Звонок в дверь прервал ее мысли, заставил вскочить. Она взглянула на часы. Четверть второго — черт, Линда и правда явилась раньше назначенного времени. Ноэль заспешила к двери, каждый шаг сопровождался гулким ударом сердца. Ее начало подташнивать, во рту распространился привкус желчи. «Господи, сделай так, чтобы я ей понравилась!» — снова взмолилась она.

Распахнув дверь, она увидела на пороге стройную, довольно привлекательную женщину средних лет, в мешковатом светло-коричневом костюме и туфлях на толстой подошве, с тонкой бордовой папкой под мышкой. Линда не походила на злую колдунью, но тем не менее в ее облике было что-то странное. Только спустя минуту Ноэль поняла, в чем дело: Линда Хокинс оказалась совершенно безволосой. Ее глаза прикрывали веки без ресниц, нарисованные ниточки бровей над желтоватыми глазами приковывали внимание Ноэль. На Линде был темно-каштановый парик с волосами длиной до плеч.

Ноэль отвела взгляд от глаз гостьи.

— Доктор Хокинс? Я Ноэль. — Она подавила желание вытереть потную ладонь о штанину. — Входите, пожалуйста. Моя бабушка спит, так что мы сможем поговорить с глазу на глаз.

Психолог быстро и крепко пожала ей руку и вошла в дом.

— Пожалуйста, зовите меня Линдой. — Она дружески улыбнулась, слегка развеяв опасения Ноэль. — Я слышала, ваша бабушка оправляется после операции. Надеюсь, теперь ей лучше?

Ноэль улыбнулась в ответ. Собственные губы показались ей эластичными шнурами, пришитыми к лицу.

— Да, намного.

— Рада слышать.

В гостиной Ноэль указала Линде на диван. Но гостья выбрала один из стульев, положив папку на пол рядом с собой.

— Можно предложить вам что-нибудь? Холодного лимонада? — спросила Ноэль.

— Нет, спасибо. — Линда чопорно расправила юбку на коленях.

Ноэль заметила затяжку на ее колготках и вдруг ощутила прилив уверенности. Почему-то эта странная безволосая женщина показалась ей более человечной, чем в первую минуту. Должно быть, Линде приходилось заботиться о престарелых родителях, а сама она обожала кошек и шоколад.

«Видишь? Тебе нечего бояться», — уверяла она себя. Но по какой-то причине ей стало страшно. Холодная паника нарастала в ней, билась в груди, как ветер с дождем об оконное стекло. Строгие глаза под голыми веками напоминали глаза магазинного манекена, под их взглядом Ноэль становилось жутко. Сумеет ли она сосредоточиться, если эта женщина так таращится на нее?

Опустившись на диван, Ноэль с трудом заставила себя взглянуть в глаза Линды.

— Полагаю, вы не поверите мне на слово, если я скажу, что я вполне нормальный человек? — спросила она в тщетной попытке разбить лед.

Линда удивила ее, тихо усмехнувшись.

— У вас сложилось превратное представление обо мне, Ноэль, — вы позволите звать вас по имени? Моя задача — понаблюдать за вами и представить суду рекомендации. Мое слово отнюдь не решающее. И уверяю вас, я не кусаюсь. — Скривив тонкие красные губы, она положила папку к себе на колени. — Итак, начнем с нескольких вопросов?

— Да, прошу вас. Мне нечего скрывать.

Ноэль сразу поняла, что совершила ошибку: Линда бросила на нее любопытный взгляд, гадая, действительно ли ее собеседнице нечего скрывать. Под мышками Ноэль выступил пот, свитер прилип к спине. Она попыталась представить себе термостат. «Держи себя в руках… тебе вовсе не жарко…»

— У вас есть хобби, Ноэль?

— Что?

— Вы чем-нибудь увлекаетесь?

Мысли Ноэль завертелись. Она приготовилась к допросу, а происходящее скорее напоминало собеседование при поступлении в колледж. Прокашлявшись, она ответила:

— Я пишу.

— То есть ведете дневник?

— Да, и не только. Я пишу преимущественно короткие рассказы и статьи. Некоторые из них даже были опубликованы.

— Они могли где-нибудь попасться мне?

Ноэль позволила себе сухо усмехнуться.

— Только если вы выписываете «Бюллетень Бэроида» или «Калифорнийский полицейский». — Она пожала плечами. — Для начинающих авторов любые издания хороши.

— Значит, это не просто хобби? Видимо, вы всерьез увлечены этим делом.

