Рулевой выругался, очевидно на местном диалекте, потому что из всей его фразы Дейзи разобрала не более двух слов.

— Что случилось?

— Проблемы, — сказал он, снимая защитный кожух с навесного мотора.

Ник подплыл к катеру, толкая перед собой лыжу.

— В чем дело? — спросил он.

— Боюсь, на месте не починить, — ответил рулевой.

Он держался невозмутимо, однако Дейзи не без злорадства подумала: поделом тебе, хвастунишка несчастный.

Вдали показалась лодка. Темнокожий повеса заложил два пальца в рот и пронзительно свистнул. Лодка повернула к ним, и вскоре оба рулевых уже лопотали друг с другом на каком-то тарабарском языке.

— Этот парень подбросит вас, — сказал Трой, — а потом вернется и отбуксирует меня.

— Мы можем прогуляться по берегу, — предложила Дейзи. — Здесь не так уж и далеко.

— Слишком жарко, — возразил Ник. — Солнце в зените, ты сгоришь.

— Не сгорю, не беспокойся! — вспылила Дейзи. — Я же здесь не первый день!

— Хорошо, хорошо. Спрячь коготки.

Поскольку у Дейзи была сумка и добраться вплавь она не могла, подоспевший на выручку лодочник подвез их к берегу.

Отелей здесь не было, только пряталась за деревьями одинокая вилла. Безлюдный пляж был усеян незнакомыми зелеными плодами. Дейзи подняла один и спросила:

— Что это?

— Манчинилы. Лучше не трогать, они ядовитые. Ты разве не читала проспекты?

— Читала кое-что.

— Надо было все прочитать. Для чего, по-твоему, их кладут в комнаты?

— Слушай, не занудствуй, ради Бога! Я в отпуске!

— Извини, — сухо проронил Ник. — Я не хотел показаться ворчливым папашей.

— Нет у меня никакого папаши, — выпалила Дейзи и тут же пожалела об этом.

Ее слова явно смутили его.

— Не стоит расстраиваться, — поспешила успокоить его она. — Я не имела в виду, что он умер. По крайней мере, мне об этом неизвестно. Просто никогда не имела чести быть ему представленной.

Некоторое время они молчали. Наконец Ник произнес:

— Должно быть, тяжело без отца.

— Ничего особенного. Не будешь же тосковать по тому, чего у тебя никогда не было.

Дейзи наклонилась, чтобы подобрать высушенный солнцем панцирь морского ежа. На нем еще сохранились иголки, и она начала машинально отламывать их.

Разговор не клеился. Ее вдруг охватило то же самое чувство тревоги, которое она испытала в тропическом лесу. Даже шорох листвы, казалось, предвещал недоброе.

— Как быстро пролетели дни, правда? — нарочито беззаботным тоном сказала она. — И оглянуться не успеешь, как снова окажешься в самолете.

— Не терпится вернуться домой?

— Бог с тобой! Страшно подумать, какой тебя встретит холод, не говоря уж о том, что придется тащиться на работу…

Они вышли к маленькой, уединенной бухточке. Вокруг не было ни души.

— Этот малый в лодке, должно быть, тебе все уши прожужжал? — спросил Ник.

— Да нет. Он забавный. Решил, что ты будешь выпендриваться, чтобы произвести на меня впечатление. — Помолчав, она добавила: — Но я ему быстро растолковала что к чему.

— Не сомневаюсь.

Странный у него тон… или это мне только кажется?

Дейзи стало не по себе. Она вдруг поняла, что последние несколько дней тешила себя иллюзиями. Легко сказать, что его чары больше не действуют, когда почти не видишься с ним — разве что за ужином, да и то не наедине. Теперь же она осталась с ним один на один. Нет, он не дотрагивался до нее, но это не имеет значения. Все те чувства, которые она пыталась подавить, внезапно нахлынули на нее с неожиданной силой. Дейзи прибавила шагу.

— К чему такая спешка? — поинтересовался Ник.

— Я хочу есть.

— Чем сильнее чувство голода, тем вкуснее потом еда. Не торопись — слишком жарко.

— Я умираю от голода. У меня перед глазами жареные куриные крылышки под пряным соусом и… ой!

— «Ой» я еще ни разу не пробовал. Это, должно быть, фирменное блюдо.

— Очень смешно! — Дейзи, подпрыгивая на одной ноге, стряхнула с другой колючую веточку. К счастью, все обошлось. — Черт побери, мне показалось, что это морской еж. Вот бы ты посмеялся.

