Данте молчал, глядя на долину у подножия холма, где между плакучих ив золотистой лентой вился ручей. Когда он заговорил, Бронуин с трудом узнала его голос — он стал негромким, исполненным боли.

— А я не помню свою мать, — произнес он. — Она умерла, когда мне было два года. От передозировки наркотиков. — Он пожал плечами, но Бронуин заметила тень боли на его лице. — А моя мачеха — не подарок. Она ни на минуту не давала мне забыть, что я ей не родной.

Бронуин невольно вспомнила про Мэри. Пока они шагали по тропе обратно к машине, Бронуин коснулась руки Данте.

— Данте, у меня есть к тебе одна просьба. Для меня это очень важно, но я пойму, если ты откажешься выполнить ее.

Он улыбнулся.

— Ты хочешь, чтобы я поговорил с твоим отцом о нас? — Судя по всему, он не шутил — только тон был шутливым.

— Речь не о нас, а о моей сестре. — Она отвела взгляд, ей вдруг стало совестно смотреть ему в глаза.

— О той, у которой есть ребенок?

Бронуин кивнула.

— Сейчас Ноэль очень тяжело. Она может навсегда потерять дочь, если… если не произойдет чудо.

Данте недоуменно уставился на нее.

— Говори, что ты задумала.

Бронуин глубоко вздохнула. Ее сердце колотилось так, что она опасалась, что Данте услышит его стук. Наступил решающий момент — сейчас или никогда.

— Мне нужна твоя помощь, чтобы проникнуть в офис мужа Ноэль, — торопливо выпалила Бронуин. — Там, в сейфе, он хранит копии важных документов. Если они пропадут, ручаюсь, он согласится на все, лишь бы заполучить их обратно. Даже… прекратит это дурацкое дело об опеке.

Ей показалось, что ее слова повисли в воздухе, как запах озона после грозы. Данте ничего не сказал, только скрестил руки на груди. В знойном мареве слышались лишь гудение пчел и шум двигателя машины где-то вдалеке. Но когда Данте наконец заговорил, его голос прозвучал так резко, что Бронуин вздрогнула.

— Ты рехнулась? Ты знаешь, что будет с нами, если нас поймают?

— Я понимаю, это рискованное дело. Поэтому мне и нужна твоя помощь.

— Господи, за кого ты меня принимаешь? Я ремонтирую машины, чтобы заработать на хлеб. Кражи со взломом — не моя специальность. Твоя беда в одном: ты насмотрелась слишком много детективов. — Он пренебрежительно покачал головой. — И даже если мы сумеем проникнуть в этот офис, думаешь, открыть сейф так просто?

— Да, если знаешь код.

Он прищурился.

— Вижу, ты все предусмотрела.

— Код напечатан на карточке, которую Роберт хранит в своем столе. Но я запомнила его.

Данте закатил глаза.

— Все ясно! Ты просто из любопытства сунула нос в его стол. А потом, конечно, не удержалась и заглянула в сейф.

Бронуин усмехнулась.

— Откуда ты знаешь?

— Я ведь гений, — сердито парировал он. — Гений, которого давно пора исследовать.

— Значит, ты согласен?

Данте вскинул руку жестом уличного регулировщика.

— Стоп! Этого я не говорил.

Но Бронуин уже затрепетала от воодушевления.

— По крайней мере скажи, что ты об этом думаешь?

— Думаю, что тебе не удалось стащить ключи от офиса, пока ты работала там.

Бронуин грустно покачала головой.

— Иначе ты пробралась бы туда сама, — заключил Данте.

То ли из-за нервного взгляда, которым Данте окинул ее, то ли от того, как он поспешно направился к машине, Бронуин вдруг почувствовала, что он не просто рассержен. Она прибавила шагу, чтобы догнать его.

— Данте! — Она вцепилась в его руку. — В чем дело? Что ты от меня скрываешь?

Он оттолкнул ее, но не остановился.

— Забудем об этом, ладно?

— Если ты что-то скрываешь, пожалуйста, расскажи мне.

— Ты ничего не понимаешь. — Он вдруг обернулся, его глаза вспыхнули. Татуировка на его напряженной руке дрожала как живая. — Я работаю на него, ясно?

