пожалуйста — бывшенький моей сестрицы затеял бузу.

Ее охватило смешанное чувство раздражения и досады.

— Почему же ты раньше ничего не говорил?

— Извини, — как ни в чем не бывало ответил он. — Просто не хотел докучать тебе своими проблемами.

Если бы ты только сказал…

— Раз ты на самом деле хочешь поехать, это еще и лучше. Поддержишь меня морально. У мамаши появился новый ухажер, и я точно знаю, что возненавижу его с первого взгляда.

— Почему ты так говоришь?

— А ты как думаешь? Все они либо несчастные альфонсы, которые считают, что если женщина одинока, то она спит и видит как бы взять их на иждивение, либо жуиры, которые просто ищут, за кем бы приударить. Ненавижу!

— Ох, Дейзи. — Ник сокрушенно покачал головой. — Зачем же сразу обвинять беднягу во всех смертных грехах. Ведь ты его даже не видела. Может статься, что он вполне безобиден, без хвоста, без рожек.

Глаза его озорно блеснули. Сердце ее сжалось от страха. Она вдруг представила себе, как округлятся эти глаза, когда она произнесет заветные три слова.

Ник, я беременна.

Все будет написано на его лице. Все его эмоции, все, что он думает. Сначала недоумение, потом ужасное прозрение: «Проклятье, надо же так вляпаться!»

Она вернулась домой, так и не признавшись ему и проклиная себя за малодушие.

Однажды ранним утром, когда до поездки оставалось три дня, она неожиданно проснулась. Она чувствовала себя ужасно. К ней вдруг вернулась знакомая тянущая боль внизу живота, только она была гораздо сильнее, чем прежде.