Вернувшись к погрузке сена, Иден не стала терять времени на то, чтобы представить Киннкэйда остальным: без лишних слов она просто поставила его в ряд с остальными работниками, укладывавшими в тот момент тюки с сеном.

Как только Киннкэйд принялся бросать на платформу тридцати- и сорокафунтовые тюки, он почувствовал, что долго так не выдержит, — «урок» Де Парда давал о себе знать. Но, слава Богу, в полдень объявили перерыв и Киннкэйд смог немного передохнуть.

Спрыгнув на землю, он увидел, как Иден Росситер поманила одного из работников.

— Пойди с Киннкэйдом, Эл, и покажи ему барак. Коренастый плотный ковбой спрыгнул с платформы, чтобы присоединиться к Киннкэйду. Устало улыбнувшись, он добродушно подмигнул своему новому напарнику.

— Ваш грузовик — просто находка для моих старых костей. Платформе с сеном в этом отношении до него как до луны пешком, — объявил стареющий ковбой.

— Согласен, — садясь за руль, ответил Киннкэйд. Ковбой, не дожидаясь приглашения, влез в машину и устроился на мягком сиденье для пассажира, испустив блаженный вздох.

— Было время, когда я мог работать от рассвета до темноты без передышки. А теперь такое случается очень редко. Чертовски скверное дело — старость, — сказал он, печально вздыхая и искоса поглядывая на Киннкэйда. — Меня зовут Эл Бендер.

— Меня — Киннкэйд. — Он завел грузовик и поехал за платформой на двор ранчо. — Вы давно здесь работаете?

— Около семи или восьми месяцев. На этот раз. Я то начинаю, то бросаю здесь работать. И так многие годы, — ответил Эл и пристально посмотрел на Киннкэйда. — А вы не работали прежде в этой части страны?

— Я здесь впервые.

— Оно и видно…

Когда телега с сеном, которую тащил за собой трактор, свернула к амбару, Эл сделал знак Киннкэйду следовать прямо за ним.

— Барак чуть дальше.

Через минуту Киннкэйд уже припарковал свой пикап перед бараком. Как и дом, он был построен из сырцового кирпича и обесцвечен солнцем до бледно-розового цвета. Толстые стены обещали, что внутри будет прохладно и глаза смогут отдохнуть от безжалостного блеска солнца. Киннкэйд вытащил свое снаряжение из задней части грузовика и направился к двери, где его поджидал Эл Бендер.

Пожилой ковбой бросил взгляд на вещевой мешок, который захватил с собой Киннкэйд.

— Это ваши пожитки? Киннкэйд кивнул:

— Мне придется одолжить седло.

— Были денежные затруднения и пришлось свое продать? — высказал догадку Эл.

Киннкэйд не стал с ним спорить.

— Там в амбаре есть седла на любой вкус. — Эл посмотрел на плату с техасскими номерами на машине Киннкэйда. — Думаю, вы себе что-нибудь выберете.

— Спасибо.

Эл кивнул и отворил дверь. Общая комната, в которой, очевидно, жили работники, была далеко не образцом уюта и порядка. С первого взгляда становилось ясно, что сюда приходят разве только переночевать да скоротать дождливый вечерок. В одном из углов примостилась древняя железная печка, едва ли способная согреть в холодные зимы северной Невады всех обитателей этого жилища. В центре комнаты стоял стол, используемый, судя по разбросанным на нем картам, исключительно для игры в солитэр. На стенах висели картинки, пожелтевшие от никотина и старости, а единственный календарь был просрочен по меньшей мере года на три.

— Телевизора нет? — поинтересовался Киннкэйд.

— А какой смысл его заводить? Спутниковой-то антенны у хозяев нет. А по кабелю сигнал слишком слабый. Черт, да и по радио частенько ничего, кроме помех, не слышно. — Эл пожал плечами. — Здесь вы не получите никаких фиглей-миглей, не то что у вас в Техасе. В этой части страны с развлечениями туговато.

— Я вижу.

— Спальни вон там. — Эл кивнул в сторону коридора. — Души и туалеты чуть дальше.

Держа в руках вещевой мешок, Киннкэйд шел по коридору, пока не нашел свободной клетушки. Бросив мешок на раскладушку, он пошел мыться.

— Вы не спешите! — крикнул ему вслед Эл. — Делать все равно пока нечего, так что я подожду.

Минут пять спустя Киннкэйд уже снова напяливал шляпу.

