Она встала и стала промокать мне лицо пачкой салфеток, и вдруг сказала:

– А интересно, как на вкус шампанское при температуре тела? – И тут же легонько лизнула меня в щеку. – М-м, ням-ням, – выдохнула она мне в ухо.

Все мои чувства в этот момент были полны Кейт. Я повернулся к ней, посмотрел прямо в зеленые миндалевидные глаза. Она поднесла палец к моей брови и легко, почти неощутимо стерла каплю шампанского. Я ощущал аромат шампанского, смешанный с ароматом мыла Кейт. И не успел подумать, как моя рука глубоко зарылась в ее волосы. Кейт тихонько ахнула. Этот взрыв эмоций ее тоже застал врасплох.

– Рик... это глупо.

– Глупо?

– Я чувствую себя так глупо! Я тебя боюсь и понятия не имею почему.

– Боишься? Меня? Тебе совсем нечего бояться.

– Вот почему это глупо. Но я очень боюсь.

– Бояться совсем не надо.

– Тогда можешь сделать мне одолжение?

– Все что хочешь.

– Тогда держи меня. Крепко, прошу тебя.

– Вот так?

– Да. Ох, как это мне было нужно! Вокруг такое безумие, люди погибают, и все время страх. Так нужен близкий человек!

Она обняла меня за талию и прижалась ко мне. Сердце у меня заколотилось. Она была красива. Я хотел притянуть ее к себе, целовать эти чудесные губы, но я сдержался. Ей нужна человеческая близость, а не сексуальная – по крайней мере не сейчас. Я не знал, к чему это приведет, но Кейт наполняла мое тело таким сокрушительным восторгом, будто мне вкололи наркотик. По всем венам и артериям разбегались горячие искры. И еще сильнее забилось сердце.

Она прижалась ко мне всем своим длинным телом. Оно дрожало.

И тут я поцеловал ее в губы. Она повернула голову. Сначала я подумал, что она отвернулась, не желая моего поцелуя, но она вдруг подняла ко мне лицо, обхватила меня руками за голову и поцеловала с почти дикой страстью.

Не прерывая поцелуя, мы оказались возле дивана. Пульс у меня колотился на грани взрыва.

Кейт глядела снизу мне в глаза, и когда наши взгляды встречались, мое сердце ударяло прямо в голову. А Кейт одной рукой освободила волосы, и они упали веером у нее за спиной на подушки дивана. Ее хриплое дыхание обжигало мне горло.

И тут я почувствовал, что она замерла.

Я слишком далеко зашел? Она не это имела в виду?

А, черт...

Но я заметил, что она глядит мне за спину с остекленелыми глазами.

Я обернулся.

Понятия не имею, откуда они взялись.

Но через всю комнату цепочкой выстроилась группа людей такого безумного вида, каких я никогда в жизни не видел.

Коротышка в кожаной ковбойской шляпе, с длинными волосами, увязанными в конский хвост, с вытатуированными на щеках слезами подтолкнул меня в спину дулом винтовки.

– Не надо останавливаться, – сказал он свистящим голосом. – Только-только стало интересно.

Кейт тихо ахнула. Бедная девочка перепугалась до смерти – она знала, что с ней станется через несколько минут.

Их было человек десять, все вооружены – ружья, винтовки, полуавтоматические пистолеты. У всех татуировка вокруг глаз и губ. Лица устрашающие. Длинные волосы либо заплетены в косички, либо увязаны в конские хвосты. У всех к рукам и ногам привязаны шелковые ленточки – ярко-красные или оранжевые, свисающие длинными хвостами. И при каждом движении эти хвосты шуршали как бумага.

В группе была и пара женщин. С суровыми лицами, осунувшимися, будто они ведут полуголодную жизнь.

Мужик в ковбойской шляпе ухмыльнулся, обнажив полный рот сгнивших зубов.

– А знаете что, люди? – спросил он, демонстрируя желтые пеньки и обломки.

– Что? – спросил я, чувствуя, как холодеет в груди.

– Пойдемте с нами.

– Послушайте, мы только пришли поискать еды...

– Ну-ну! – Он погрозил пальцем. – Вы оба пойдете с нами.

– Отпустите нас... пожалуйста, – попросила Кейт.

– Это мы можем. А почему нет? Только сначала заплатите за аренду дома. Авансом.

У меня кровь застыла в жилах.

– Зачем мы вам нужны? – спросила Кейт.

