— Странно, почему он не вернулся в Грецию? — удивилась Дейзи.

— Должно быть, ему надоело пить узо [13], — заметил Иан, — и он решил перейти на ром.

Дейзи прошла дальше. Церковь стояла на краю утеса Далеко внизу волны Атлантики с методичной настойчивостью атаковали белую полоску пляжа.

Было тихо, только где-то в кустах жаловалась на что-то невидимая птица и шуршал в листве легкий бриз. Дейзи поднесла к носу цветок красного жасмина и вдохнула тонкий, отдающий лимоном аромат.

— Наверное, это самая живописная церковь в мире, — обратилась она к стоявшему неподалеку Нику. — Представляешь, что творилось в душе всех этих плантаторов или старых греков, чьим взорам открывалось такое зрелище после долгого плавания…

— Ты забыла про рабов, — сказал Ник. — Бедолаги. Каково было им?

— Замолчи. Мне тяжело об этом думать.

— Им, наверное, тоже было нелегко, — сухо промолвил он.

Дейзи вспыхнула. Он, очевидно, давал ей понять, что она принадлежит к тем лицемерам, которые шумно негодуют по поводу несчастной участи бедных овечек, а потом с удовольствием уплетают воскресную баранью лопатку.

— Я согласна. Какое чудовищное варварство так обращаться с людьми!

— Не принимай близко к сердцу. Ты здесь совершенно ни при чем. — Ник похлопал ее по плечу и добавил: — Пойду зайду внутрь.

Дейзи осталась на месте. Она смотрела на безбрежный океан, прикидывая, сколько тысяч миль отделяют остров от берегов Африки, откуда когда-то везли невольников. Две тысячи? Три? Она вспомнила дружелюбных официантов, бармена, который пританцовывал, смешивая коктейли, пляжных повес, вечно отпускавших сальные шуточки, горничную, убиравшую ее комнату. Сколько поколений сменилось с тех пор, как их закованных в железо предков высадили на берег Барбадоса?

И еще один вопрос не выходил у нее из головы: какого черта она превращает свой отпуск в сплошную пытку? И все из-за того, что в отсутствие Саймона ее влечет к другому мужчине.

Хочешь знать, в чем твоя проблема? — спрашивала она себя, когда они уже возвращались к «осликам». Ты эгоцентричная психопатка. Нужно настоящее горе, чтобы ты перестала суетиться по пустякам.

Они остановились пообедать в небольшом ресторанчике, где подавали блюда местной кухни.

— Ох, боюсь, растолстею, — пожаловалась Джейн, когда они подошли к стойке буфета. — Сладкий картофель, оладьи с тыквой… Когда вернемся, сяду на диету.

— Это мы уже слышали, — заметила Дейзи, которая размышляла о том, найдется ли у нее место еще и для аппетитного вида торта с лаймом.

Они расположились на веранде с видом на океан, вдалеке покачивались на волнах рыбацкие лодки. Дейзи сидела наискосок от Ника и время от времени ловила на себе его взгляды. Теперь она знала, как себя вести.

Один ее старый приятель, который долгое время работал в Западной Африке, рассказывал, как он тщетно пытался бороться с чудовищной жарой и влажностью, пока до него не дошло, что это бесполезно. Надо просто плюнуть на все и ждать, когда снова окажешься в комнате с кондиционером. Вот и Дейзи решила, что, как бы там ни было, она скоро снова окажется в комнате с кондиционером, то есть вернется в Англию, к Саймону, и все будет как прежде.

— Еще вина? — предложил Иан.

— С удовольствием, — беззаботно проронила она. — Как приятно, когда тебе не надо вести машину. Да еще когда у тебя такой отличный шофер. — Она подняла бокал и с лучезарной улыбкой обратилась к Нику: — За тебя, Ник. Ты у нас молодчина.

Ее план работал безотказно. Правда, ей не часто приходилось к нему прибегать; Ник больше не подходил к ней на пляже и не садился рядом, не приглашал танцевать после ужина. Если ей надо было намазать плечи кремом и Ник оказывался поблизости, он не вызывался помочь ей. Он больше не плавал к плотику-поплавку, чтобы составить ей компанию. Впервые она по-настоящему отдыхала, как и положено на Карибах. Она расслабилась настолько, что даже ленилась просмотреть обеденное меню.