— Еще как. — Ник усмехнулся.

Он стоял слишком близко к ней, чтобы она могла чувствовать себя в безопасности. Глаза его были подобны зеленой воде африканской реки, в которой купается солнце.

— Впрочем, я проявил бы благородство и подставил бы тебе спину.

— Ну уж нет. — Взгляд ее скользнул по его мускулистой груди, покрытой завитками темных волос. — Я бы и сама дохромала как-нибудь.

— Нелегко бы тебе пришлось.

— Зато потом ты уже не смог бы жаловаться, что из-за меня у тебя болит спина.

При одной мысли о том, что она могла бы прижаться к его спине, у нее задрожали колени.

Только вообрази: обвить его шею руками, обхватить ногами торс…

Дорогуша, но ведь ты будешь находиться сзади.

Все равно…

— Ты прав, слишком жарко, — сказала она. — Пожалуй, пора искупаться.

Бросив на песок сумку и темные очки, Дейзи побежала к берегу. Вода бирюзового оттенка здесь была еще прозрачнее, чем на пляже возле отеля.

Дейзи зашла в воду и легла на спину, упершись локтями в песок. Поблизости, словно выполняя команды невидимого дрессировщика, сновала стайка крошечных рыбешек.

Ник следом за ней вошел в воду, нырнул и поплыл прочь от берега. Дейзи ополоснула лицо и, закрыв глаза, постаралась думать о другом — о жареной курице, о соусе барбекю.

Она услышала плеск — это вернулся Ник, — но не стала открывать глаза, предпочитая не смотреть на него. Его тело, такое мускулистое, с ровным шоколадным загаром и капельками воды, сбегающими по груди, лишь подстегнуло бы ее воображение.

— Давай поплаваем, — сказал Ник, поливая ее водой. — Хватит лежать.

— Ты поплавай, а я посмотрю, — сонным голосом промолвила Дейзи, делая вид, что задремала.

— Не могу же я оставить тебя одну.

— Почему бы и нет? Ничего со мной не случится.

Ник сел рядом.

— Вокруг полно всяких тварей, которые только и ждут, как бы сцапать тебя, — насмешливым тоном сказал он.

— Например?

— Проспекты надо читать. Например, гигантский плотоядный морской еж, который прячется в коралловых зарослях. Он незаметно подкрадывается к своей жертве и заглатывает ее. Если хочешь знать, зубов у него нет, так что он глотает пищу целиком, а желудочный сок медленно переваривает ее. Через день-другой он выплевывает несъедобные остатки, вроде волос и купальников.

Дейзи разбирал смех, но вместе с тем ей было тревожно от ощущения его близости.

— Какая гадость! Ну и что еще здесь водится?

Ник понизил голос до зловещего шепота:

— Еще есть гигантские морские гусеницы. Эти будут похуже ежей. Ножки у них в процессе эволюции превратились в плавники, и они плавают как торпеды. У них острые, как у пираньи, зубы в несколько рядов. Они сидят в своих укромных убежищах и ждут, когда жертва зазевается, потом выскакивают, и не успеешь ты пискнуть…

Тут Ник ущипнул ее за бок, и Дейзи подскочила как ошпаренная.

— Ах ты паршивец! — Не в силах удержаться от смеха, она изо всей силы толкнула его. Ник повалился навзничь.

Она попыталась убежать, но Ник уже вскочил на ноги и схватил ее за запястье.

— Особенно неравнодушны они к филейным частям. — С этими словами он ущипнул ее за попку.

Дейзи прыснула.

— Прекрати немедленно!

Ник вдруг посерьезнел.

— Ты должна почаще смеяться. Тебе это идет.

У нее перехватило дыхание.

— Ты хочешь сказать, что я выгляжу жалкой и несчастной?

— Да нет. — Поколебавшись, он добавил: — Я просто хотел сказать, что улыбка тебе к лицу.

Дейзи, вставай немедленно. Иначе он все поймет.

Ник, словно читая ее мысли, сказал:

— Пора идти. Пока всех жареных кур не съели.

— Ну уж нет.

— Поднимайся. — Он протянул ей руку. — Еще немного, и ты растаешь.

Похоже, я уже таю.

Она взяла его за руку, но вставать не стала. Что-то удержало ее. И дело было не только в его руке или в магнетическом взгляде бездонных зеленых глаз. Это что-то было разлито в воздухе, в воде, — словом, повсюду.