— Я обедал с очень интересным парнем, мы с ним недавно познакомились.

— Только не говори… что это был Мужчина из Ла-Бре, — застонала Бет.

— Не хочешь — не скажу, — улыбнулся Картер и повесил брюки и рубашку в шкаф.

Бет тут же взвилась.

— Знаешь, я начинаю думать, что в словах этого Джеймса по прозвищу Бегущий Конь все же был смысл.

Картер пошел в ванную, принял душ, надел чистые трусы и майку, смазал рану антисептиком и, когда вошел в спальню, увидел, что свет выключен и жена снова крепко спит. Он подумал, может, стоит спуститься вниз и почитать немного перед сном, но тут внезапно его одолела накопившаяся за день усталость, и он повалился на постель. Тихо гудел кондиционер, в комнате стояла почти полная тьма.

Картер закрыл глаза, стараясь не думать о «Беседе с Ворхаусом», о Гандерсоне и даже о Мужчине из Ла-Бре, и постепенно преуспел в своих стараниях; он переключился на сладостные воспоминания детства о фейерверках в день празднования Четвертого июля. Зевнув, он вытянул длинные ноги поверх одеяла и целиком отдался воспоминаниям: как трещали взлетающие в небо ракеты, как вкусно хрустел попкорн на зубах, как он с ребятами собирал на заднем дворе гильзы…

Он заснул незаметно и не проснулся бы, если бы не услышал откуда-то издалека, словно из другого мира, рычание собаки. Так ему, во всяком случае, показалось, затем лай. Он надеялся, что пес перестанет лаять, — очень тепло и уютно ему было в постели. Бет тоже может проснуться от этого шума, встать посмотреть, что происходит. Но лай послышался снова, на этот раз более громкий и яростный, потом он вдруг резко оборвался. Картер все же решил встать и проверить, что случилось.

Он медленно спустил ноги с постели, встал и, пошатываясь, направился к детской. В коридоре босыми ступнями угодил во что-то мокрое и липкое, при слабом свете ночника он разглядел какое-то темное пятно на белом большом, от стены до стены, ковре. О господи, почистить этот ковер обойдется в кругленькую сумму. А потом начал думать, стоит или не стоит говорить хозяину квартиры о пятне.

Впрочем, пусть Бет сама решает.

Переступив порог, он вдруг споткнулся обо что-то большое и лохматое. Опустил глаза и увидел: Чемп лежит на боку… на горле у него рваная рана, и горячая кровь бежит ручейком к двери. У Картера перехватило дыхание; когда он снова поднял голову, то увидел глаза — три или четыре пары глаз, — они смотрели на него из всех углов детской. Желтые, злобно сверкающие глаза; самое худшее было то, что одна пара принадлежала большому серому койоту, вожаку стаи, который смотрел на него как-то особенно пристально.

Вожак стоял в кроватке Джо.

Стоял прямо над ребенком, его дыхание было учащенным и жарким.

Как же… Сознание Картера отказывалось воспринимать то, что он видел. Откуда-то снизу потянуло теплым ветерком, и только теперь он услышал, как хлопает входная дверь в прихожей внизу, то открывается, то закрывается. Неужели он…

Он не осмеливался двинуться с места.

Остальные койоты занимали теперь всю комнату, один разлегся на вязаном коврике, на котором обычно спал Чемп, другой вытянулся во всю длину на подоконнике, третий находился в углу возле двери в ванную и, низко нагнув голову, принюхивался к чему-то под комодом.

Картер не осмеливался даже крикнуть Бет — боялся, что тем самым побудит зверей к действиям.

Нет, не надо ее звать, пока он сам точно не будет знать, что делать дальше.

Пасть у вожака была испачкана кровью — несомненно, кровью Чемпа, — Картер видел, что Джо они пока не тронули. Малыш в голубой пижамке лежал на животике с открытыми глазами. Сжимал и разжимал крохотные пальчики и приподнимал голову, чтобы лучше разглядеть огромную плющевую игрушку, которая оказалась у него в кровати.

«Нет! — подумал Картер. — Только не это! Не двигайся! Пожалуйста, Господи, сделай так, чтобы он не двигался!»

Комнату заполняли омерзительные запахи влажной шерсти и крови.

Вожак опустил голову, теперь его челюсти находились всего в нескольких дюймах от головы Джо, но он по-прежнему не сводил желтых глаз с Картера, словно дразнил или испытывал его.