Ахнув, Бронуин попятилась. Воздух вокруг стал густым, как горячий суп, которым можно поперхнуться, сделав вдох.

— Что?!

Данте отвел глаза и вытащил из кармана сигарету.

— Слушай, ничего противозаконного в этом нет. Я просто выполняю поручения, езжу туда-сюда… ну и так далее. Всего несколько часов в неделю.

Бронуин облизнула вдруг пересохшие губы.

— Какие поручения?

Он медлил, внимательно изучая сигарету.

— В последний раз я доставил одному типу… конверт.

Он щелкнул зажигалкой, и кончик сигареты вспыхнул, как открывшийся красный глаз. В красноватом отблеске лицо Данте приобрело дьявольское выражение, все объяснившее Бронуин. Она сразу поняла, что таинственный конверт был набит купюрами.

У нее заныло лицо, как от пощечины. Она долго размышляла о том, каким будет этот разговор, но такого завершения не могла вообразить ни на секунду. «Этого человека я совсем не знаю», — думала она. А ведь совсем недавно он просовывал язык между ее губ, трогал ее грудь. И все-таки он чужой. Незнакомец.

Наверное, ее отец прав насчет Данте.

В то же время Бронуин поймала себя на мысли: «Зачем он сказал мне об этом? Может, чтобы предостеречь меня?» Но о какой опасности он предупреждал?

Внезапно Бронуин почувствовала, что за ними наблюдают. Она почти ощущала близость призраков людей, похороненных на кладбище, — сейчас они витали над ними. По ее голым рукам побежали мурашки.

Но прежде чем она потребовала у Данте ответа, шум машины стал приближаться. На заброшенную стоянку у кладбища въехал блестящий белый «кадиллак». Из него вышла женщина в темных очках, с повязанной шарфом головой, в слаксах и блузке с длинным рукавом, хотя день выдался на редкость жарким. Она шла медленно, почти как инвалид, сжимая обеими руками вазу с цветами. Когда женщина подошла поближе, Бронуин увидела, что в вазе стоят белые розы. Странно! Кому пришло в голову принести на могилу такие роскошные, дорогие цветы? Да еще на заброшенное кладбище, где никого не хоронили вот уже лет двадцать?

Бронуин удивилась самой себе, когда какой-то инстинкт заставил ее спрятаться за дерево и утащить вслед за собой Данте, чтобы их не заметили.

В следующий понедельник после заседания суда на второй полосе «Реджистера» появилась статья Чарли, которая произвела впечатление разорвавшейся бомбы. Уже к середине дня о ней говорил весь город.

В давние времена благодарные горожане охотно дарили курицу-другую членам городского совета, даже не задумываясь. Что значат для друзей такие пустяки, как кувшин домашнего сидра или бушель картофеля? В наши дни принято выражать благодарность не столь открыто. Но как назвать, к примеру, то, что строительная компания выплачивает щедрые гонорары за консультации адвокату, который возглавляет городскую комиссию по использованию земельных участков? Преступлением? Увы, нет. Однако найдется немало людей, считающих подобные поступки по меньшей мере неэтичными.

С 1992 по 1995 год, пока Фрэнк Перо, местный адвокат по налогам и недвижимости, занимал общественный пост, он также значился в ведомостях компании «Ван Дорен и сыновья». Ему регулярно выплачивались гонорары за консультации, общая сумма которых составила почти семьдесят тысяч долларов. Руководство компании «Ван Дорен и сыновья» убеждено, что все происходило честно и открыто. Перо наняли, помимо всего прочего, для «наблюдения за юридическим оформлением сделок». Попросту говоря, он помогал своим нанимателям разворовывать земли и вырубать драгоценные гектары девственных лесов на берегах озера. Работа Перо в городском совете заключалась в защите вышеназванных природных ресурсов. Но давайте обратимся к фактам. За трехлетний срок службы Перо было принято беспрецедентное количество возмутительных решений, в том числе разрешена вырубка 25 акров леса на северном берегу озера (1994 год). В том же году несколько видов рыб и птиц было вычеркнуто из списка охраняемых представителей фауны нашего региона. Перенос русла реки Мохаук-Крик (1993 год) и финансирование строительства общественного шоссе до жилого комплекса Мохаук-Виллидж (1995 год) ознаменовали крах карьеры Фрэнка Перо.