В зале остались только Белтран де Сантиллана и магистр тамплиеров Шотландии. После недолгого разговора с глазу на глаз они тщательно сложили Священное Полотно. Им предстояло хранить его как величайшее сокровище ордена — сокровище, доступ к которому в течение последующих веков будут иметь лишь избранные. Такова была воля последнего Великого магистра, и так оно и будет. Теперь Жак де Моле упокоился с миром.

Элианн Марше оказалась изящной элегантной женщиной, не лишенной привлекательности. Она приняла Анну Хименес со смешанным чувством снисходительности и любопытства.

Ей не нравились журналисты: они в своих статьях так сокращали то, что она им рассказывала, что в результате искажался смысл. Поэтому она старалась избегать встреч с ними, а когда интересовались ее мнением по какому-либо вопросу, каждый раз отвечала одно и то же: «Прочтите мои книги. В них вы найдете все, что я по этому поводу думаю, и не просите меня пересказать вам в трех словах то, что изложено мною на трехстах страницах книги».

Но эта юная журналистка была исключением: она пришла по рекомендации. Представитель Испании в Юнеско позвонил Элианн Марше и попросил принять эту девушку. Кроме того, с такой же просьбой к ней обратились два ректора престижных испанских университетов и трое ее коллег из Сорбоннского университета. Или эта девчонка — важная птица, или же она очень упрямый человек и всегда добивается своего, а потому профессор решила уделить ей несколько минут, но не более.

Анна Хименес для себя решила, что с такой женщиной, как Элианн Марше, не стоит играть в кошки-мышки, а лучше рассказать все начистоту, и тогда одно из двух: либо она отправит Анну куда подальше, либо согласится помочь ей.

Анна в течение двадцати минут объясняла Элианн Марше, что хочет написать историю Плащаницы и что нужно узнать мнение специалиста, чтобы попытаться отличить вымысел от правды в имеющихся сведениях об этой реликвии.

— А почему вас интересует Священное Полотно? Вы католичка?

— Нет… впрочем… думаю, что да, в какой-то мере, поскольку я крещеная, хотя и не очень активная верующая.

— Вы не ответили на мой вопрос. Почему вас интересует Плащаница?

— Потому что она вызывает много споров. Кроме того, она словно притягивает к себе насилие, пожары. Было совершено несколько попыток краж в соборе…

Профессор Марше подняла бровь и с некоторой долей пренебрежения решила подвести черту в их разговоре.

— Мадемуазель Хименес, боюсь, что не смогу вам помочь. Я не специализируюсь на мистических событиях, а потому вам нужно поискать кого-нибудь более компетентного в данной области, чтобы обсудить с ним весьма интересный тезис о том, что Плащаница вызывает всякие беды.

Элианн Марше встала. Ей было абсолютно неинтересно разговаривать с этой глупой журналисткой. За кого она ее принимает, если осмеливается говорить такую чушь?

Анна даже не пошевелилась на стуле. Она пристально посмотрела на профессора и предприняла еще одну попытку, стараясь хотя бы на этот раз не дать маху.

— Боюсь, что я неправильно выразилась, профессор Марше. Меня вовсе не интересует мистика, и мне жаль, если я показалась вам человеком, серьезно относящимся к таким вещам. То, что я хочу написать, — это документальная история, как раз лишенная каких-либо толкований в духе магии, мистики и тому подобного. Я ищу факты, факты и только факты, а вовсе не домыслы. Потому я и пришла к вам, что вы способны отделить правду от домыслов, как у более, так и у менее известных авторов. Вы так хорошо знаете о событиях, происходивших во Франции в тринадцатом и четырнадцатом веках, как будто это произошло лишь вчера. Именно эти ваши знания мне и нужны.

Профессор Марше продолжала стоять, но уже начала сомневаться в том, как ей следует поступить: распрощаться с этой девочкой или все-таки выслушать ее просьбу. Объяснение, которая она только что услышала, было, по крайней мере, серьезным.

— У меня мало времени, а потому скажите мне, что конкретно вы хотели бы узнать.

Анна с облегчением вздохнула. Она понимала, что стоит ей теперь сделать один неверный шаг — и с ней тут же распрощаются.

— Мне хотелось бы, чтобы вы рассказали обо всем, что связано с появлением Священного Полотна во Франции.

Сохраняя равнодушное выражение лица, профессор пересказала Анне всевозможные подробности появления Плащаницы в деревушке Лирей.

