Стивен это тоже видел. Краем глаза я заметил, как он переглянулся с Говардом и Дином, будто хотел сказать: “Помогите мне его скрутить и успокоить”.

Как они отреагировали – не знаю; я был слишком занят Стенно. Он был – сплошные мышцы. Когда он ударит, мне его не блокировать, придется уклоняться. И быстро, иначе гроб.

Он держал железяку двумя руками, будто бэттер в бейсболе. А мячом будет моя голова.

Он встряхнул лом, замахиваясь для первой попытки. Я отпрянул. Остальные беспомощно переглянулись – поняли, что он собирается меня убить.

А он уже визжал, расплевывая слюну:

– Знаете, что этот гад в пятницу мне сделал? Знаете? Да я его... Да я его сейчас...

Он взмахнул ломом. Лом был тяжелый, скорость набирал не сразу, и мне легко было отступить от удара, летящего слева направо.

Он замахнулся снова.

Снова я легко ушел назад.

Ясно было, что мне надо тянуть время, а потом, когда предоставится возможность, бросаться к двери гаража.

Снова пролет лома.

И снова я отступил. Слева и чуть позади меня солнце било в двери, выделяя на полу приличный квадрат замасленного бетона. На следующем замахе я повернусь и рвану к дверям раньше, чем он успеет снова занести лом.

На этот раз он занес лом над головой, будто собираясь забить палаточный колышек. Сейчас я брошусь к двери.

Но на этот раз я поскользнулся на масляном пятне. Нога поехала вперед, я упал назад и растянулся бы на спине, если бы не наткнулся задницей на радиатор старого “джага”. Потеряв равновесие, я не мог уже отступать, и следующий удар придется мне по черепу.

Я глядел в белое лицо Стенно. Черные точки глаз все еще пылали, не отрываясь от моего лица, и в них горела ненависть. Одно желание было у него – раздробить мне череп, расплескать мои мозги вместе с кровью и вырванными глазами по кузову машины.

И тут он остановился. И его лицо с открытым ртом выразило только одно – предельный ужас.

И он глядел на меня так, будто со мной произошла какая-то еще более ужасная метаморфоза.

– НЕТ! ХВАТИТ! ТОЛЬКО ПОПРОБУЙ! ТОЛЬКО ПОПРОБУЙ!

К нему с разных сторон бросились Стивен, Дин, Говард, даже старик – остановить, не дать ему опустить железо мне на голову.

Я вскинул руки, защищая лицо, задержал дыхание, стиснул зубы...

– А, черт!

Он двигался с неимоверной быстротой.

Железка мелькнула в воздухе, но он уже не держал ее. Он ее бросил в меня с размаха. Она прожужжала над головой, воздухом дернуло волосы...

БАМ!

Она ударилась у меня за спиной.

Стенно пятился, тряся головой и прерывисто дыша. Глаза его, все с тем же выражением животного ужаса, не отрывались от меня.

Он завопил и бросился бежать.

Застучали по бетону молотами подкованные ботинки, и Стенно исчез. Дин подбежал к двери, выглянул, покачал головой, развел руками, из чего я понял, что Стенно сейчас не возвращается.

Облегчение прошло по людям, как волна. Я перевел дыхание, заставил себя встать.

И стоял, глядя на обращенные ко мне лица, и чувствовал себя как приговоренный. А молчание длилось и длилось, и, как в тот вечер пятницы, мне казалось, что люди ждут от меня признания в каком-то страшном, ужасном грехе.

Наконец старик поскреб челюсть и кивнул на “джаг” за моей спиной.

– Что ж, мне хотя бы с него пыль вытирать не придется.

Я посмотрел на машину. Лом, пролетев мимо моей головы, врубился точно в ветровое стекло.

Мы ехали на мотоциклах всего минут пять, когда Стивен просигналил мне остановиться. Нам поручили попытать счастья в супермаркете в Хедингли. Детского питания по-прежнему не хватало, но в деревне росла уверенность. Ходили слухи, что кризис уже почти миновал. Скоро появятся военные с караванами грузовиков и автобусов и развезут беженцев по домам.

Стивен сел боком на мотоцикл, держа ногу на земле и не выключая мотора. Сняв шлем, он почесал голову, где натерли ремни. Он был в защитных очках, и меня переполняла гордость, что вот такой парень, похлеще любых рок-звезд, – мой брат.

