— Мамочка-а-а-а-а! — завопил мальчик.

— Не трогайте его!

Не выпуская Уилла, Элен шагнула назад и услышала, как с громким скрежетом закрылись дверцы лифта. Уилл зарыдал еще громче. Не выпуская его, она развернулась кругом. Где запасной выход? Кто-то крепко схватил ее под локоть, и специальный агент Мэннинг вырвал Уилла у нее из рук.

— Он мой сын! — кричала Элен, протягивая к мальчику руки.

Уилл уже просто завывал:

— Ма-моч-ка-а-а-а-а!!!

— Уходим! — бросил специальный агент Мэннинг, таща отчаянно орущего Уилла к выходу.

— Нет! — закричала Элен.

Она схватила Уилла за ногу. Мэннинг побежал вперед, и в руке у нее остался синий носочек.

— Уилл! Не бойся!

— Мамочка!!! — кричал малыш, глядя на нее огромными от страха глазами. Перевязанная голова болталась на тонкой шее.

Агент ФБР крепко держал его и бежал прочь по коридору. Сзади отход прикрывали другие агенты и полицейские.

— Уилл!

Элен бросилась за уходящей фалангой, но двое полицейских преградили ей дорогу. Она металась во все стороны, стараясь прорваться, но ничего не выходило. Откуда-то вышел третий полицейский. Элен бросилась на своих мучителей и услышала знакомый голос. Подняв голову, она узнала вчерашнего знакомца, Хэлберта. Тот смотрел на нее с жалостью и сочувствием.

— Миссис Глисон, прошу вас, оставайтесь на месте. Пожалуйста, прекратите. Не вынуждайте нас арестовать вас.

— Мамочка, иди ко мне! — кричал Уилл.

Раздвижные двери сомкнулись, и он скрылся из вида.

У Элен потемнело в глазах.

— Отпустите, подонки, сволочи! — вопила Элен совершенно вне себя.

Уилла больше нет! Его отняли у нее внезапно, подло… Ей показалось, что она умирает. Она кричала не переставая. Вдруг воздух вокруг нее сгустился, стало нечем дышать. Коридор завертелся; скользкий пол превратился в размытое пятно. Она смутно видела вокруг себя испуганные, потрясенные лица. То и дело мелькали вспышки камер. Наверное, вот так и сходят с ума… Она молотила в воздухе руками, в одной было зажато постановление суда.

— Они не имели права забирать его вот так! Отнимать его…

— Элен, не надо! — послышался мужской голос.

В следующий миг к полицейским подбежал Марсело. Она бросилась к нему.

— Марсело! Они забрали Уилла! Позвони Рону Халпрену! Позвони Рону!

— Отпустите ее! — Марсело растолкал полицейских. — Вы что, не в своем уме? Вы делаете ей больно! Я ее увезу, я о ней позабочусь.

— Она оказывала сопротивление, не отдавала ребенка! — выкрикнул один из полицейских.

— Ребенка все равно забрали! Вы что, хотите ее убить? — Положив Элен руку на плечо, Марсело оттащил ее в сторону и уверенно повел к выходу.

Элен спотыкалась; если бы Марсело не поддерживал ее, она бы наверняка упала. Голова у нее кружилась, внутри все горело. От слез она почти ничего не видела. Она задыхалась от недостатка воздуха.

— Уилл!!! — услышала она чей-то отчаянный крик. Не сразу она сообразила, что это кричит она сама. Кричит громко, во всю силу легких. Она даже не подозревала, что может так кричать. Наверное, она действительно сходит с ума. Недаром так странно смотрят на нее проходящие мимо медсестры, старик с кипой газет и какая-то женщина — та в испуге даже прикрыла ладонью рот.

Элен снова пошатнулась, но Марсело не дал ей упасть. К ним подбежали охранники в синей форме. Марсело что-то сказал им, и они все вместе понеслись по длинным коридорам. Казалось, им конца не будет… Наконец, они очутились у какой-то двери, распахнули ее, и Элен вдохнула полной грудью свежий, морозный воздух. Она увидела автостоянку и большой указатель: «Отделение скорой помощи».

К двери подкатила коричневая машина, за рулем которой сидел еще один охранник.

Марсело втолкнул Элен на заднее сиденье. Рыдая, она уткнулась мокрым лицом в прохладную кожу. Сам он сел в машину следом за ней и обнял ее. Элен вырывалась, кричала, задыхалась и плакала. Наконец, машина рванула со стоянки.

