– Объявление Нельсона, – сказал Гарри. – Щедрого? Это означает именно то, что я подумал, Карсон? Подбрось немного денег и доберешься до меда?

Я кивнул и принялся читать дальше, там было еще несколько красочных описаний и требование прислать фото.

– Есть что-нибудь, напоминающее объявление Каттера? – спросил Гарри. – Или что-нибудь от Лосидор?

Я нашел еще одно объявление, очень похожее на первое, но адресованное женщинам. Оба письма были неотразимы, и я подумал, что Нельсон, немного потренировавшись, вполне мог бы зарабатывать написанием подобных текстов.

Но, похоже, это все, что имело отношение к нашему делу. Больше ничего интересного, как будто это была просто пачка разных бланков, скрепленных вместе для удобства хранения. Я отложил бумаги в сторону и открыл конверт.

– Держу пари, там снимки Нельсона, – сказал Гарри. – Улыбается для публики.

Из конверта вывалилась кипа фотографий и коробочка с негативами. Я посмотрел на фото. Потом на другое. И стал тасовать их, как игральные карты.

– Блин… – сказал я, протягивая их Гарри.

Он просмотрел несколько штук, потом отбросил их в сторону.

– Толстые пачки, полные тачки, – согласился он.

– Это тяжело… – сказал Зейн Пелтье. Он сидел на красном бархатном диване, уставившись в восточный ковер на полу. Фотографии лежали перед ним в файле на стеклянном столике лицевой стороной вниз. Гарри сидел на круглом стульчике перед фортепьяно, а за его спиной поблескивал черный «стейнвей». Я стоял, опираясь на высокую спинку витиеватого стула в стиле Луи какого-то там. Всю жизнь я путаю этих Луи по номерам.

Клэр сидела в кресле с широкой мягкой спинкой сбоку от мужа. Зейн поднял на нее влажные глаза. Она смотрела в сторону. Их дом был расположен на восточном берегу бухты Мобил, в Дафне, на высоком утесе с видом на залив. Дом Пелтье представлял собой удивительное сочетание колонн, арок и высоких разукрашенных потолков. Хрустальные люстры здесь смотрелись как норма, и свет из высоких окон играл на бесконечных гранях свисающих подвесок. Меблировка полностью соответствовала обстановке: великолепный рояль, огромные гардеробы, буфеты из редких пород деревьев с мраморным верхом. На пюпитрах, расположенных на высоте глаз, красовались картины импрессионистов. Белоснежный ковер лежал на полу так идеально, что, казалось, был вылит туда, а не уложен. И все же, несмотря на обилие предметов и эффектов, я не заметил единства обстановки, не было ощущения того, что здесь живут два человеческих существа, и почти не чувствовалось наличие жизни вообще. Единственный намек на живую искру исходил от кроссовок для бега, стоявших под шезлонгом. Женских кроссовок.

Дело шло к вечеру – время, когда влага, испарившаяся б заливе, движется к земле и оседает здесь. Это слепые дожди: с восточной стороны светит солнце, а с западной падают тяжелые крупные капли. Через вытянутое, как в соборе, окно я видел протянувшуюся до горизонта густую облачность и дождевые тучи с провисшими, словно беременными, животами. Между облаками кое-где видны были прожилки синего неба, почти незаметные, пока не окажутся прямо над головой. Гарри поерзал на табурете перед роялем. Я прокашлялся и обратился к Зейну:

– Вы вели всю бумажную работу, – сказал я.

Зейн смотрел слезящимися глазами на свои блестящие черные туфли.

– Я бизнесмен, а Клэр доктор.

– Но организовывали все вы.

– Она время от времени оценивала оборудование для производителей. Я предложил, чтобы она превратила это дело в настоящий бизнес, с налогами и всем прочим. Бей-сайд Консалтинг.

Я взглянул на Клэр. Лицо у нее было каменным, и я просто не мог представить, что за ним скрывается. Мы пришли поговорить с Зейном, но тут появилась Клэр и выхватила папку. Она посмотрела три фотографии, – этого ей оказалось вполне достаточно, чтобы представить общую картину, – после чего молча протянула их мужу.

Это было десять очень долгих минут назад.

