Отец Ив встретил их в дверях. Он был одет не в церковное облачение, а в темно-синий костюм и галстук от Армани — точно такой же, какой София подарила Марко.

— Доктор Галлони… сеньор Валони… Проходите, его высокопреосвященство будет рад вас видеть.

Марко краем глаза посмотрел на галстук отца Ива, и тот слегка улыбнулся.

— У вас хороший вкус, сеньор Валони.

— В действительности хороший вкус у доктора Галлони, которая мне подарила этот галстук.

— Не сомневаюсь! — воскликнул отец Ив, смеясь.

Они подошли к кардиналу, и тот представил их монсеньору Обри — высокому худощавому французу, отличавшемуся элегантностью и добродушным выражением лица. Ему было около пятидесяти лет, его внешний вид вполне соответствовал его статусу, а он считался экспертом в области дипломатии. Монсеньор Обри немедленно проявил интерес к ходу расследования событий, связанных с Плащаницей.

Марко и София проговорили с ним уже несколько минут, когда вдруг заметили, что взгляды присутствующих устремились к входной двери.

В зал вошли его высокопреосвященство кардинал Визье и Умберто Д'Алаква. Кардинал Турина и монсеньор Обри, извинившись, оставили Софию и Марко, чтобы поприветствовать вновь прибывших.

София почувствовала, что у нее участился пульс. Она не предполагала, что ей еще когда-нибудь доведется увидеть Д'Алакву, тем более здесь. Она не сомневалась: он опять продемонстрирует ей свое равнодушие и холодную вежливость.

— Доктор, ты покраснела.

— Я? Да? Это от удивления.

— Есть множество оснований для того, чтобы Д'Алаква появился здесь.

— Я об этом не подумала.

— Он — один из благодетелей Церкви, ее доверенный человек. Часть финансов Ватикана проходит непосредственно через его руки. К тому же ты, наверное, помнишь, что, по информации, раздобытой Минервой, он — именно тот, кто платит этой научной комиссии.

— Да, ты прав, однако я не предполагала, что мы его вообще когда-нибудь увидим.

— Успокойся. Ты необычайно красива, и, если Д'Алакву могут интересовать женщины, он перед тобой не устоит.

— Ты же знаешь, что, как говорят, в его жизни нет женщин. И это странно.

— Ну, очевидно, он все это время ждал встречи с тобой.

Их разговор был прерван появлением отца Ива, подошедшего к ним в компании мэра и нескольких пожилых мужчин.

— Позвольте представить вам доктора Галлони и доктора Валони, директора Департамента произведений искусства. Господин мэр… доктор Болард… доктор Кастилья…

Завязался оживленный разговор о Плащанице, в котором София почти не принимала участия.

Она весьма удивилась, когда к ней подошел Умберто Д'Алаква в сопровождении кардинала Визье.

После энергичных приветствий Д'Алаква непринужденно заставил ее взять его под руку и — к удивлению всех — отвел в сторону.

— Как проходит ваше расследование?

— Не могу сказать, что мы далеко продвинулись. Но это вопрос времени.

— Не ожидал вас здесь сегодня увидеть.

— Нас пригласил кардинал. Он знал, что нам хотелось познакомиться с членами научной комиссии. Надеюсь, нам удастся еще с ними встретиться до того, как они уедут.

— То есть вы специально приехали в Турин на этот прием…

— Нет, не совсем так.

— Как бы там ни было, я рад вас видеть. Сколько времени вы здесь еще пробудете?

— Наверное, несколько дней — четыре или пять, не больше.

— София!

Пронзительный мужской голос прервал ее общение с Д’Алаквой. София слегка улыбнулась, увидев, что окликнувший ее человек — ее старый университетский профессор. Он был известным ученым — специалистом в области средневекового искусства. Профессор опубликовал множество научных работ и, можно сказать, был звездой европейского научного мира.

— Моя лучшая ученица! Как я рад тебя видеть! Как поживаешь?

— Профессор Бономи! Рада вас видеть.

— Умберто, не знал, что ты знаком с Софией. Впрочем, это неудивительно, она ведь — один из лучших в Италии экспертов произведений искусства. Жаль, что она не захотела посвятить себя науке. Я ей предлагал стать моим ассистентом, но мои мольбы были напрасным. — Боже мой, профессор, вы мне льстите!