Предчувствуя ловушку, Ноэль сразу поспешила оговориться:

— Я хотела бы когда-нибудь стать профессиональным писателем. Но пока… — Думая об Эмме, она сверкнула искренней материнской улыбкой. — Я понимаю, что мои слова прозвучат старомодно и банально, но пока самое главное для меня — быть хорошей матерью.

В ответ Линда только застрочила в блокноте. Когда она подняла голову, ее лицо было непроницаемым.

— Раз уж мы коснулись этой темы, давайте поговорим о воспитании детей. Кто присматривает за вашей дочерью, когда у вас возникают срочные дела или когда вы… скажем, не расположены быть с ребенком?

Ноэль напряглась. Что это — завуалированный намек на ее алкоголизм? Тон Линды не внушал подозрений. Однако Ноэль поняла, что должна проявлять крайнюю осторожность.

— Моя бабушка, если она хорошо себя чувствует, — объяснила она. — И моя тетя Триш. Иногда по вечерам она остается с Эммой. Да, и еще у меня есть сестра-подросток, Бронуин. Эмма обожает ее.

— Похоже, у вас дружная семья.

— Мы очень привязаны друг к другу.

— Но несмотря на это, у вас, должно быть, полным-полно хлопот — ведь вам приходится ухаживать за больной бабушкой и воспитывать пятилетнего ребенка.

В голове Ноэль зазвенел первый сигнал тревоги. Значит, это действительно ловушка, а не игра ее воображения. Она осторожно произнесла:

— Нет, я не настолько занята. Как я уже сказала, бабушке гораздо лучше. Вскоре она совсем поправится.

Линда устремила взгляд из-под голых век на мрачноватое распятие над диваном.

— Хорошо, но если предположить, что лучше ей не станет? Если вам придется нанять сиделку?

Ноэль попыталась представить себе, как отреагировала бы бабушка на подобное предложение. Допустить, чтобы чужие люди торчали у нее на кухне, перебирали ее белье? Чтобы по лестнице туда-сюда сновала сиделка в белом халате и туфлях на толстой подошве? Нет, на такое бабушка никогда не согласится.

— Я решу эту проблему, когда она возникнет, — подумав, ответила она.

— Значит, так вы обычно и поступаете?

— Откровенно говоря, не понимаю, при чем тут… — Ноэль сделала паузу, глядя на нитку, торчащую из обивки дивана. Глубоко вздохнув, она продолжала: — Послушайте, доктор… то есть Линда, я оплачиваю счета вовремя. Дважды в год я снимаю зубной камень у дантиста и отвожу машину на профилактический ремонт. Но я считаю, что серьезные жизненные проблемы возникают внезапно и подготовиться к ним нельзя.

«Если бы я знала, что со мной случится такое, поверьте, я бы сейчас здесь не сидела», — мысленно добавила она.

Линда записала что-то в блокнот, ее блестящая каштановая челка вздрагивала при каждом энергичном взмахе ручки. Ноэль могла только догадываться, что пишет ее собеседница: «Импульсивность, отсутствие выдержки. Явные признаки неумения действовать в кризисных ситуациях». Ноэль ощутила прилив безумного желания вскочить и выдернуть чертов блокнот из рук Линды. Если она все равно проиграет, о таком поступке можно будет вспоминать с удовлетворением.

— Расскажите мне о вашем муже. — Линда с вежливым интересом взглянула на нее.

— Что вы хотите узнать?

— Прежде всего как бы вы описали ваши взаимоотношения?

Ноэль подавила циничную усмешку.

— Мы редко ссорились, если вы спрашиваете об этом. Когда наши мнения не совпадали… скажем так: обычно Роберту удавалось настоять на своем.

— И это вас раздражало.

Ноэль на минуту задумалась.

— Да нет… точнее, не раздражало до недавнего времени. Теперь мне кажется странным, что я даже не пыталась протестовать. Будь я посмелее, дело не дошло бы до суда.

— Как это?

— Полагаю, я давным-давно рассталась бы с мужем.

— Вы считаете, что в вашем алкоголизме виноват он?

Ноэль мрачно усмехнулась.

— Вижу, вы подготовились к разговору. Но мой ответ — нет. Я была алкоголичкой, но, к счастью, теперь я здорова. В своем алкоголизме я не виню никого, кроме самой себя. Я просто пытаюсь объяснить, что мой муж… — она помедлила, старательно подбирая слова, — не терпит возражений.