Ноэль удивленно уставилась на нее.

— Тот самый Данте, который разбил стекла в окнах папиной редакции?

Сестра нахмурилась.

— Человек считается невиновным, пока его вина не доказана, верно?

— О, вижу, нам грозят неприятности. Это тот парень, от которого папа велел тебе держаться подальше? — Ноэль недоверчиво покачала головой. — Господи, Брон! На такие выходки способна только ты. А папа знает?

— В том-то и дело, что не знает! И не должен узнать. Ты ведь ему не скажешь?

Ноэль вгляделась во встревоженное лицо сестры. Отец разозлится, это точно. И забеспокоится. Ноэль тоже охватило беспокойство. О чем только думала Бронуин, связавшись с каким-то растатуированным байкером? Недовольство отца наверняка станет самой ничтожной из ее неприятностей. А если этот парень обидит ее или, хуже того, испортит ей всю жизнь?

И вдруг Ноэль вспомнила свой собственный «удачный брак». Замужество с Робертом, взрослым, преуспевающим мужчиной, который ездил на работу на сияющем новеньком черном «мерседесе». С другой стороны, о Данте она знала только то, что услышала от отца. Кто она такая, чтобы судить этого парня?

— Я ничего не скажу, но только пока, — пообещала Ноэль. — А ты поклянись, что будешь осторожна. Этот парень не внушает мне доверия.

— Тебе следует опасаться вовсе не Данте. — Бронуин боязливо огляделась и снова уставилась на Ноэль в упор. — Ноэль, что тебе известно о делах Роберта?

— Помимо того, что я узнала, работая у него в офисе? Сказать по правде, это было так давно, что я уже все забыла.

— А что ты скажешь, узнав, что окна в редакции разбили по приказу Роберта? — Бронуин понизила голос до шепота, хотя поблизости не было ни души.

— Ничуть не удивлюсь, если ты спрашиваешь об этом. — Ноэль уже успела прийти к некоторым выводам: совпадения выглядели слишком подозрительно.

— И Роберт виновен не только в этом.

Раздражение Ноэль нарастало.

— К чему ты клонишь?

Бронуин перевела взгляд на их тени, лежащие на дорожке и похожие на силуэты, которые Ноэль когда-то вырезала для нее из черной бумаги. Поколебавшись, она объяснила:

— Видишь ли, Данте тоже… работает на Роберта. — Она резко вскинула голову. — Нет, не так, как ты думаешь. Просто выполняет поручения, что-то отвозит и привозит. И потому он знает, с кем имеет дело.

— С кем же?

— Не могу сказать. Но он боится Роберта. — Бронуин обмотала волосы вокруг пальца так туго, что его кончик распух и покраснел. — А если боится он, значит, и ты должна опасаться. Бояться за свою жизнь.

Ноэль хотела бы всерьез воспринять слова младшей сестренки. Бог свидетель, у нее немало причин верить, что Роберт способен на многое. Но чтобы на такое! Нет, это уж слишком. Да, ее муж — чудовище. Он напоил ее, украл у нее ребенка. Но убить человека? Нет, на такое не решится даже Роберт.

— Брон, а тебе не кажется, что ты перегибаешь палку? — спокойно спросила Ноэль. Ей вспомнилось, как она взяла Бронуин с собой в туристическую поездку. В то время ей было чуть за двадцать, а сестре — девять или десять лет. В таком возрасте все дети обожают страшные истории про одноруких каторжников или серийных убийц, сбежавших из тюрьмы. Но Бронуин зашла дальше: она сама сочинила запутанную историю о рейнджере на редкость угрюмого и жуткого вида, который превратился в вампира и начал бродить ночью по лесу. А когда пришло время ложиться спать, от страха Бронуин никак не могла уснуть.

— Эль, я не шучу. — В голосе Бронуин послышалось отчаяние. — Знаю, ты считаешь, что я многое преувеличиваю, может, так оно и есть. Но это же совсем другое дело!

— Ладно, допустим, ты права. И как же теперь быть?

— Не оставаться с ним наедине и так далее.

Ноэль невесело усмехнулась.

— Ну, на это у меня нет никаких шансов — разве что меня похитят террористы!

— Тогда постарайся нигде не бывать одна, вот и все.

