— После того как их ребенка похитили, Кэрол и Билл были в ужасном состоянии. Это их едва не убило. Днем и ночью у их дома толпились репортеры и постоянно терзали их расспросами. Полицейские и агенты ФБР тоже не давали им покоя.

Элен навострила уши, надеясь узнать что-то новое. Они дошли до следующего угла, повернули и прошли мимо величественного особняка, напоминающего древнеримский храм.

— Билл был прекрасным отцом. — Филлис отпила глоток воды. — У него, знаете ли, своя инвестиционная компания, и дела у него идут весьма неплохо. Он зарабатывает много, даже по здешним меркам. Сынишку он обожал. Чуть ли не с рождения учил его играть в гольф. Помнишь, Лин, как малыш ходил с игрушечной клюшкой для гольфа? Прелесть!

Линда кивнула:

— У Кэрол долго не получалось забеременеть… Не считайте меня сплетницей, она сама рассказывала о своих проблемах всем и каждому. Верно, Фил?

— Да, ребенок дался ей очень, очень тяжело. — Губы Филлис сжались в ниточку. — Они оба очень хотели ребенка, но у них ничего не получалось. Когда, наконец, ей удалось забеременеть, они оба были так счастливы! Так ждали его… И вот, посмотрите, что получилось…

Элен вспомнила Кэрол в костюме Матушки Гусыни и снова почувствовала себя преступницей.

— Бедняжка! — Линда вытерла пот над верхней губой. — Такого и врагу не пожелаешь… Им удалось родить долгожданного младенца, а потом его похитили, и больше они его не видели. Печальный конец.

— Как им не повезло! — подтвердила Филлис, слегка задыхаясь.

— Это грех, — добавила Линда.

Чувство вины росло в Элен с каждой секундой. Она и не подозревала, что способна на такие глубины самоедства. Она привыкла считать Уилла своим. То, что он у нее появился, — это чудо! А теперь оказывается, что он был чудом для другой женщины, Кэрол. Правда, пока ничего не известно наверняка. Точку поставит экспертиза ДНК. Ей просто необходимо добыть банку, конверт или хотя бы комочек жевательной резинки, выброшенный Кэрол!

Немного помолчав, Линда продолжала:

— Знаете, когда проживешь на свете достаточно долго, начинаешь понимать: человек способен вынести практически все. Я потеряла мужа и младшую сестру. В самые страшные минуты мне казалось, что я не переживу. Но вот пережила же! Человек закаляется в жизни… и в смерти тоже. Становится сильнее.

Элен вспомнила маму.

Они повернули за угол. Очевидно, Филлис все же устала: голова у нее слегка тряслась.

— Не слушайте Линду. По-моему, у нее просто бабочки в голове.

— От такой слышу! — усмехнулась Линда. — Сама хороша. Расскажи-ка ей о волнах!

— А что, и расскажу. — Филлис перевела взгляд на Элен, и ее морщинистое лицо посерьезнело, хотя она по-прежнему шла вперед быстрым спортивным шагом, работая руками. — Всю жизнь я прожила в Бруклине. Когда мы с мужем вышли на пенсию и переехали во Флориду, то первое время не могли поверить своему счастью. Вода, мосты, океан… Как нам здесь понравилось! Мой Ричард, бывало, рыбачил, и я вместе с ним выходила в море на лодке. Именно там ко мне приходили самые светлые мысли.

— Поверьте мне на слово, это ужасно скучно, — прошептала Линда, прикрыв рот рукой. — Когда она заводит свою волынку, мне хочется утопиться.

— Может, дашь мне поговорить с нашей гостьей? — в шутку возмутилась Филлис.

— Ладно, ты, главное, покороче. — Линда повернулась к Элен. — Я итальянка и люблю поговорить, а она еврейка и тоже любит поговорить.

Филлис улыбнулась.

— Вот почему мы подружились. Нас больше никто не выдерживает.

Все трое рассмеялись. Они прошли мимо машины Элен, стоящей на главной улице, потом свернули налево и снова очутились на Серфсайд-Лейн, обойдя, таким образом, квартал кругом.

— Я придумала собственную, так сказать, волновую теорию. — Филлис раскинула руки в стороны ладонями вверх. — Неприятности похожи на волны. Они набегают, окатывают вас с головы до ног, и поделать ничего нельзя. Без неприятностей нет жизни, как без волн нет океана. Можно часами стоять у кромки прибоя и гадать, когда нахлынет следующая волна. Все равно не угадаешь! Волна окатывает с головой. Главное — постараться сделать так, чтобы потом, после того как волна схлынет, снова очутиться на поверхности. Вот и все.