Мужчина оглядывали Кейт с головы до ног, облизываясь.

И меня стал пробирать мороз.

Голос ее дрожал, но она сказала как могла хладнокровнее:

– Ладно, если это то, что вам нужно. Только подходите по одному, пожалуйста.

Две суроволицые девицы весело переглянулись. А мужчина в ковбойской шляпе покачал головой:

– Вы слишком ценный товар, чтобы так вас расходовать. Вы нам нужны будете для шоу.

Я потряс головой. Оставил бы я при себе хоть один пистолет, кретин! Уж лучше погибнуть в перестрелке, чем вынести то, что готовит нам эта шайка психов.

– Пошли. – Ковбой наставил на меня винтовку. – Не можем же мы ждать целый день, тем более когда надо готовить спектакль.

Изнасилование. Пытка.

Медленная пытка, пока боль не станет невыносимой. Когда блюешь. Кусаешь язык до крови.

Отрезают пальцы.

Железные пруты, раскаленные докрасна, прижимают мне к мошонке, к лицу и груди Кейт или вдвигают с силой в задний проход каждому из нас.

Слышишь крик, но не знаешь, она это кричит или ты. Ты тонешь в океане боли.

Кейт Робинсон, голая, висит на дереве. Ее бьют ремнями, пока не хлынет кровь. Волосы пропитывают бензином. Вспыхивает спичка.

Потом...

А, черт!

Выбирай на вкус. Они могут сделать все это вместе или по частям. Могут просто пустить нам пулю в лоб, но я так не думаю. Мы для них – развлечение. И можно ручаться, что они из него выжмут все, что смогут. Быстро нам не умереть.

– Сядьте сюда. На скамейку рядом с барбекю. Да, и руки на голову... пожалуйста.

Нас вывели в сад. Мы с Кейт сидели рядом на скамье, поставленной в центре выложенного камнем патио.

Психи стояли вокруг, ухмыляясь, явно довольные своей добычей. Я слышал дыхание Кейт – частое, неровное, испуганное. Ее можно было понять – эти типы ничего хорошего с ней не сделают. И она это знала.

Поднялся ветерок. Красные и оранжевые ленты, привязанные у психов к рукам и ногам, заполоскались как вымпелы.

Кто-то уже развел на газоне костер и деловито разламывал стулья о стену на дрова.

Мужик с пропирсованными губами и мрачной рожей потягивал водку из бутылки. Он передал бутылку тем двум теткам с никотиново-желтыми жидкими волосами. Они пили по очереди, оживленно разговаривая – наверное, обо мне, потому что все постреливали на меня крысиными глазками и смеялись.

Когда потрясение от неожиданного захвата прошло, осталось совсем другое чувство: как ни странно, гнев. Я был в полной их власти. Они могли сделать со мной что вздумается, не страшась ни малейшего возмездия: закон и порядок, тюрьма и суд провалились к динозаврам. Но ощущал я гнев. И начал заводиться.

– Что вы с нами собираетесь делать?

– Что-нибудь придумаем, – ответил мужик в ковбойской шляпе.

– Отпустите нас!

– С чего бы это?

– Потому что мы вам ничего плохого не сделали.

– Вы на нашем острове.

– Вы здесь не живете.

– Не живем?

– Нет.

– Как вы узнали, мистер Холмс?

– Слишком тут чисто. Психи вроде вас засрали бы его сплошным ковром.

– Рик... – тревожно начала Кейт.

– А, так он Рик? – Ковбой поставил на скамейку рядом со мной ногу в сапоге с настоящей шпорой. – Рик – висячий штык? Или Рик – получи втык?

– Рик Кеннеди. Мы из Лидса. Мы искали еду.

– Искали вы, может быть, и еду, а нашли меня. Зовут меня Ковбой, и я жуткая зараза.

– Меня зовут Кейт Робинсон. – Она заставила себя приветливо улыбнуться. – Пожалуйста, отпустите нас. Мы вам ничего плохого не сделали.

– Значит, – Ковбой зажег сигарету, а горящую спичку поднес к губам Кейт, – вы хотите домой?

Она снова заставила себя улыбнуться и задула спичку.

– Да, пожалуйста. Мы просим прощения, если... вторглись в ваши владения.

Ковбой оглядел своих. Они внимательно смотрели, ухмыляясь татуированными мордами.

– Я так понял, – сказал он, глубоко затягиваясь, – что вы хотите жить?