Картер придвинулся чуть ближе в надежде, что успеет подскочить к кроватке и схватить сынишку на руки, но койот, лежавший на коврике, поднялся на все четыре лапы, пригнул голову и громко зарычал.

Картер оглянулся в поисках какого-нибудь предмета, которым можно было бы запустить в зверя, но ничего подходящего не нашел. Лампа на комоде, округлая, сделанная в виде слоненка Дамбо, была слишком маленькой, хрупкой и легкой.

Джо издал радостные булькающие звуки, наверное, почувствовал, что отец в комнате, вот и расшумелся. И задрыгал ножками.

Койот, стоявший в кроватке, зарычал, потом щелкнул челюстями и огрызнулся прямо на Картера, явно предупреждая, чтобы тот не подходил. Длинные желтые клыки, один из них был сломан, влажно блеснули над спинкой ребенка.

Остальные койоты тотчас оживились, и Картер почувствовал, что они медленно надвигаются на него со всех сторон. Во рту у него пересохло, казалось, он не в силах был произнести ни слова, но потом все же взял себя в руки и тихим голосом произнес:

— Так, тихо, спокойно… все хорошо, все нормально… — и продвинулся еще на несколько дюймов к кроватке. — Да, вот так…

В тот миг, когда он уже приготовился выхватить ребенка, главный койот грозно ощетинился, а затем, одним махом перескочив через деревянные прутья, прыгнул прямо на Картера, намереваясь вцепиться в горло. От толчка Картер отлетел к двери, поскользнулся на окровавленном полу, но ему все же удалось схватить зверя за голову. Он чувствовал на своем лице жаркое и зловонное дыхание, затем ощутил, как острые зубы рвут кожу на руках. И вот Картер начал медленно сползать по стене, не ослабляя при этом хватки, челюсти зверя находились в каком-то дюйме от лица. Он не увидел, а скорее почувствовал, как подбежали остальные койоты, один вцепился ему в ногу, другой стал рвать зубами плечо…

— Картер!

Нет, он не хочет, чтобы Бет видела это. Чтобы она подходила близко. Ей нужно просто взять и унести отсюда ребенка!

— Картер!

Койот продолжал держать его за плечо. Он размахнулся и резко двинул его локтем, в стремлении избавиться от острых зубов.

— Картер! Ты что, убить меня хочешь?

Тряска прекратилась. В глаза бил яркий свет.

Бет, склонившаяся над ним, говорила:

— Картер, проснись! Проснись же, милый!

Он конвульсивно дрыгнул ногами еще раз и затих.

— Тебе снился кошмар.

Картер открыл глаза, он задыхался.

— Тебе кошмар приснился!

Бет стояла над ним на коленях, лицо встревоженное, бледное.

— Ну вот, — сказала она, увидев, что глаза мужа приняли наконец осмысленное выражение. — На секунду показалось, ты всю душу из меня хочешь вытрясти.

Он глубоко вздохнул. Потом еще раз и еще.

— Ну как, тебе уже лучше?

Картер кивнул. Простыня сбилась и свисала на пол.

Он приподнялся на локтях и растерянно оглядел комнату.

— Да… — в полном изнеможении протянул он.

— Повтори.

— Худший сон в жизни…

— Хочешь мне рассказать?

Он сел, подобрав под себя ноги.

— Нет, пока нет. — Потом медленно встал с постели. — Пойду посмотрю, как там Джо.

Он босиком зашлепал через коридор к детской. Ковер был сухой и чистый, Чемп, свернувшись калачиком, лежал на вязаном коврике, Джо лежал в той же позе, что он видел во сне, на животике, в своей голубой пижамке. Но, благодарение богу, он был в кроватке один.

Бет пошла за ним и, увидев, что Джо не спит, взяла его на руки и начала баюкать.

— Видишь, — тихо сказала она Картеру, — наш малыш в полном порядке. С каждым разом поднимать его все тяжелее. На, возьми, подержи его.

Картер взял сынишку на руки.

— Мне снился ужасный сон. Там были койоты, — вот и все, что он сказал.

Джо мрачно смотрел на него.

— Неудивительно, — ответила Бет. — Они целый день завывали в каньоне. И еще у меня возникло ужасное ощущение, будто они поймали и задрали чью-то кошку. Чемп так лаял.