Нью-Йорк

Люну тошнило. Как всегда, когда она нервничала.

На этот раз ее подташнивало со вчерашнего дня, когда Бред Коулмен ворвался в офис, весело бросив ей с порога, что шеф хотел бы с ней поговорить.

– Завтра, ровно в десять тридцать. Не опаздывай – он помешан на пунктуальности.

– А в чем я провинилась? – было ее первой реакцией.

Она не представляла, зачем могла понадобиться Клейтону Д. Спенсеру. Он был старшим вице-президентом «Спенсер Говард энд Френклин-банк» – крупного частного банка, основанного в 1896 году братом его прадедушки, Рэндольфом Б. Спенсером, банка, который к настоящему времени имел филиалы в Лондоне, Гонконге и Токио.

Люна работала здесь последние десять месяцев в должности помощника Бреда Коулмена, руководителя специального финансового отдела, занимавшегося кредитами повышенного риска – сюда передавали дела клиентов, не выполнивших обязательств перед банком или объявивших себя банкротами.

На ее вопрос Бред только пожал плечами, а потом подмигнул.

– Наверное, услышал, что за красотка у него работает, и решил сам на нее взглянуть.

Люна покраснела до ушей.

Бредли всегда ее дразнил. Иногда она не могла понять, шутит он или говорит серьезно.

– Мистер Спенсер – известный дамский угодник, о нем ходят легенды. – Склонившись к столу, Бредли шепнул ей на ухо: – В восемнадцать лет он переспал с самой Мэрилин Монро.

– Неплохой вкус, – рассмеялась Люна.

Великан Бредли всем своим обликом вызывал у Люны ассоциацию с футболистом – по таким девчонки в колледже сходили с ума. Аккуратно подстриженный и тщательно выбритый, с красивым открытым лицом типичного американского парня – таких любили снимать в кино в пятидесятые годы. Бредли шутливо погрозил Люне пальцем.

– Не забывай, ты слишком молода для него – он старше твоего отца. По возрасту ты больше подходишь мне.

– Но ты женат, – возразила Люна.

Бредли скорчил гримасу.

– Естественно. Хороших парней разбирают в первую очередь.

Люна рассмеялась. Бредли положил перед ней папку.

– Загляни в нее, Люна, и скажи сегодня же, что ты об этом думаешь. Здесь собраны материалы об одной строительной компании. Она нам крепко задолжала. Они там расширялись, реконструировались и хотели бы отложить выплату задолженности на шесть месяцев. Лично мне кажется, что им столько не продержаться. На мой взгляд, проблему надо изложить шефу и начать закручивать гайки. В любом случае хочется знать твое мнение… Я уже начинаю дрожать за свое будущее. Ты такой хороший работник, что старик Спенсер может предложить тебе мое место.

– Но, Бред, ты и сам не промах.

– Ладно. Будем считать, что обмен любезностями закончен.

Они рассмеялись. На смуглом лице Люны сверкнули белоснежные зубы.

В этот день Люна засиделась на службе, вернувшись позже обычного в собственную квартиру – подарок отца в день, когда она приступила к работе на Уолл-стрит.

Люна часто вспоминала те чудесные две недели, что провела тогда с отцом; они вместе рыскали по магазинам, подбирая нужные ткани и мебель; прочесывали антикварные лавки, а в последний день его пребывания затеяли спор из-за очень дорогого французского гардероба: Люна находила его слишком уж экстравагантным, но Ройоль настоял на покупке.

Приготовив себе сандвич, Люна съела его в уютной кухоньке, запив диетической колой, и уже в половине одиннадцатого легла спать, решив, что перед завтрашним ответственным свиданием стоит как следует выспаться.

Заснула Люна мгновенно, но уже через два часа проснулась, не в силах выбросить из головы предстоящий разговор с шефом. Сон так и не пришел больше, и она только обрадовалась, когда наконец услышала зычный голос продавца газет, доносившийся с перекрестка: значит, уже семь.

Она тщательно оделась, отдав предпочтение строгому черному костюму и белой блузке, а длинные кудрявые волосы уложила в пышную косу, доходившую до середины спины. Завершая туалет, Люна приколола к лацкану пиджака бриллиантовую брошь – подарок отца к окончанию колледжа.

