– Я люблю тебя, Банти.

– Я тоже, – ответила Сирена, стараясь, чтобы эти слова прозвучали как можно искреннее.

Вешая трубку, она поймала свое отражение в небольшом зеркале над столиком, где стоял телефон – глаза, обведенные черными кругами, горели на заметно осунувшемся за последние двадцать четыре часа лице. Она скорее почувствовала, чем увидела за спиной миссис Нейл.

– Мы говорили с муженьком?

Сирена повернулась к ней, сердце ее отчаянно стучало. Как хотелось ей выбежать стремглав из этого дома и никогда не возвращаться.

– Да, звонила мужу. За границу. Деньги за разговор я вам оставлю, – выпалила она. – Если вы не против, я хотела бы сделать еще несколько звонков.

Только тогда Сирена заметила, что миссис Нейл держит что-то в руке.

Она судорожно сглотнула, признав в этом предмете свой кошелек. Там лежали ее водительские права, паспорт и кредитные карточки.

Помахивая кошельком перед носом Сирены, миссис Нейл широко улыбалась.

– Звоните, сколько хотите, милочка. Не сомневаюсь, что вы можете себе это позволить, леди Сирена Фрейзер-Уэст.

Сирена долго молчала, а потом, решив, что не даст себя запугать, заговорила тем тоном, каким обычно обращалась к прислуге.

– Да, я леди Сирена Фрейзер-Уэст, и я могу позволить себе оплатить свои телефонные переговоры, миссис Нейл. А теперь передайте мне, пожалуйста, мои вещи…

Но пожилая женщина, не обратив внимания на ее слова и не выпуская из рук кошелька, пошла от нее по коридору и, только дойдя до кухни, обернулась и посмотрела Сирене в лицо.

– Продолжайте, миледи. Звоните, сколько пожелаете. Не торопитесь. Я никуда не собираюсь. А когда закончите, почему бы вам не устроиться поудобней у камина? Я перепеленаю детишек, а потом приготовлю нам свежий ароматный чай. – Губы ее скривила ледяная усмешка. – И тогда мы сможем поговорить о делах.

– Сирена, дорогая, что случилось? Ты ужасно выглядишь.

Открыв дверь своего летнего дома, Рейчел Сойер остолбенела при виде лучшей подруги, привалившейся в изнеможении к стене гаража.

Лицо Сирены было белым как мел. Ее обычно лучистые синие глаза потускнели и казались меньше из-за набрякших век, да и вообще вид у нее был какой-то помятый. За все время, что Рейчел знала Сирену, она ни разу не видела подругу в таком состоянии. Обычно та очень заботилась о своем внешнем виде.

Они дружили еще со школы, куда их поместили в семь лет, и Рейчел знала подругу не хуже, а может, даже лучше, чем себя. Для нее было абсолютно ясно, что случилось нечто чрезвычайное.

– Входи поскорее и говори, что стряслось.

Сирена не двигалась с места, ее колотила дрожь.

– Рейчел, я не знаю, с чего начать. – Бледной трясущейся рукой она отвела заслонивший глаза локон.

Только тут Рейчел впервые обратила внимание, что Сирена снова стала стройной. Выразительно указав на живот подруги, она взвизгнула от неожиданности.

– Почему ты не сказала, что родила, когда позвонила?

– Не хотела обсуждать это по телефону. – Сирену передернуло. – Пришлось бы долго говорить.

Встревоженная Рейчел сделала шаг вперед, раскрывая подруге объятия.

– Что с тобой, дорогая? Что произошло?

Поскользнувшись на мокрых камнях, Сирена упала на грудь лучшей подруги. Рейчел была такой надежной, успокаивающей, такой родной, от нее исходило добро.

– Заходи, и я налью нам обеим чего-нибудь выпить.

Сирена ответила тихим голосом.

– У меня в машине есть кое-что, и я хочу тебе это показать. – Она взглянула на «рейндж-ровер», припаркованный на другой стороне улицы.

Рейчел, на которой была только шелковая блузка, вельветовые брюки и открытые туфли на босу ногу, почувствовала, что ее пробирает озноб. Она стала потихоньку подталкивать Сирену к входу в дом.

– Нет. То, что находится в машине, не может ждать.

– О'кей. Взглянем на то, что не может ждать, – покорно согласилась Рейчел и пошла за подругой через дорогу.

Сирена открыла заднюю дверцу и вытащила с сиденья небольшую картонную коробку, в которой лежало какое-то тряпье.

