— Нас, исконных американцев, — заговорил Бегущий Конь, обращаясь уже к ведущему, сидевшему между оппонентами, — третировали, как рабов, как каких-то бессловесных животных на протяжении веков, с тех пор как начался этот геноцид, вторжение европейцев на нашу землю…

«Зато у тебя язык подвешен очень даже неплохо», — подумал Грир.

— Все наши самые священные места были осквернены, наши самые ценные предметы культуры: гончарные изделия, ткани — разграблены. Даже тела наших предков извлекли из земли, где они покоились с миром, и выставили в музеях и галереях в стеклянных коробках на всеобщее обозрение.

— Женщину из Ла-Бре никто нигде не выставлял, — парировал Кокс.

— Но ведь она и не в земле, — тут же нашелся Бегущий Конь.

Спор принимал все более жаркий оборот, Гриру это нравилось.

— Тогда где она, позвольте спросить? — вскричал Бегущий Конь. — В каком-нибудь ящике с номером? В картонной коробке? Может, в сейфе?

Похоже, Кокс не знал, как ответить на этот выпад.

— Но, согласитесь, есть определенная разница, — вмешался ведущий, — между репатриацией и диспозицией. Разве мы не должны…

— Я скажу вам, где она, — сказал Кокс, игнорируя вопрос ведущего и обращаясь исключительно к индейцу.

«Наверное, мать так внимательно смотрит эту передачу, потому, что находит Картера Кокса привлекательным мужчиной», — подумал Грир.

— Она в воздухе, — сказал Кокс, — и в океане. Она в небе и облаках, в дожде. Разве не это составляет основу ваших верований? То, что все мы после смерти возвращаемся во Вселенную, к Великому Духу? Там она и находится. А ее скелет, точнее, то немногое, что нам удалось откопать, — это всего лишь физические останки. Самая неважная, незначительная, окаменелая крупица человеческой жизни.

— Тогда зачем она вам нужна? — воскликнул Бегущий Конь.

Даже Гриру было ясно — он выбрал неверный ход.

— Да затем, что, изучая эти останки, мы больше узнаем об этой женщине. О том, как она жила и как умерла. Мы можем выяснить, откуда пошел весь род человеческий. И даже, возможно, куда и как мы будем двигаться дальше. Мы можем почтить ее память — как можем почтить и память Мужчины из Ла-Бре тоже — тем, что не станем зарывать эти останки в землю. Почтить тем, что не станем привлекать внимания к смертям этих людей — пора перестать смотреть на них как на души умерших, — нет, мы присмотримся к их жизни. Узнаем, как им удавалось жить и выживать, как удалось стать господствующим видом в этом враждебном мире. Не думаю, что есть возможность оказать им большую честь.

— То есть поместить их косточки под яркий свет ламп и всякие там рентгеновские установки, да?

Кокс, похоже, совсем изнемог.

— Если потребуется, то да, именно так.

— А федеральное правительство считает такой подход неправильным, и сейчас я вам это докажу! — выкрикнул Бегущий Конь, не обращая ни малейшего внимания на вскинутую руку ведущего.

— Спасибо, благодарю вас обоих, — сказал Ворхаус. — Но, к сожалению, наше время истекло. Это была очень интересная дискуссия, надеюсь, она затронула наших зрителей за живое. Еще раз спасибо, до встречи на нашем канале в вечернем выпуске «Бесед с Ворхаусом».

В телевизоре что-то пискнуло, экран пошел полосами, потом появились рекламные объявления — похоже, подумал Грир, Ворхаус не врал, говоря, что их время истекло.

— Ну теперь-то можно переключить? — спросил он мать.

— Посмотри, что там на Эй-эм-си.

Грир не стал спорить с матерью. Порой он плевал на ее протесты: «Погоди, тут что-то интересное!» или «А это что показывают, „Закон и порядок“, что ли?» — и переключался. Но сегодня смотреть ему было явно нечего. Ладно. По компьютеру всегда можно посмотреть порнушку.

Он бросил ей на колени пульт, кошка сердито зашипела, и сказал:

— Я ухожу.

Раз в кои-то веки она не спросила куда.

Грир мог сейчас думать только о «Голубом рукаве».

