Он уезжал. Старр провожала его со смешанным чувством сожаления и тоски. Она с грустью смотрела в окно, наблюдая, как пикап Киннкэйда приближается к перекрестку, как он сбавляет скорость, поворачивает направо и выезжает из города.

«Дурак», — подумала Старр, увидев, как Киннкэйд свернул на дорогу, ведущую к ранчо Росситеров.

— Дурак, — с нежной улыбкой, едва шевеля губами, вслух повторила она.

— Я слышал грузовик. — Выйдя из ванной, Де Пард подошел к окну. — Кто это был? Ты видела? — спросил он с любопытством.

— Киннкэйд. — Старр опустила глаза.

На столе со стеклянным верхом стоял кофейный сервиз. Де Пард подошел к столу и налил себе чашку кофе.

— Я так понял, что он уезжает из города?

— Разве у него был выбор?

— Никакого, — заявил Де Пард самодовольно.

Старр не стала возражать.

— Ты уже решил, что хочешь на завтрак? — спросила она.

Пыль клубилась вокруг быстро несущегося пикапа, завиваясь позади него длинным коричневым плюмажем. Ни души на дороге, ни души на мили вокруг. Унылый, однообразный пейзаж. Лишь угрюмые серые холмы, маячившие на горизонте, да взмывший высоко в небо ястреб говорили о том, что где-то, быть может, есть и иные земли, иные ландшафты, иная жизнь…

За последние двадцать минут Киннкэйд не встретил ни одной машины и никаких признаков человеческого жилья, кроме линий электропередачи, проложенных вдоль дороги, да покосившихся заборов, обозначавших границы одного ранчо и начало другого.

Он посмотрел на одометр. Сейчас должен был появиться поворот к ранчо. На последнем пересечении изгородей он заметил небольшой деревянный указатель с выцветшей надписью «Ранчо «Шпора», Дж. Росситер». Но риск проехать мимо поворота был велик, поскольку столбы электропередачи шли дальше вдоль дороги и только линия телефонных проводов здесь сворачивала чуть правее и взбиралась на холм. Ведущая к ранчо проселочная дорога представляла собой едва заметную колею.

Когда Киннкэйд въехал на холм, проселочная дорога, бурно заросшая сорняками, стала почти незаметной. Следующие три мили машина подпрыгивала так, что он с трудом сдерживал стон, готовый вот-вот сорваться с губ: ночная потасовка давала о себе знать.

Дорога, извивавшаяся вокруг холмов словно змея, наконец свернула в широкий неглубокий каньон. Купа тополей по краям каньона красиво оттеняла зеленью желтизну холмов и дороги.

Слева Киннкэйд увидел группу низких зданий, приткнувшихся между серыми валунами. Полдюжины лошадей стояло в корале, большая часть стада паслась на огороженном забором пастбище.

Не долго думая он объехал надворные постройки и направил машину прямо к построенному из сырцового кирпича двухэтажному дому, спрятанному в тени огромных старых тополей. Старая сторожевая собака выскочила навстречу пикапу, тревожным лаем сообщая хозяевам о нежданном госте. Вся шерсть на загривке пса поднялась дыбом.

Киннкэйд сбросил скорость и остановился. Потом вышел из машины. Собака тотчас же заняла позицию между ним и домом, предупреждающе рыча. Киннкэйд предпочитал не дразнить собак, и тем более собак столь преклонного возраста.

— Привет! — остановившись на полпути и повернувшись к парадной двери, крикнул он. — Есть кто-нибудь дома?

Ответа не последовало. Киннкэйда, впрочем, это не удивило: по утрам, как водится, хозяина ранчо и его помощников дома не застанешь — с первыми лучами солнца все принимаются за работу.

Откуда-то с близкого расстояния послышалось пыхтение и громыхание трактора. Старый блю хилер повернул голову к востоку, потом снова посмотрел на Киннкэйда, возбужденно поскуливая и время от времени обнажая длиннее желтоватые клыки.

— Ты говоришь, они там, парень? — Киннкэйд повернулся туда же, куда смотрела собака, чтобы определить, где находится трактор.

Немощеная дорога поворачивала в сторону от дома к сараям. За сараями простиралось сверкающее в свете утреннего солнца поле, засеянное кормами. Трава уже пожелтела. Старый трактор, успевший выехать уже на середину поля, задыхаясь и фыркая, тянул за собой плоскую платформу, нагруженную дюжиной квадратных тюков сена.