— Может, пойдем поедим? Заодно покажете, где здесь столовая, — обратился он к Элу.

— Ничего не имею против. — Эл улыбнулся и поспешил выйти из барака.

Во дворе их чуть не сбил с ног крупный гнедой жеребец, стрелой промчавшийся мимо.

— Похоже, он кровный, — глядя вслед жеребцу, заметил Киннкэйд.

— Так и есть, — подтвердил Эл. — Без такого коня в этих краях пропадешь. У босса есть несколько племенных кобыл, с которыми она его скрещивает. Примерно половина из них зарегистрирована как на четверть кровные. Большую часть жеребят она оставляет на ранчо, а остальных продает. Хорошего мерина сейчас можно продать за славные денежки. — Эл смачно сплюнул. — Уж что хорошего есть на ранчо «Шпора» — так это лошади, — после недолгой паузы добавил он.

— А как здесь с кормежкой? — поинтересовался Киннкэйд, кивнув в сторону кухни — маленького одноэтажного строения, как и все остальные постройки на этом ранчо, из сырцового кирпича.

— Еда отличная. — Эл с довольной ухмылкой хлопнул себя по животу и распахнул засиженную мухами дверь в кухню.

Внутри радио во всю глотку вопило песню Уилли Нельсона о Панчо и Лефти. Киннкэйд заглянул в столовую. Когда он почувствовал дрожжевой запах свежеиспеченного хлеба, в желудке у него забурчало.

Эл прошел мимо длинного стола, рядом с которым стоял ряд скамеек, прямо в кухню. Киннкэйд бросил взгляд через плечо и увидел старую женщину с длинными растрепанными седыми волосами, стоявшую спиной к ним. Эл подошел к стойке, где стояла женщина, протянул руку и выключил радио. Женщина круто обернулась, размахивая хлебным ножом в зазубринах.

— Какого черта ты подкрадываешься сзади так, что тебя и не слышно? — послышался скрипучий голос, слишком грубый, чтобы принадлежать женщине.

Киннкэйд посмотрел на нее внимательнее — она стояла к нему в профиль — и заметил на щеке седую щетину. Кухарка оказалась мужчиной. И мужчиной довольно преклонного возраста.

— Это же черт знает что, — продолжал ворчать повар, искоса поглядывая на Эла, — я чуть было не прикончил тебя хлебным ножом.

Эл даже бровью не повел.

— Если бы это чертово радио не играло так громко, — возразил он, — ты бы услышал, как мы вошли. Надеюсь, тебе есть чем накормить нового работника. У нас пополнение. — Он похлопал Киннкэйда по плечу.

Старый повар обернулся, чтобы посмотреть на новичка, потом поднял глаза к потолку и умоляющим жестом воздел руки кверху.

— О великий Дух, послушай меня! Много лун тому назад мой дед вел войну против синих мундиров и бледнолицых, укравших нашу землю. Много раз он водил в битву воинов. Много раз он сидел у костра со старейшинами и курил трубку мира…

— Прекрати молоть чушь, — перебил Эл, потом махнул рукой в сторону Киннкэйда. — Этот человек не из местных. Его имя Киннкэйд. А этот тип, которого ты видишь, хочешь верь, хочешь нет — повар. Зовут Фредерик Дэниэл, но мы зовем его Дикий Джек.

Повар с укоризной посмотрел на Эла.

— Теперь никто больше не проявляет почтения к старшим. Позор, да и только! — громко проворчал он.

Эл, широко ухмыляясь, смотрел на Киннкэйда.

— Он утверждает, что его дед был индейцем племени сиу и вождем. Правды в этом не больше, чем если бы я заявил, что мой родственник — папа римский.

Он направился к хорошо укутанному бочонку, стоявшему на стойке напротив обеденного стола.

— Как насчет того, чтобы выпить чаю со льдом?

— Звучит привлекательно, — отозвался Киннкэйд, по-прежнему с интересом разглядывая повара, деловито резавшего хлеб.

Как бы почувствовав его взгляд, старый повар повернулся к Киннкэйду — в глазах его загорелся хитрый огонек.

— Может быть, вы привезли с собой виски? Киннкэйд покачал головой:

— Сожалею, но нет.

Выражая свое разочарование, повар печально присвистнул.

— От всей этой пыли меня разбирает отчаянный кашель, — сказал он, слегка покашливая. — Может быть, у вас есть сироп от кашля?