— Самые подробные летописи той эпохи утверждают, что в 1349 году Жоффруа де Шарни — феодал, владевший деревней Лирей, — заявил, что у него находится погребальный саван с отпечатком тела Иисуса, которому поклоняется вся его семья. Он отправил письма Папе Римскому и королю Франции, прося разрешения построить соборную церковь, в которой можно было бы выставлять этот погребальный саван для поклонения верующих. Ни Папа Римский, ни король не ответили на просьбу хозяина деревушки Лирей, а потому соборную церковь так и не построили, однако этот погребальный саван стал объектом поклонения с согласия священников деревни Лирей, которые увидели в этом возможность повысить собственную значимость.

— Но откуда там появился этот погребальный саван?

— В письме, которое де Шарни отправил королю Франции, — кстати, оно до сих пор хранится в государственных архивах — он утверждает, что до поры до времени скрывал тот факт, что у него находится погребальный саван Иисуса, чтобы не вызывать смятения среди христиан, потому, что подобные саваны появились и в других, зачастую, весьма, отдаленных местах, — например в Акисгране, Хаэне, Тулузе, Магунсии и Риме. Именно в Риме, начиная с 1350 года, в ватиканской базилике был выставлен погребальный саван, который, естественно, выдавали за подлинный. Жоффруа де Шарни клялся королю и Папе Римскому честью своей семьи, что именно находящийся у него саван — подлинный, однако он так и не признался ни королю, ни Папе Римскому, каким образом этот саван к нему попал. Был передан по наследству? Или же был у кого-то куплен? Де Шарни об этом не сообщил, а потому мы этого не знаем. Прошли многие годы, прежде чем было получено разрешение на строительство соборной церкви, однако Жоффруа де Шарни так и не довелось дожить до того момента, когда Плащаницу выставили напоказ, потому что он погиб под Пуатье, защищая короля, которого он прикрыл собственным телом во время битвы. Вдова де Шарни передала Плащаницу церкви деревни Лирей, что, с одной стороны, привело к обогащению священников этой деревни, а с другой — вызвало зависть у прелатов из других деревень и городов, в результате чего назрел нешуточный конфликт. Епископ города Труа распорядился провести всестороннее расследование, при этом даже был представлен свидетель, способный установить подлинность савана. Это был некий художник, заявивший, что именно он нарисовал образ Иисуса по заказу хозяина деревушки Лирей. На основании этого свидетельства епископ добился запрещения выставлять саван напоказ. Через много лет уже другому Жоффруа, а именно Жоффруа Второму де Шарни, удалось добиться от Папы Клемента VII разрешения выставлять саван, и тогда в дело снова вмешался епископ города Труа, обеспокоенный потоком паломников, ринувшихся поклониться Плащанице. В течение нескольких последующих месяцев саван пришлось хранить в сундуке, не показывая никому, однако, в конце концов, Жоффруа де Шарни пришел к соглашению с Папой Римским: ему разрешалось выставлять саван напоказ при условии, что священники деревни Лирей будут объяснять верующим, что это — рисунок на полотне, копия погребального савана Христа.

Монотонным голосом профессор Марше продолжила свои экскурсы в историю, рассказав о том, как дочь Жоффруа Второго — Маргарита де Шарни — приняла решение хранить саван в замке своего второго мужа, графа де ля Рош.

— А почему? — спросила Анна.

— Потому что в 1415 году, во времена Столетней войны, грабежи были обычным делом, и она подумала, что святыня будет в большей безопасности в замке ее мужа, находившегося в Сен Ипполит-сюр-ле-Ду. Маргарита де Шарни была своеобразной женщиной, потому как, овдовев во второй раз, увеличила оставленные ей мужем довольно скудные доходы, взимая подаяние с желающих увидеть погребальный саван Иисуса вблизи или помолиться перед ним. Именно материальные затруднения заставили ее продать эту святыню Савойскому дому. Передача святыни состоялась 22 марта 1453 года. Священники деревни Лирей были против этого, утверждая, что саван принадлежит им, потому что его передала им еще вдова Жоффруа Первого де Шарни. Однако Маргарита проигнорировала их претензии и получила от Савойского дома за святыню замок Варамбом и доходы от поместья Мирибель. Существует соответствующий письменный договор, подписанный Людовиком Первым, герцогом Савойским. Дальнейшая история Священного Полотна известна всем.