Выйдя из дома на Франклин-стрит, Люна остановила такси и, назвав адрес: Уолл-стрит, 120, поехала на работу.

К сорокадвухэтажному зданию она подкатила в самом начале десятого и, войдя внутрь, поднялась на двенадцатый этаж – в свой офис, где начала было заниматься счетами, но никак не могла сосредоточиться и поэтому бросила это занятие.

В десять двадцать Люна вошла в лифт и нажала кнопку верхнего этажа, где находился кабинет мистера Клейтона Спенсера. Подходя к его секретарю, Люна держалась более уверенно, чем чувствовала себя на самом деле.

– Мистер Спенсер просил меня зайти к нему в десять тридцать. – Взглянув на часы, она убедилась, что пришла несколько раньше, и порадовалась этому.

– У него сейчас совещание. Присядьте, мисс Фергюссон, он скоро освободится.

У Конни был легкий алабамский акцент, она слегка растягивала гласные. Люне нравился этот выговор.

– Спасибо, но я лучше постою – устала от долгого сидения.

Она уже стала покусывать в нетерпении нижнюю губу, когда из интеркома забасил сам президент:

– Конни, я еще полчаса назад попросил принести кофе.

Лицо Конни не изменило своего выражения, оставшись таким же беззаботным. Она с энтузиазмом отозвалась:

– Все заказано, сэр, кофе сейчас принесут. Тут пришла мисс Фергюссон, у вас с ней назначена встреча на десять тридцать.

– Пусть зайдет, и, пожалуйста, позаботьтесь о кофе. У меня впечатление, что за ним послали в Колумбию, – проревел президент.

Конни вздернула брови.

– Все мужчины одинаковы. У них совсем нет терпения. Можете зайти, мисс Фергюссон. А я подойду позже – когда принесут кофе.

Люна опасливо покосилась на кабинет Клейтона Спенсера.

– Что касается меня, то кофе не нужен. Мне бы сейчас чего-нибудь покрепче – для смелости.

– Ясно.

Женщины обменялись понимающими взглядами, и рослая Люна, прямо держа спину, изящной походкой направилась к кабинету президента. Конни не без зависти глядела ей вслед.

Клейтон Спенсер приветствовал Люну, как только та переступила порог.

– Доброе утро, мисс Фергюссон.

Ступая по мягкому ковру, Люна приблизилась к столу. Президент оказался значительно меньшего роста, чем она себе представляла; безукоризненно подстриженные седые волосы обрамляли его лицо серебряным нимбом. Загорелое лицо излучало бодрость и здоровье. По слухам, он держал себя в форме и ежедневно пробегал пять миль.

– Садитесь, – властно произнес он, указывая на широченное кресло. Люна покорно села, скрестив длинные красивые ноги в тонких чулках, и слегка одернула юбку, чтобы длина ее соответствовала ситуации.

Изумительные ноги, подумал Клейтон.

Да и сама женщина была поразительно красива. Глаза необычной формы. Что-то они напоминали ему. Уже через несколько секунд он понял: глаза молодой женщины были почти такого же интенсивного зеленого цвета, как глаза… сиамской кошки, любимицы его жены.

Дверь открылась.

Конни внесла поднос с кофе и миндальными пирожными. Поставив все на стол, она бесшумно удалилась.

Люна воспользовалась небольшой паузой, чтобы как следует осмотреть этот кабинет, оформленный по законам минимализма.

Стены обшиты светлыми деревянными панелями – никаких книг, никаких выразительных деталей, только великолепная картина Хоппера, освещенная боковым светом. Белоснежный диван, два стула, на которых, казалось, еще никто никогда не сидел, и странной формы конструкция из стекла и железа. Люна решила, что это, видимо, кофейный столик.

Огромный письменный стол из клена занимал центральное место в комнате, он будто царил здесь – абсолютно свободный от бумаг, незахламленный, даже привычная семейная фотография не стояла на нем.

– Вы не будете кофе?

Это звучало почти как утверждение.

Люна покачала головой, и президент налил только себе.

– Итак, мисс Фергюссон, вы работаете в банке уже десять месяцев. Почему же мы не встречались раньше? – Президент озорно улыбнулся. – Вас прятали от меня сознательно.