— Да-да, у меня никогда не было такого умного и способного ученика, как ты, София.

— Да, — согласился Д'Алаква, — и я знаю, что доктор Галлони — весьма компетентный специалист.

— Компетентный и талантливый, Умберто, к тому же обладающий аналитическим умом. Извини за нескромность, но что ты тут делаешь, София?

София почувствовала себя неловко. Ей не хотелось сейчас давать объяснения своему старому профессору, но другого выхода не было.

— Я работаю в Департаменте произведений искусства и сейчас нахожусь в Турине проездом.

— А-а! Департамент произведений искусства. Я и представить себе не мог, что ты сможешь работать следователем.

— Моя работа скорее научная, я не занимаюсь расследованиями как таковыми.

— Пойдем, София, я представлю тебя своим коллегам, они будут рады с тобой познакомиться.

Д'Алаква снова взял ее за руку, не давая профессору Бономи увести ее.

— Извини, Гидо, но я как раз собирался представить Софию его высокопреосвященству.

— Ну ладно… Умберто, ты придешь завтра в оперу слушать Паваротти и на ужин, который я даю в честь кардинала Визье?

— Да, конечно.

— А почему бы тебе не взять с собой Софию? Я был бы рад, если бы она пришла, моя любимая девочка, если, конечно, у нее нет других дел.

— Дело в том, что я… — начала, было, София.

— Я буду рад прийти туда вместе с доктором Галлони, если у нее действительно нет других дел. А теперь извини, нас ждет кардинал… Увидимся позже, — сказал Д'Алаква.

Д'Алаква вместе с Софией подошел к группе людей, в которой находился и кардинал Визье. Тот посмотрел на Софию с любопытством, словно оценивая ее взглядом. Он разговаривал любезно, но очень холодно. Похоже, у него с Д'Алаквой были очень близкие отношения: они вели себя друг с другом довольно непринужденно, словно их связывала какая-то невидимая нить.

Разговор шел сначала об искусстве, затем о политике и наконец — о Плащанице.

Марко наблюдал за тем, как София самым естественным образом вписалась в это общество избранных. Стоявший рядом с Софией надменный кардинал улыбался, слушая ее комментарии, у него явно вызывало интерес то, что говорила София.

Марко подумал, что София кроме ума обладает еще и красотой, а перед красотой не может устоять никто, даже этот хитроумный кардинал.

В десятом часу гости стали расходиться. Д'Алаква ушел в сопровождении Обри, двух кардиналов, доктора Боларда и еще двух ученых.

Прежде чем уйти, он подошел к Софии, стоявшей в тот момент рядом с Марко и профессором Гидо Бономи.

— До свидания, доктор Галлони! Гидо… сеньор Валони…

— Ты где будешь ужинать, Умберто? — спросил Гидо Бономи.

— В доме его высокопреосвященства кардинала Турина.

— Хорошо. Надеюсь увидеть тебя завтра вместе с доктором Галлони.

София почувствовала, что краснеет.

— Разумеется. Я вам позвоню, доктор Галлони. До завтра.

София и Марко попрощались с кардиналом и с отцом Ивом.

— Вам здесь понравилось? — спросил кардинал.

— Да, большое спасибо, ваше высокопреосвященство, — ответил Марко.

— Вы договорились о встрече с членами нашей научной комиссии? — поинтересовался отец Ив.

— Да, завтра нас примет доктор Болард, — ответил Марко.

— Ив, почему бы тебе не пригласить сеньора Валони и доктора Галлони поужинать?

— С удовольствием. Если они подождут меня секундочку, я закажу столик в ресторане «Веккиа Лантерна». Не возражаете?

— Если это для вас не очень хлопотно…

— Это для меня совсем не хлопотно, сеньор Валони, если только вы не возражаете поужинать вместе со мной из-за галстука…

Уже за полночь отец Ив проводил их до входной двери гостиницы. Вечер прошел прекрасно. Они много смеялись, говорили на разные темы. Еда, как и следовало ожидать, была чудесной, поскольку ресторан «Веккиа Лантерна» был одним из наиболее респектабельных и дорогих заведений Турина.