Элен задумалась и улыбнулась.

— Ваша теория кажется мне вполне разумной.

Вдруг Филлис и Линда, как по команде, замолчали и повернули голову налево. Обе неодобрительно смотрели на открытую дверь деревянного современного особняка по левой стороне улицы, наискосок от дома Брейверманов. Оттуда вышла рыжеволосая красотка в шуршащем черном платье, с черной сумкой через плечо. Заперев за собой дверь, она зашагала по дорожке к серебристому «мерседесу». Звонко цокали высокие каблучки.

— Кто это? — От Элен не укрылись многозначительные взгляды, которыми обменялись Линда и Филлис. — Судя по всему, мы ее не любим?

Филлис расхохоталась.

— Я забыла сделать покерное лицо!

Линда презрительно хмыкнула.

— Какое еще покерное лицо? Я сто раз играла с тобой за одним столом. У тебя все на лице написано!

— Пожалуйста, введите и меня в курс дела, — с улыбкой попросила Элен. — Обожаю сплетничать!

— Она такая снобка, — ответила Филлис, кривя губы. — Ее зовут Келли Скотт, и ее родные богаты как Крез. Она выросла в Палм-Бич.

— В краю зеленой травки. — Линда хулигански подмигнула, и Филлис закивала.

— Мы с ней встречались в обществе не меньше четырех раз, но она всякий раз ведет себя так, будто не знакома со мной. Терпеть не могу таких людей!

— Я тоже, — кивнула Линда.

— Возьмите и меня в свою компанию, — сказала Элен, и все трое снова рассмеялись.

Заметив, что они снова поравнялись с домом Брейверманов, Элен переключила на него все свое внимание. Изумрудная лужайка, стенд с портретом Тимоти, желтые ленты, шторы на окнах. Там, за шторами, находится Кэрол.

Элен нужна ее ДНК.

Причем сегодня же.

На небе появились облачка, жара начала спадать. Элен, пригнувшись, сидела на водительском сиденье машины, опустив окошко, и следила за домом Брейверманов. Всего без двадцати одиннадцать утра, но никаких признаков Кэрол не наблюдается, а красный флажок на почтовом ящике до сих пор не поднят.

Элен все еще надеялась, что Кэрол бросит в ящик письмо. Время от времени она поглядывала на свой коммуникатор; Марсело не звонил и не прислал письма по электронной почте. Возможно, вернувшись в Филадельфию, она узнает, что уволена.

Пожалуйста, расскажи, что происходит. Может, я смогу тебе помочь?

Краем глаза Элен заметила повернувший на улицу грузовик почтовой службы. Грузовичок медленно передвигался от дома к дому. Почтальон раскладывал по ящикам письма и пакеты. Кэрол не появляется. Если бы она собиралась опустить письмо, наверняка вышла бы из дому. Все, поздно! Грузовик завернул на Серфсайд, покатил по правой стороне улицы, остановился у дома Брейверманов. Почтальон бросил в их ящик толстый пакет.

Кэрол не вышла!

Элен в сердцах стукнула себя по колену. Столько промучиться на жаре — и все зря! Она мелкими глотками пила теплый сок, соображая, что еще может ей пригодиться. Как там написано? Жевательная резинка, банка из-под газировки, окурок и так далее. Она отложила в сторону лист с инструкциями и снова посмотрела на дом Брейверманов. Наконец-то Кэрол соизволила проявить признаки жизни. Она вышла на крыльцо в легком сарафанчике. Волосы Кэрол, как и вчера, стянула в конский хвост и прикрыла лицо козырьком от солнца.

Элен тут же забыла об усталости. Если ничего не предпринимать, можно прождать удобного случая до второго пришествия. Надо как-то ускорить события. Она вышла из машины, прикрыв лицо темными очками и козырьком, не спеша зашагала в сторону главной улицы и повернула на Серфсайд. Она изображала местную жительницу, которая совершает утренний моцион. Тем временем Кэрол спустилась с крыльца и зашла в гараж.

Элен продолжала идти, но медленно-медленно. Она почти зависла на одном месте. Через минуту Кэрол вышла из гаража, неся зеленую пластиковую сумку с садовыми инструментами.