Остались позади еще три тропических заката, еще три южные ночи с непременными концертами древесных лягушек и с мириадами летучих мышей.

Шли девятые сутки их пребывания на Барбадосе. Около полудня Дейзи лежала в шезлонге, размышляя о непреложном законе, известном каждому отдыхающему: чем ближе день отъезда, тем стремительнее летит время. Пора было идти на обед, но она не могла заставить себя пошевелиться.

— Дейзи!

Прикрыв ладонью глаза, Дейзи привстала.

Это был Ник. Он стоял у самого берега, неподалеку от него маячил спортивный катер.

— Не можешь уделить мне минут пятнадцать?

— Я иду на ланч!

— Ланч никуда не денется. Я хотел покататься на водных лыжах, но нужно, чтобы в катере находился еще один человек.

— Зачем?

— Так положено по инструкции. Иначе, если заметят спасатели, его лишат лицензии.

— Ну хорошо, — согласилась она, подумав, что прокатиться на катере совсем не плохо. Она не спеша встала, взяла свою сумку и ленивой походкой побрела к берегу.

Ник обеими руками деловито обхватил ее за талию и поставил на нос катера. Дейзи на цыпочках подобралась к рубке. Рулевой протянул ей руку.

— Привет, — сказал он и указал на сиденье рядом с собой, на котором лежал спасательный жилет. Потом он кивнул в сторону Ника. — Это твой парень?

— Нет, мой парень не смог приехать.

— И он отпустил тебя одну? — Он прищелкнул языком. — Неужели он не понимает, какой это риск?

Дейзи сдержала улыбку. Большинство местных юнцов, околачивавшихся на пляже, любили пофлиртовать, и за ними невозможно было наблюдать без смеха. Как и многие другие, этот был удивительно обаятельный малый, с прекрасными белыми зубами, шоколадной кожей и рельефной мускулатурой, которой позавидовал бы любой турист. Он носил выгоревшую на солнце майку с надписью и видавшую виды бейсбольную кепку.

— Этого парня я еще не катал, — сказал он. — Умеет?

— Еще как, — ответила Дейзи. — Правда, я в этом плохо разбираюсь.

— Сейчас проверим. — Он запустил двигатель, катер проплыл несколько ярдов и остановился. Ник зашел в воду, и рулевой бросил ему лыжу и канат.

— Вот увидишь, будет выпендриваться, — шепнул он Дейзи. — Все они выпендриваются, если на борту женщина.

Дейзи рассмеялась.

— Думаю, он не такой.

— Давай поспорим.

Он повернул рукоятку акселератора, лодка устремилась вперед, и Ник как пробка выскочил из воды и заскользил по поверхности.

— А он ничего, — сказала Дейзи.

Рулевой сидел на бортике, наблюдая одновременно за тем, что делается впереди, и за выписывавшим замысловатые кренделя Ником.

— Похоже, знает толк в этом деле. Только слишком уж много лодок вокруг. Хорошо бы податься в район Песчаной косы — там попросторнее.

С этими словами он взял курс в открытое море.

Дейзи как завороженная следила за Ником.

— Если он знает толк, то ты, должно быть, вообще демонстрируешь высший пилотаж, — сказала она.

— Бывает.

— Покажешь?

— Не могу. — Темнокожий красавец лукаво подмигнул ей. — Ребята скажут, что я выпендриваюсь перед красивой девушкой.

Дейзи рассмеялась. Ветер приятно овевал лицо. Она почувствовала удивительную легкость во всем теле, словно парила в воздухе. С моря береговая линия, окаймленная зеленым ожерельем садов и парков, в которых утонули здания отелей, казалась особенно живописной.

— Как тебя зовут? — спросил рулевой.

— Дейзи.

— А я Трой. Лучший на западном побережье. — Он протянул ей руку.

Дейзи снова рассмеялась.

— Я уже не спрашиваю, в чем ты лучший.

Лицо его расплылось в улыбке.

— Ну, в этом тоже. Но первым делом водные лыжи. Здесь мне равных нет.

— Интересно, кто теперь выпендривается? — спросила Дейзи, продолжая смеяться.

Они держались параллельно берегу, затем зашли в уютную бухту, где, кроме них, никого не было. Вдруг двигатель чихнул раз, другой, катер дернулся, и Ник едва удержался на ногах. Наконец мотор окончательно заглох.