Киннкэйд снова заполз в грузовик и поехал в сторону поля. Старая сторожевая собака последовала за ним. Минуту спустя, припарковавшись у кромки поля, он вышел из кабины. Солнце слепило глаза, горьковатый запах высушенного сена, полыни и пыли сшибал с ног.

Водитель трактора заметил Киннкэйда и что-то крикнул другим, но из-за шума двигателя слов его никто не услышал. Вскоре, правда, из-за платформы, нагруженной тюками, появилась Иден Росситер. И снова, глядя издалека на ее прямую, и даже слишком прямую спину, на гордый наклон головы, Киннкэйд подумал, что она очень высока. На Иден был черный свитер с короткими рукавами, подчеркивавший женственную зрелость ее фигуры, рабочие рукавицы и мужская шляпа с большими полями. Как только она посмотрела на Киннкэйда, он почувствовал нечто, похожее на электрический разряд. В это мгновение между ними будто пробежала искра.

Несколько смутясь, Иден отвернулась и крикнула водителю, чтобы тот остановился. Трактор встал. Один из рабочих, грузивших тюки на платформу, подошел к ней и что-то шепнул на ухо. Она согласно кивнула и передав ему вилы, спрыгнула на землю. «Похоже, это ко мне!» — крикнула Иден своим «сотоварищам» и направилась в сторону Киннкэйда. Он пошел ей навстречу.

В добром ярде друг от друга они остановились.

На лбу Иден выступила едва заметная испарина. Киннкэйд смотрел ей прямо в глаза.

— Я ищу босса, — прикоснувшись пальцем к полям шляпы и чувствуя, как его охватывает сексуальное возбуждение, сказал он.

— Вы нашли его. Это я. — Она с интересом посмотрела на его разукрашенное ссадинами лицо. — Вижу, вчера у вас вышла потасовка. Надеюсь, вам удалось хоть разок врезать как следует своему обидчику, — заметила Иден, снимая рабочие рукавицы.

— Ни одного, — улыбнулся Киннкэйд. — Трудно отбиваться и тем более хорошенько врезать, как вы изволили выразиться, когда тебя держат за руки.

— Де Пард, — внезапно помрачнев, догадалась Иден.

— Его помощник.

— Это все равно. — Пожав плечами, она презрительно хмыкнула.

— Ваше предложение относительно работы по-прежнему в силе?

— Очень бы хотелось узнать, почему вы именно сегодня решили о нем вспомнить.

— Потому что Де Пард велел мне не работать у вас. Теперь, естественное, единственно, о чем я мечтаю, так это о том, чтобы получить работу на ранчо «Шпора»… Будем считать, что виной тому мой скверный характер.

Киннкэйд пристально посмотрел на Иден и после недолгой паузы вновь повторил свой вопрос:

— Итак, у вас есть для меня работа?

— Считайте, что вас наняли.

Иден шагнула вперед, чтобы скрепить договор рукопожатием. Его огрубевшая рука коснулась ее ладони. И от этого прикосновения она ощутила мгновенный и непроизвольный укол в сердце, толчок, движение, которому ей трудно было подыскать название. Киннкэйд не сводил с нее глаз. Иден удивило, что лицо его вдруг как-то разгладилось и подобрело. «И отчего он казался мне такой букой?» — мелькнуло у нее в голове.

Но тут же, взглянув на выбившуюся из-под шляпы прядь волос, так походившую на мех горной кошки, она вновь насторожилась. Нет, в облике Киннкэйда определенно было что-то хищное.

— Идите и начинайте грузить сено. — Слегка нахмурившись, Иден поспешила отдернуть руку.

Она повернулась и пошла к платформе, груженной сеном, Киннкэйд пошел следом за ней. Иден не раскаивалась в том, что приняла решение. В сезон заготовки сена она была готова нанять кого угодно, лишь бы у этого «кого угодно» были руки и ноги. И в определенном смысле к приезду Киннкэйда следовало относиться как к подарку судьбы. К тому теон уже показал, что способен противостоять Де Парду. Иден могла считать, что с новым помощником ей определенно повезло, но это вовсе не значило, что она чувствовала себя с ним комфортно. И причиной тому стали те чувства, которые она вдруг испытала, дотронувшись до его руки.