– Увидев тело Нельсона в морге, вы были шокированы, потому что узнали его, – сказал я.

– Его руки. Его кожа. Его… – Зейн закрыл лицо руками. Его ногти сияли, как чешуйки слюды. Он носил небольшое обручальное кольцо и еще одно серебряное, побольше, на мизинце. Клэр вздрогнула и отвела глаза в сторону.

– Когда вам нужно было прикрыть поездку в Билокси, – сказал я, – вы оплатили ее от компании «Бейсайд».

Клэр никогда не заглядывает в бумаги.

Он потер переносицу.

– Когда приходит время платить налоги, она подписывает пару бланков.

– Вы познакомились с Нельсоном через «НьюсБит»?

– Однажды я просматривал эту газету. И увидел объявление… – Он посмотрел на Клэр. – Я хотел просто поговорить с кем-нибудь, только поговорить.

Руки Клэр начали дрожать, но это быстро прекратилось. Зейн продолжал:

– Мы с ним встретились, и вот тогда все и началось. Это было… я не знаю…

– Вы не имеете отношения к его смерти, не так ли? – спросил я.

Глаза его в ужасе расширились.

– О боже, конечно, нет! Даже несмотря на то, что…

– Даже несмотря на то, что он и Терри Лосидор начали шантажировать вас. Вы были его крупным выигрышем, которым он так хвастался.

Я подумал, что, когда Терри выдвинула обвинение против Нельсона, он предложил ей поделиться доходами от шантажа Пелтье. К этому моменту Терри уже должна была обнаружить, что жадность Нельсона была сильнее, чем его воровской талант, и с головой погрузилась в планирование аферы.

Жена Пелтье уезжает на несколько дней? Джерролд, ты должен заставить его взять тебя в какое-нибудь клевое местечко, где мы сможем спрятать одну из этих маленьких фотокамер…

– Он требовал сто тысяч долларов, – сказал Зейн.

– Вероятно, не так уж и много для вас.

– Я знал Джерролда достаточно хорошо, чтобы понять, что он… они придут еще. Я рассказал о своей ситуации офицеру, который координирует вопросы безопасности во многих вопросах, которыми я занимаюсь, – в отношении собраний акционеров, благотворительных акций… Сержанту Барлью.

– Одна из причин, по которой он является копьеносцем Скуилла, – сказал я Гарри. – Тебе тоже следовало бы подыскать легкую и хорошо оплачиваемую работу во внеурочное время.

– Я сказал сержанту, – продолжал Зейн, – что если он найдет и уничтожит интересующие меня материалы, то я заплачу двадцать тысяч долларов.

Теперь мне стало понятно, к чему это привело.

– Но Барлью обернул все против вас, верно?

– Когда Джер… мистер Нельсон был убит, сержант сказал, что я связан с убитым гомосексуалистом, имеющим приводы в полицию по поводу наркотиков и за проституцию. Невероятный скандал! Я неминуемо стану предметом насмешек.

– И Барлью подхватил то, что оставил Нельсон, то есть начал шантажировать вас?

Ниточки перестали быть невидимыми, они превратились в черный частокол посреди снежного поля. Насколько я понял, когда Терри работала с Нельсоном, фотографии были у нее. То, что снимки оставались у нее и после, означало, что они с Барлью заключили новый союз. Эта леди показывала себя очень гибким партнером.

Зейн кивнул.

– Сержант Барлью требовал две тысячи долларов. И работу в одной из моих компаний.

– Начальником службы безопасности? – попробовал угадать я.

Зейн впервые за все время посмотрел мне прямо в глаза.

– Он хотел быть садовником.

Я уставился на Зейна с таким видом, будто тот говорил на суахили.

– Садовником? Вы хотите сказать…

– Да, детектив Райдер, растения. Деревья. Цветы. Мне принадлежит часть в большом бизнесе, связанном с ландшафтным дизайном. Сержант хотел быть там садовником и занимать это место до тех пор, пока сам не решит уйти. Он был непреклонен. – Зейн снова взглянул на меня и пожал плечами.

– Он когда-нибудь упоминал о капитане Скуилле? – Я все еще пытался понять насчет садовода.

Зейн опустил глаза.

– Я не помню.

– А что вы можете рассказать о пожаре в «НьюсБит»?