— Но это же они, Руди. Не мы.

— Конечно, конечно, — устало покивал он. — Просто я не верю, что наше правительство — или любое другое — хоть немного умнее. Кто, в конце концов, изобрел бомбу, экспериментировал с биологическим оружием и вирусами? Увы, ковбой, следы каиновой печати есть на всех без исключения, неважно, напрямую мы связаны с высокой политикой или нет.

— Но некоторые из нас пытаются справиться с этим дерьмом. Давай не будем стричь всех под одну гребенку.

Он вздохнул.

— Я устал, Джо… и вовсе на тебя не нападаю. Просто хочу осмыслить происходящее. — Он взглянул на меня. — Но ты тоже отмечен. Не грехом, но осознанием присутствия той твари, которая живет во всех нас, в каждой человеческой душе. Это отражается у тебя в глазах. Я играл с тобой в покер и знаю: ты умеешь скрывать свои эмоции лучше многих. Лучше, чем Грейс Кортленд. Но не так хорошо, как Черч. Однако суть в другом. — Он нахмурился. — Этот опыт объединяет. Мы всегда будем связаны общим знанием. Все, кто стал очевидцем абсолютной, поразительной готовности человеческой расы совершить самоубийство.

— Я уже сказал, Руди, кое-кто выкладывается на полную катушку, чтобы отыскать решение проблемы.

Он улыбнулся мне, слабо и устало.

— Надеюсь, ты не бравируешь, ковбой. А искренне веришь в успех.

— Верю. Должен верить.

Он закрыл глаза и с минуту молчал.

— У меня не нашлось времени как следует все обдумать. Чтобы быть хоть в чем-то полезным, необходимо понять, зачем я здесь… Сначала меня похитили, потом приставили дуло к голове, потом я узнал, что у террористов имеется смертоносное оружие… Ты бы поразился, узнав, как мало мы проходили в мединституте по данной теме.

— Даже в школе для психологов?

— Даже там.

Повисла пауза. Каждый из нас погрузился в свои мысли.

— Черч сказал, что ты вступил в ОВН. Почему ты решился на это? — наконец спросил я.

Руди нашел в себе силы усмехнуться.

— Во-первых, Черч меня попросил. Во-вторых, я узнал, что произошло в больнице Святого Михаила. И конечно, из-за тебя. Но не только, Джо… Мне известна стоящая за всем этим правда. Я отмечен. Отныне и до конца моих дней. И теперь не могу остаться в стороне. Если не сумею помочь вам, то, наверное, сойду с ума.

— Угу, — сказал я. — Я тебя понимаю. Но что ты чувствуешь, став частью команды?

— Слишком сложный вопрос для простого ответа… Допустим, я ценю возможность сделать что-нибудь хорошее для людей, которые, в свою очередь, пытаются спасти мир.

— А если копнуть глубже?

— Что касается тебя, Джо, то я всегда уважал твои моральные принципы. Ты слишком рассудителен, чтобы в повестке дня отделять важное от неважного. Скорее, выбираешь между правильным и неправильным. Думаю, в этом вы совпадаете с Черчем. И пожалуй, только одно дарит мне надежду: тот факт, что на страже нашего будущего стоят три фигуры — Черч, ты и Грейс Кортленд, — которые действительно видят способ все уладить и обладают необходимыми навыками, чтобы это сделать.

— Что-то многовато ты возлагаешь на наши плечи, брат.

— Ага, — сказал Руди, — не то слово. Нам всем придется нелегко. Тебе предстоит совершить подвиг. Я должен собраться, чтобы помочь собраться другим. А Черч и Кортленд будут исполнять свои прямые обязанности. — Санчес встал и похлопал меня по плечу. Похоже, он начал приходить в себя, однако я понимал, что его раны еще слишком свежи. — Хочу попытаться соснуть хотя бы часок. И тебе тоже не помешает.

Я сказал, что посплю, но на самом деле не собирался. Время поджимало. Стоя в дверях, я смотрел, как Руди ковыляет к своей постели. На меня навалилась невероятная усталость, но едва я повернулся, чтобы войти в комнату, как дверь в конце коридора с грохотом распахнулась и побелевший доктор Кто прокричал два слова, от которых у меня по коже пошли мурашки:

— Двенадцатая комната!

У него за спиной раздалось резкое стаккато автоматных выстрелов.

Склад ОВН, Балтимор.

Вторник, 30 июня, 22.21

Я рванул к выходу. Гас Дитрих выскочил на порог в семейных трусах и майке. Он увидел меня и раскрыл рот, собираясь что-то сказать, но в этот момент я ухватил Кто и отшвырнул его с дороги. Доктор врезался в Дитриха, и они оба ввалились в комнату через открытую дверь. Я ускорил шаг и повернул налево. Поскольку мои апартаменты находились совсем близко к погрузочному доку, я оказался там раньше всех вооруженных охранников. В проходе толпилась горстка перепуганных ученых и лаборантов, и я взревел, чтобы дали дорогу.