Элен проснулась в незнакомой спальне. Она лежала на кровати одетая; рядом сидел Марсело и держал ее за руку. Голова у нее кружилась и болела, мысли путались. Она огляделась. В комнате очень темно. Деревянные жалюзи опущены, стены увешаны черно-белыми фотографиями, платяной шкаф черный, лакированный, на нем стоит зеркало в ониксовой раме.

Марсело повернулся к ней, и она увидела, что на лбу у него проступила крошечная морщинка. Выражение лица у него было напряженное, страдальческое, уголки губ опущены. Если бы не белая рубашка с открытым воротом, его почти не было бы видно во мраке.

— Проснулась? — ласково спросил он.

— Который час?

Марсело на миг скосил глаза куда-то влево — наверное, на часы, потом снова посмотрел на нее.

— Половина восьмого вечера. Ты спишь с самого утра.

— Я что, проспала целый день? — изумилась Элен.

— Тебе это было необходимо.

— Где я? И почему так кружится голова?

— Ты у меня дома, я дал тебе снотворное.

— И я его приняла? — Элен ничего не помнила.

— Да, ты была очень… расстроена. Я предложил тебе таблетку валиума, и ты согласилась. Я одурманиваю своих женщин только с их согласия.

— Откуда у тебя валиум?

— Остался от прежней подружки. Мы с ней давно разбежались, а таблетки остались.

Марсело улыбнулся, и Элен, несмотря на слабость, поняла, что он пытается ее подбодрить. Она приказала себе пока не вспоминать события сегодняшнего утра, в результате которых она и оказалась здесь. Она все помнила, но не хотела ничего знать. Сейчас она как будто снова отгородилась от всего мира.

— Зачем ты привез меня к себе, а не ко мне домой?

— Твой дом — место преступления.

Ах да, конечно!

— Хотя полиция уже… освободила его. Кроме того, перед твоим домом дежурят репортеры.

— От нашей газеты есть кто-нибудь?

— Я послал Сэла.

Элен удивленно подняла брови.

— Никто лучше его не напишет о произошедшем.

— Марсело, пусть он напишет как было. Пусть расскажет правду, полную правду. Я не против.

— Ладно.

— Хорошо, что хоть не Сару. — Несмотря на затуманенность сознания после снотворного, Элен ощутила горечь. — Знаешь, это ведь она позвонила Брейверманам. Из-за награды.

— Полицейские мне рассказали. — Марсело перестал улыбаться. — Наверное, именно поэтому вчера она уволилась.

— Уволилась?

— Пришла ко мне и подала заявление об уходе. Собрала личные вещи и ушла. Уволилась без предупреждения.

— Конечно, зачем ей теперь работать? Она сказала тебе, что разбогатела, выиграла в лотерее?

— Нет. Она сказала, что я самый плохой редактор в США. Она назвала меня… — Марсело помолчал, улыбнувшись, — «красавчиком».

— Так и сказала?

— Что тут смешного? Я ведь и правда красавчик.

Марсело погладил Элен по щеке, и в ней как будто что-то сломалось. Она сжалась. Сейчас ей не нужны лишние волнения, даже приятные.

— У тебя еще осталось снотворное?

— Да, но, по-моему, тебе стоит с ним повременить. Тебя ждет адвокат.

— Какой адвокат?!

— Рон. Ты же сама просила меня ему позвонить. Он приехал довольно давно.

— Он здесь?

Элен начала подниматься, но Марсело ласково уложил ее снова на подушку.

— Лежи, лежи. Я приведу его сюда. — Он встал и вышел.

Элен лежала неподвижно, боясь пошевелиться и нарушить хрупкое равновесие. Сейчас надо не психовать, а действовать. Может быть, еще не поздно что-то изменить.

Через минуту по лестнице застучали шаги, и в спальню вернулся Марсело. За ним шел Рон Халпрен в темном костюме, при галстуке.

— Здравствуйте, Рон, — тихо сказала Элен. Пусть адвокат убедится, что она не сошла с ума и способна реагировать адекватно. — Только, пожалуйста, не надо меня утешать, иначе я распадусь на куски.

— Все понятно. — Рон присел на край кровати.

Элен разглядела взъерошенную бороду и ласковые глаза на морщинистом лице.

— И не смотрите на меня так.