Как только свет в студии погас и передача «Беседы с Ворхаусом» закончилась, Картер отстегнул миниатюрный микрофон от кармашка рубашки. Затем пожал руку ведущему, проигнорировав Бегущего Коня, который демонстративно повернулся к нему спиной, и вышел из студии.

Оказавшись на улице, Картер двинулся к автостоянке. Он намеренно припарковал джип прямо под галогенной лампой ночного освещения и первым делом проверил шины. После той истории в каньоне Темескал он еще больше укрепился во мнении, что в Лос-Анджелесе полно людей, мягко говоря, не совсем адекватных.

Сел в машину и поехал домой. Картер взглянул на приборную доску и увидел, что сейчас ровно десять вечера, по крайней мере, в этот час движение не слишком интенсивное. Дул Санта-Ана, сухой горячий ветер из пустыни, который приносил в город запах раскаленной земли, шалфея и мескитового дерева. Все кругом пересохло.

Картер включил радио, но слушал невнимательно, никак не получалось сосредоточиться. Мысленно он все время возвращался к жаркому спору, что разгорелся в студии между ним и Джеймсом Бегущий Конь. Картер изо всех сил старался держать себя в руках, но слишком устал от этих бесконечных споров, от постоянных противоречий между наукой и религией, которые проявлялись повсюду, начиная еще от войн школьных учебников по эволюции и заканчивая его собственной свободой исследовать редчайшие и драгоценнейшие останки гуманоида. Теперь он жалел, что не высказал Бегущему Коню большего, когда тот в категоричной форме потребовал, чтобы кости его «почтенных предков» были возращены племени. Да кто сказал, что эти кости почтенны и священны? Следы говорили в пользу того, что Женщине из Ла-Бре раскроили череп каким-то тупым и твердым предметом. Вполне возможно, она просто попалась под руку своему разъяренному партнеру по сексу. Много ли чести было в том, что этих людей зверски убивали, столь жестоко приносили в жертву? Сегодня всем известно, что главным предсмертным желанием этих несчастных могло быть желание избавиться от кровожадных соплеменников раз и навсегда.

Свернув к Саммит-Вью, Картер не увидел на дороге ни души, даже патрульная машина ни разу не проезжала, возможно, она уже закончила свою миссию, сделав несколько объездов. Свет горел только в одном месте — на крыльце его дома. Он тихонько приоткрыл дверь и осторожно поднялся наверх: вдруг все в доме уже спят? Ночник на тумбочке возле кроватки Джо горел, и Картер заглянул в комнату. Чемп, спавший на вязаном коврике возле кроватки, тут же приподнял голову, но, увидев Картера, радостно застучал хвостом по полу и ждал, когда его почешут за ухом.

Картер заглянул в кроватку. Как и следовало ожидать, серо-голубые глаза маленького Джо были широко раскрыты, и глядел он прямо на него.

— Настанет день, — тихо сказал Картер и, наклонившись, чмокнул сынишку в лобик, — и я застигну тебя врасплох, спящим. Войду так тихо, что даже ты меня не услышишь.

Джо смотрел на него с таким видом, точно хотел сказать: «Ну это вряд ли».

В спальне Бет лежала, подложив под спину подушки, перед включенным телевизором, и крепко спала. Картер покосился на экран: тот же канал, который показывает «Беседы с Ворхаусом», только теперь там шла речь о том, какие опасности подстерегают нелегальных иммигрантов из Мексики. Картер взял пульт, лежавший рядом с Бет, и выключил телевизор. В ту же секунду она шевельнулась и открыла глаза.

— Ты когда пришел? — сонно пробормотала Бет.

— С полминуты назад.

— А ты здорово отделал того парня. Был куда лучше его.

— Зато на нем был костюм-тройка.

Она откашлялась и выпрямилась.

— Зато ты выше.

Картер рассмеялся и снял рубашку. Рана на руке, которую нанес Джеронимо, прекрасно заживала. Ни воспаления, ни заражения крови.

— Твой босс будет доволен, — сказала жена.

— Гандерсон всегда недоволен. Просто изредка не так противен, как обычно.

— Есть хочешь?

— Нет. Успел перекусить в музее, перед тем как ехать на телевидение.

— Только не говори, что жевал за лабораторным столом, где разложены разные там экспонаты, кости и камни.