— Так что ты хотел мне показать? — спросил Картер, осторожно перешагивая через завалы из камней на тропе; по виду многих можно было с уверенностью сказать, что они ссыпались со склонов, где бушевал огонь.

— Мой дом вдали от дома, — произнес Дел, — если, конечно, уцелел.

Картер не понял, что хотел сказать старый друг. Но вот они приблизились к развилке, Дел свернул вправо и вышел на тропу, которая еще круче поднималась в гору. Картер вспомнил, что именно по ней они шли во время своей последней прогулки в горы. Он также вспомнил, что проходили они мимо заброшенной старой хижины, сплошь изрисованной граффити. Если Дел думает, что она уцелела…

Вокруг высились обгорелые стволы деревьев и скелеты кустарника, некогда предоставлявшего убежище разнообразной живности, от серых перепелов до рыжей горной рыси. Стол, кров и дом. Теперь же тут царила выжженная пустота, и лишь изредка виднелись травинки и ростки, пробившиеся сквозь толстый слой серого пепла, тянущие головки к небу.

Хижина, имевшая в последний раз, когда они ее видели, крышу и стены, теперь представляла собой груду обугленных обломков, битого и оплавленного стекла и разбитых кирпичей. Почерневшие ветви платана простирались над ней, словно в знак утешения.

— Зачем это тебе понадобилось тащить меня сюда? — ворчливо спросил Картер. — Хотел забрать почту, что ли?

— Будешь смеяться, но ты близок к истине, — ответил Дел. — Последнее время я жил здесь, хочешь — верь, хочешь — нет.

Картер даже остановился.

— Ты… что?

— Да, жил здесь, — сказал Дел, пробираясь через развалины и что-то выискивая взглядом.

— Но почему? И вообще, что плохого в том, что твоя сестрица имеет роскошную квартиру стоимостью в миллион долларов на бульваре Уилшир?

— Да сама эта квартира за миллион долларов на бульваре Уилшир, вот что. Прямо мурашки ползли по коже, стоило туда зайти. А здесь меня не доставал лакей, предлагающий припарковать мой фургон. Здесь не гудели всю ночь машины внизу на улице. Не было ее муженька, верещавшего всякий раз, стоило мне включить стереосистему на полную катушку и начать слушать кантри.

— Ага, конечно, зато здесь у тебя была стереосистема, — с иронией заметил Картер.

— Нет, у меня тут был проигрыватель на батарейках, — сказал Дел и остановился перед грудой оплавленного черного пластика. — Кстати, это все, что от него осталось.

Только теперь Картер понял, зачем они сюда пришли. И тоже стал смотреть себе под ноги на мусор и груды пепла.

— А что еще надо искать? — осведомился он.

— У меня была очень хорошая газовая плитка, ну и кое-какие шмотки, впрочем, не так много… — Дел ворошил носком ботинка головешки. — Нет, вряд ли что-то уцелело, пожар был тотальный.

Картер сделал вид, что помогает ему искать уцелевшее имущество. Время от времени он видел среди мусора изогнутую ложку, металлические пуговицы от ковбойки, куски стекла. Он уже готов был сдаться, когда вдруг рядом с ногой проскользнула ящерица. Картер автоматически проследил за ней взглядом и увидел, как на земле блеснуло что-то голубое. Он наклонился, стал расчищать пепел и грязь и обнаружил камень, бирюзу, и, когда потянул его к себе, из земли показалась потемневшая серебряная цепочка, а на ней висело еще несколько голубовато-зеленых камней. Ожерелье…

Картер поднял его.

— Это твое? — спросил он Дела.

Тот подошел.

— Нет, — сказал он, вертя ожерелье в руке. — Первый раз вижу.

Но Картер уже вспомнил, где видел эту вещь. В тот страшный день, в колодце № 91, когда Джеронимо, он же Уильям Смит Черный Ястреб, спрыгнул вниз и полоснул его ножом. В тот день, когда Джеронимо утонул в смоле.

Вверху раздался пронзительный птичий крик. Картер поднял глаза и увидел, что в небе описывает круги ястреб… В точности так же, как в тот день, когда они впервые пришли сюда.

Он наконец понял, чей дом находился здесь.

— Но это не древний артефакт и никакой ценности не представляет, — заметил Дел, возвращая ему ожерелье. — Цепочка заводской работы.

Он отошел, продолжив искать останки своей прежней жизни, а Картер нагнулся, бережно положил ожерелье и забросал его землей. Ястреб, теперь сидевший на ветке платана, снова крикнул.