– Как ты, Малыш К?

– Нормально. – Я чуть повернул ручку газа, и мотоцикл довольно заворчал.

Стивен заглянул мне в глаза.

– Никак не можешь выбросить из головы этого типа?

– Стенно? Не могу забыть, как он уставился на меня. Именно на меня. Будто я его жену отбарабанил или что.

– Он сильно получил по голове тогда в пятницу, сам знаешь. – Стивен смотрел на меня сочувственно. – По-моему, у него до сих пор не все дома. Как ты думаешь?

– Думаю, что ты прав. И все равно странно он как-то себя вел.

– Ты точно в норме?

– Без проблем.

Стивен кивнул и стал натягивать шлем, но вдруг остановился и посмотрел на него таким взглядом, будто шлем вонял непередаваемо, ухмыльнулся мне и бросил шлем в канаву.

– Мы выполняем гуманитарную миссию. И никто нас не запишет за езду без какого-то дурацкого шлема. Я кивнул, улыбаясь.

– Ладно, Рик, помнишь “Танцуют все” великого покойника мистера Эдди Кохрена?

– Помню? Наш оркестр его на каждом выступлении лабает.

– Тогда поехали. Все танцуют рок-н-ролл!

Стивен вывернул газ и усвистел вперед. Рычание мотоцикла перекрыла песня в полный голос.

Издав ковбойский вопль, я зашвырнул шлем в кусты и помчался за ним. Вскоре мы ехали бок о бок, волосы развевались на ветру, мы пели в унисон и переглядывались, весело улыбаясь.

Дорога была пуста, светило солнце. На поле возле дороги играли в догонялки две лошадки. Иногда попадались брошенная тележка, велосипед или пуховое одеяло, оставленные городскими на дороге во время исхода в Ферберн. Но это как-то не очень пугало. Очень скоро здесь наведут порядок, думали мы про себя. Будут и телевизионные анализы, и публичные расследования, и столько, что еще затошнит от них.

Так мы говорили себе тогда. Но впереди ждала совсем другая правда. И правда эта была чистейшим злом, а будущее – Адом.

А сейчас мы, наивные, ехали по сельским дорогам, скрываясь в тени под деревьями и вырываясь на яркое солнце.

Выехав на главную дорогу в Лидс, мы снова увидели живых людей. Это был армейский блокпост, состоящий из зеленого грузовика и полудюжины солдат, сидящих в тени под деревом.

Солдат, на котором не было ничего, кроме камуфляжных штанов, широкополой шляпы и татуировки “Земля надежды и радости”, махнул нам, чтобы остановились.

– Давайте, ребята. Разворачивайтесь обратно, откуда приехали.

Я ему объяснил:

– Мы ищем еду. У нас там голодные рты, которых надо накормить.

Он посмотрел на наши мотоциклы:

– А где вы их взяли?

– Нам их одолжили.

– Сперли, значит?

– Нет.

Стивен начал объяснять:

– Мы вызвались помочь искать еду для...

– Американец?

– Да, американец. Послушайте, будем вам очень благодарны, если вы нас пропустите...

– Повезло тебе, значит. На каникулах тут?

Озадаченный Стивен потряс головой.

– Какая разница? Я просто приехал к брату до...

– До посинения. Америка накрылась.

– Чего? – Стивен бросил на меня взгляд, который я понял так, что он думает, будто татуированный солдат слишком долго простоял на солнце.

– Накрылась Америка, – жизнерадостно сказал солдат.

Солнце жгло мне шею, как утюг. Самое то, что мне сейчас не надо – сюрреалистический спор с солдатом, у которого солнечный удар.

Стивен попытался терпеливо и дипломатично пробиться через затор в мозгах у этого типа.

– Послушайте, вот письмо от доктора Абрахама Хансона из больницы “Вудсайд” в Ферберне...

– Фер – что? Никогда про такое не слышал.

– Это деревня в пяти километрах в ту сторону...

– Вот туда и давайте. Здесь вы не проедете.

– Послушайте, – Стивен пытался сохранить хладнокровие, – нам обязательно надо проехать. Мы ищем детское питание.

– Детское питание?

“Смесь, которой кормят детишек, кретин!” – подумал я но не сказал этого вслух. Хотя искушение было сильное.