— Даю слово скаута! — Ноэль подняла два пальца. — Никаких темных переулков, никаких встреч с незнакомыми людьми. Пожалуй, я даже заведу себе добермана — на всякий случай. Ну, что скажешь? — Бронуин даже не улыбнулась, и Ноэль обняла ее за плечи. — Слушай, Брон, я благодарна тебе за предупреждение, честное слово. Обещаю, я буду осторожна.

Она вспомнила то время, когда Бронуин только родилась. Самой Ноэль тогда исполнилось четырнадцать, вторую жену отца она недолюбливала. Но едва она взглянула на крошечную сестренку, завернутую в пушистое желтое одеяло, все изменилось. Она мгновенно простила Вики. «Папа поступил правильно, женившись на ней, — размышляла Ноэль, — кто еще мог подарить ему такое чудо?»

— Не подумай, что я уклоняюсь от разговора, — продолжала Ноэль, — но я хотела бы знать, насколько у тебя все серьезно с этим Данте.

Бронуин вызывающе пожала плечами — пожалуй, слишком вызывающе.

— Мы встречаемся, вот и все. Ничего особенного.

— Ты спишь с ним?

Ее сестра удивленно засмеялась и залилась густым румянцем.

— А почему ты спрашиваешь?

— Можешь не отвечать — мне уже все ясно.

— О Господи… правда?

— Дело в том, что я слишком хорошо знаю тебя. — Ноэль ободряюще сжала руку сестры. — Надеюсь, вы предохраняетесь?

— Сказать по правде, мы были близки только один раз, — призналась Бронуин.

— Поверь мне, одного раза вполне достаточно — уж я-то знаю. Я сама так забеременела.

Внезапно она сообразила, что родилась, когда ее родители были всего на год старше Бронуин. Она всегда помнила, что ее отец и мать очень молоды, но даже не представляла себе, насколько молоды. Неожиданно ее переполнило сочувствие к матери — теперь Ноэль понимала, что ей пришлось пережить.

— Не волнуйся, мы были осторожны, — заверила ее Бронуин.

Мысли Ноэль перескочили на Хэнка и на то, насколько осторожными придется быть им. Сегодня он пригласил ее к себе поужинать. А почему бы и нет? Ведь они друзья. Если они ограничатся поцелуями на вершине холма, что плохого в их дружбе? И все-таки Ноэль не покидало тревожное предчувствие.

— Все прошло удачно? — нерешительно спросила она.

Бронуин опустила голову, румянец на ее щеках стал гуще.

— Скажем так: не все можно узнать из книг.

— А моим первым мужчиной стал Роберт, — призналась Ноэль.

— И это было ужасно?

— Нет, что ты. Просто… — Ноэль так старательно избегала этих воспоминаний, что они почти полностью стерлись из ее памяти. — Он действовал очень уверенно — так мне запомнилось. Словно демонстрировал какой-то таинственный фокус.

— И со временем ничто не изменилось в лучшую сторону?

— Пожалуй, все-таки изменилось. Беда в том, что любовь ушла, а вместе с ней — и желание заниматься сексом. Как видишь, я навредила сама себе.

— А я не знаю, люблю ли я Данте, — вздохнула Бронуин. — Он нравится мне, но ведь это еще не любовь, так?

— Так, да не совсем. — Ноэль улыбнулась, снова вспомнив о Хэнке.

Неужели она влюблена в него? Может быть, но сейчас, в смятении, она не смогла бы отличить любовь от простого чувства благодарности за доброту Хэнка. Впрочем, сегодняшний вечер она ждала с нетерпением — это она знала наверняка.

Она старалась не вспоминать о том, как он поцеловал ее, не думала, к чему это может привести. И отгоняла от себя мысли о суде. Ей и Хэнку просто необходим вечер без всяких «бурь и натисков». Разве она просит слишком многого?

— Я неплохо готовлю, — заявил Хэнк с видом новичка, до сих пор удивляющегося своему таланту. — Надеюсь, ты любишь макароны?

Они стояли бок о бок в тесной, но на редкость удобной холостяцкой кухне. Ноэль резала огурцы для салата, а Хэнк хлопотал над кастрюлей, где варились спагетти, которых хватило бы на целую армию. Она с улыбкой повернулась к нему.

— Обожаю!

— Вот и отлично, потому что больше я ничего не умею готовить.

— Только макароны?

— С соусом маринара, с соусом песто, с грибами и чесноком, с…

— С тобой все ясно. — Ноэль рассмеялась, и собственный смех показался ей чудом, как будто у нее на глазах из сухой земли забил родник.