В результате Делу удалось найти лишь армейский полевой бинокль, огонь каким-то чудом пощадил этот предмет. Даже футляр уцелел, а нашел это сокровище Дел под грудой битых кирпичей.

— Стало быть, все же не напрасно пришел, — пробормотал он, отходя от груды мусора и направляясь к тропе.

Картер двинулся за ним. Остановился на миг, оглянулся, окинул последним взглядом развалины хижины и ястреба, этого ее стража, застывшего на почерневшей ветке.

Они продолжили свой путь к водопаду, но теперь здесь все было по-другому — прежде густо поросший разнообразной растительностью холм выглядел открытым и голым. Большинство деревьев сгорело дотла, а те, что уцелели, напоминали скелеты — черные, жалкие, без листьев. Плотный кустарник сейчас походил на клочья черных спутанных волос и уже не мог служить прибежищем для миллиардов насекомых, что прежде кишели здесь.

На повороте Картер остановился, чтобы немного отдышаться. Бет права: физические нагрузки ему сейчас ни к чему. Он провалялся в постели больше двух недель, все тело болело и ныло, по спине и по руке, стекая под гипс, бежали тонкие струйки пота. Дел заметил это и вернулся.

— Привал? — спросил он Картера и стал доставать из рюкзака воду.

Картер кивнул и показал, что и у него есть бутылка с водой. Достал ее, отпил глоток, потом — другой и внимательно оглядывал при этом раскинувшийся перед ним каньон.

— Как думаешь, еще увидишь их? — спросил Дел, и Картер сразу понял, о чем идет речь.

Они с Делом часто обсуждали зверей из бестиария, что именно они собой представляют, что Картеру удалось узнать о них за короткое время пребывания в имении аль-Калли, все ли они погибли от пожара. Возможно, эти удивительные существа: василиски, грифоны и прочие — сгорели прямо там, в Бель-Эйр, и их уже не найти. Картер был в этом совершенно уверен. Мехди, сын аль-Калли, и его юристы опечатали имение. Мехди наверняка позаботится о том, чтобы фамильные секреты и сокровища, пусть даже от них и остались теперь одни кости и головешки, навеки остались тайной.

Что же касается горгоны… ее судьба вызывала у Картера сомнения. Впрочем, он не рассказал Делу о своем столкновении с этим чудовищем в Саммит-Вью, он вообще никому об этом не сказал. Это была его семейная тайна, его и Бет. Наступит день, когда он окончательно поправится, а мир вокруг вернется к нормальной жизни, и тогда он займется выяснением того, что же произошло с чудовищем, и непременно расскажет все Делу, и уже вместе они устроят экспедицию, отправятся на поиски мифического существа.

Но пока еще не время.

— Вон, посмотри, — сказал Дел и протянул Картеру бинокль. — Хочу подняться на тот гребень. А ты, может, передохнешь?

Картеру не хотелось признаваться, но предложение Дела имело смысл. Он еще недостаточно окреп, ему надо отдохнуть.

— Спасибо, — сказал он и уселся на землю. — Ты прав.

— Я всегда прав, Боунс.

Дел двинулся к водопаду, а Картер остался. Глубоко вздохнул и снова стал оглядывать каньон. По ту сторону вздымались горы Санта-Моника, на отвесных склонах остались черные полосы гари. Во впадине между вершинами виднелась синяя полоска океана, сверкающая под лучами жаркого летнего солнца.

Картер растер колени — ободранные участки затянулись гладкой молодой кожицей, — затем пошевелил ступнями; боль в растянутых сухожилиях еще осталась. Он вытянул длинные ноги перед собой. Приятно все же лежать на солнышке, пригревает славно. Интересно, чем занимаются сейчас Бет и Джо? Может, Бет все же осмелилась выйти из дома, рискуя вступить в новую нескончаемую беседу о садоводстве? Критчли дали понять, что они могут оставаться в летнем домике сколь угодно долго. Вообще-то Картер подозревал, что этой парочке приятно иметь под боком куратора из Музея Гетти, однако он понимал, что чем скорее займется поиском нового жилья, тем лучше. Владельцы сгоревших домов в западной части города обладали преимущественным правом выбора, хоть и погорельцев в Лос-Анджелесе хватало, но дома по предлагаемым заниженным ценам располагались порой довольно далеко от Музея Пейджа и места раскопок в Ла-Бре.