Только после того, как они вошли в дом и тряпки зашевелились, до Рейчел дошло.

– Сирена, черт возьми, да тут же ребенок!

Сирена, стоя за ней, спокойно подтвердила:

– Не один ребенок, а двойня. Двигайся поживей, Рейчел, недоношенных детей нельзя переохлаждать.

Она подталкивала свою изумленную подругу по коридору к лестнице, ведущей в просторный зал, заканчивающийся небольшой столовой. В зале было множество цветущих растений – в горшках и кадках разной формы. В углу, где располагалась столовая, стоял круглый обеденный стол из тикового дерева и шесть мягких стульев.

Рейчел осторожно водрузила коробку на стол и уже открыла рот, чтобы заговорить, но Сирена остановила ее, приложив палец ко рту.

– Тс-с…

Бережно распеленав плотные коконы из одеял, Сирена поочередно просунула в них руки, ощутив в каждом крошечную теплую плоть. Убедившись, что с детьми все в порядке, она повернулась к Рейчел.

– Вот теперь мне не худо бы и выпить.

– Выпьем вместе, ты и я, – заявила Рейчел и удалилась на кухню, чтобы налить в бокалы по большой порции бренди.

Сирена подошла к угловому дивану, сняла пальто и устало опустилась на подушки.

Рейчел принесла подруге наполовину наполненный бокал.

– Думаю, тебе стоит выпить чистый бренди. Лично я разбавлять не буду. Твое здоровье! – Рейчел сделала большой глоток «Хайна», наслаждаясь блаженным теплом, согревшим грудь, и плюхнулась в кресло напротив Сирены.

– Ну, начинай. Расскажи, как случилось, что ты принесла к моим дверям свое потомство, как кошка приносит котят?

Сирена тремя большими глотками опустошила бокал, поставила его на кофейный столик, откинулась и заговорила. Она рассказала Рейчел все, ничего не утаивая.

Начала она с того, что поведала, как безумно влюбилась в Ройоля Фергюссона в ту самую минуту, когда впервые взглянула в его темно-зеленые глаза в ту ночь, когда в Порт-Антонио бушевал ураган. И во всех подробностях описала события того дня, который они провели вдвоем.

Ее голос дрогнул, когда она перешла к финалу истории, разыгравшемуся в доме миссис Нейл. Акушерка разочаровала ее, оказавшись такой корыстолюбивой. Она угрожала рассказать все Николасу и согласилась молчать, только когда Сирена пообещала выплатить ей десять тысяч фунтов.

– Какой ужас! – охнула Рейчел. – Сирена, ты, видно, совсем рехнулась. А если она и дальше будет тебя шантажировать?

– Сомневаюсь, хотя никогда нельзя знать наверняка. У нее в Испании дочь и внук. С моими деньгами она сможет переехать к ним.

– Господи, сколько тебе придется лгать! – ужаснулась Рейчел.

Сирена пожала плечами.

– Знаю, но что теперь делать? Пришлось заплатить ей, понадеявшись на лучшее. – И она, подняв обе руки вверх, скрестила пальцы.

Рейчел тоже пожала плечами и вздохнула.

– Но все же десять кусков – это грабеж среди бела дня!

Опустив голову, Сирена закрыла лицо руками.

– Я была в отчаянии, – пробормотала она. – Не знала, что делать, не видела другого выхода.

Преодолев разделяющее их расстояние за один шаг, Рейчел мгновенно оказалась возле подруги и обняла ее.

– Как ты смотришь на то, чтобы отдать дочь Ройоля в хорошие руки? Ее могли бы удочерить, – предложила она, стараясь, чтобы голос ее звучал естественно.

Сирена движением, полным безнадежности, вытянула руки на коленях.

– Николас вернется через три дня, Рейчел. Процедура удочерения займет месяцы. Но я должна что-то сделать… Николас меня никогда не простит, а может, даже и убьет.

Она обвела комнату безумным взглядом.

Рейчел никогда раньше не видела подругу в таком состоянии, и зрелище привело ее в ужас.

– Не думаю, чтобы до этого дошло, Сирена, – быстро проговорила она, – хотя он, конечно, не будет прыгать от радости до потолка.

Рейчел потянулась к кофейному столику за пачкой сигарет, думая, как ей успокоить подругу, и пытаясь вспомнить, остался ли у нее валиум. Закурив, она передала пачку Сирене, которая взяла сигарету и тоже закурила, глубоко затягиваясь.