— А ну назад, — услышал я голос Банни, который вместе со Старшим выскочил в док сразу за мной.

Я крикнул растерянным сотрудникам:

— Все на выход — быстрее! Закрыть дверь и отключить чертову сирену!

Они убрались из помещения, а мы втроем помчались вдоль рядов трейлеров. У номера двенадцать мы замерли на месте. Огневая позиция опустела, большое орудие все еще дымилось, пол усеяли гильзы. Я увидел только одного из четверых стражей, точнее, то, что от него осталось. Ему вырвали горло. Тело валялось на мешках с песком, окружавших пулемет. Повсюду виднелись лужицы крови и красные брызги, должно быть, из артерий. Судя по всему, расправа была быстрой и жестокой.

Мы двинулись вперед, решительно и бесшумно. Банни поднял МР-5.

— Какой чертовски долгий день выдался, — пробормотал он, проверяя оружие. — Пусто. — Он обшарил мертвого охранника и отыскал полный магазин.

— На шесть часов от меня! — прошептал я, и Банни встал сзади. Старший прикрывал нас сбоку. Он подхватил автомат убитого и осматривал углы, выставив дуло перед собой. Сирена затихла, только ее призрачное эхо все еще отдавалось от стен. Видно, в толпу перед дверью затесался представитель высшего ранга.

— Смотрите, куда целитесь, — произнес я негромко. — Мы не знаем, кто заражен и сколько у нас противников.

Мы стояли почти вплотную друг к другу и прислушивались. Какие-то шаркающие звуки доносились из-за трейлера и изнутри.

— Я пошел туда, — шепнул я. — Вы двое в обход.

— Черт-те что, — сказал Банни.

— Не трусь, селянин, — проворчал Старший. — Вперед.

Они растворились в тенях, а я шагнул на нижнюю ступеньку тамбура. Дверь двенадцатого номера стояла распахнутой, и я видел в помещении движущиеся силуэты. Заметил на столе «глок» девятого калибра, однако затвор был откинут, так что я проигнорировал этот факт и взлетел на верхнюю площадку. Коп во мне всегда начеку, поэтому, несмотря на спешку, я бросил взгляд на дверь. С обеих сторон — никаких видимых признаков взлома. Странно, подумал я, ощутив смутную тревогу, но времени для раздумий не оставалось.

Я сосредоточился и шагнул внутрь трейлера. Боже, настоящий склеп. Двое врачей в халатах лежали ничком, неестественно вывернув руки и ноги, позади них в лужах крови распростерлись три тела в больничных пижамах. Человек, которого мы захватили на мясоупаковочной фабрике, находился в хирургическом отделении. Оно размещалось в части трейлера, отгороженной ширмами. Они были изодраны в клочья — как и горло пленника. Медиков, которые старались спасти ему жизнь, тоже загрызли насмерть. В воздухе стояли запах пороха и медная вонь крови. На черепе каждого трупа зияла дыра. Да, работали методично. В дальнем конце трейлера я увидел четвертого пациента, он повалил на пол солдата и впился в него зубами. Несчастный кричал и бил руками, отражая атаку, и я не сумел разглядеть, покусали ли его, и если да, то насколько сильно.

Я направился к ним.

Было недосуг выкрикивать приказы или отступать и ждать подкрепления. Рассчитывать на помощь особо не приходилось, я понадеялся, что и ребята управятся самостоятельно, и сосредоточился на ходячем мертвеце, который пытался убить перепуганного насмерть рядового.

Длина трейлера составляла семьдесят футов, и я преодолел это расстояние за пару секунд. Снаружи донеслись выстрелы. Бродяга поднял голову, мертвые глаза отыскивали источник шума. Находясь футах в двадцати от монстра, я подхватил со стола тяжелый металлический планшет с толстой кипой бумаг и запустил его, словно «летающую тарелку». Он просвистел по воздуху и попал бродяге в голову, отшвырнув его к стене. Тот выпустил свою всхлипывающую жертву. Однако удар не причинил зомби вреда, он мгновенно повернулся, губы оттянулись назад, в зрачках загорелся огонек. Тварь двинулась на меня, но я, хорошо рассчитав скорость и угол атаки, огрел ее сложенными вместе ладонями, затем схватил за горло левой рукой, а правой двинул в висок. Чудовище дернулось, и я сильнее вцепился в его глотку, чувствуя, как трещит подъязычная кость. Нормальный человек прямо тут же и умер бы, пытаясь втянуть в себя хотя бы немного воздуха, но эта штука все еще рычала. Я снова отвесил ему затрещину, отодвинув как можно дальше его окровавленную пасть, после чего в третий раз заехал ему в башку, только теперь сильнее вжал ладонь, так что бродяга оказался буквально пригвожденным к стене. Мои пальцы скользнули по его голове и вцепились в висящие сосульками грязные волосы.