— Нет. — И из его голоса ушла вся теплота.

— Ты его видел в городе?

— Да. А что?

Винс воинственно остановился возле головного фургона.

— Ничего. — Она неопределенно тряхнула головой. — Я престо подумала, вернется он назад или нет.

— Ас чего это ты беспокоишься?

— Беспокоюсь, потому что мне не хватает работников.

— Ты управишься, — заверил Винс.

— Вероятно, но дело не только в этом.

— Извини, сестренка, но если ты можешь лишиться из-за него сна, то я нет. Доброй ночи. — И он направился к своей палатке.

Иден же уселась возле головного фургона, понимая, что уж сегодня точно не уснет.

Она тяжело вздохнула… Все вокруг — и яркие звезды на бархатном небе, и серебряная загадочная луна, низко висевшая над горизонтом, и таинственные ночные шорохи — вызывало в ней душевную боль и ощущение бесконечного одиночества.

Неожиданно поблизости раздался звук шагов по неровной, шероховатой почве. Иден подняла глаза, рассчитывая увидеть Винса, но перед ней стоял Киннкэйд. Обрадовавшись, она мгновенно поднялась на ноги… и, вдруг смутившись своих чувств к нему, сухо сказала:

— А, вы вернулись.

— А вы думали, не вернусь?

На его лице появилась добрая улыбка.

— Киннкэйд, это бы меня не удивило. — Иден старалась говорить безразличным тоном, хотя это стоило ей больших усилий. Ведь, в сущности, всю ночь она ждала его. — Мужчины имеют обыкновение исчезать без предупреждения.

— Ну, это не мой случай. Я уехал, только чтобы выпить пива в городе. Да вообще я давно не мальчишка, чтобы убегать.

Ее великолепные темные волосы сейчас были распущены по плечам, и Киннкэйд, залюбовавшись игрой лунного света на них, дотронулся пальцем до одного локона.

— Но с вашей стороны было очень любезно дождаться моего возвращения.

Он был к ней слишком близко. Иден сделала шаг назад и наступила на шину.

— Я вовсе не дожидалась вас, — возмутилась она. Он тут же отдернул руку, державшую прядь ее волос. — Меня разбудил Винс, когда вернулся.

— Да, я видел в корале его лошадь.

Разговаривая с Киннкэйдом, Иден незаметно для себя вышла из тени, отбрасываемой фургоном, и лунный свет залил ее всю с головы до ног.

Перед Киннкэйдом стояла сказочной красоты женщина с какими-то удивительными глазами. Это зрелище завораживало. Потянувшись к ней, он нежно, трогательно обнял ее.

— Невозможно, чтобы мужчина смотрел на вас и не желал вас, Иден.

— Нет! — воскликнула она.

Иден и сама не знала, против чего протестует — против ласки, которую он себе позволил, или против его слов, а возможно, и против собственного отношения и к тому, и к другому. Она знала только одно — что не должна чувствовать то, что чувствовала. От его прикосновений ее дыхание не должно прерываться, а сердце не должно бешено биться при его появлении. Она прекрасно жила и без этого.

Как и в прошлый раз, его поцелуй был страстным и настойчивым. Она хотела было оттолкнуть его, но вместо этого ее пальцы сами собой вцепились в его рубашку и она прижалась к нему. Его губы не отпускали ее плененного рта, продолжали дразнить и возбуждать до тех пор, пока неведомая ей до сих пор сладостная истома не разлилась по всему телу. Она вдыхала его особый, только ему присущий запах, прижимаясь все сильнее и сильнее к нему. Иден ощущала и воспринимала все происходящее с невероятной ясностью, и в то же время она не узнавала себя: прежняя Иден Росситер ничего подобного не испытывала и уж тем более себя так не вела.

Киннкэйд знал, что желает Иден, как всякий нормальный мужчина желает молодую красивую женщину. Но он никак не ожидал, что по отношению к ней у него появится такая трепетная нежность. Еще ни одна женщина так много не значила для него. Она буквально заполнила собой его сознание и чувства.

Киннкэйд сознавал — пора остановиться, он должен отступить. И все же не делал этого, ему хотелось снова и снова ощущать ее прекрасное тело. Однако еще немного, и он потеряет всякий контроль над собой. Киннкэйд сделал над собой усилие и отстранился от девушки.

Иден, стоявшая в двух шагах от него, пыталась унять дрожь, охватившую все ее тело. Немного придя в себя, она сказала со всей холодностью, на какую была способна:

— Вы уже покончили с этим?

— Да.

Он смотрел на нее пристальным и спокойным взглядом.

— Ладно, — сказала она, изо всех сил стараясь выглядеть равнодушной. — У вас едва ли остается четыре часа на сон. Я предлагаю вам воспользоваться ими и немного поспать.

Иден повернулась и ушла.

Де Пард с мрачным видом ввалился в дом на ранчо «Даймонд Д.», который использовал как штаб-квартиру. Шихэн следовал за ним по пятам.

— Черт знает что, Шихэн! — зарычал он раздраженно. — Не понимаю, что происходит. Росситер сказал, что она наняла кого-то из Орегона. А кого, мне не известно.

— Ну, надо хотя бы знать, из какого места в Орегоне. Орегон большой, — нахмурился Шихэн.

— Ты полагаешь, я этого не знаю? — Де Пард с яростью шлепнул по выключателю на стене конторы, и свет залил комнату. — Чертова баба эта Росситер. Я уже готов был поклясться, что мы отрезали ей все пути, задушили!

. — А вы уверены, что Винс говорит правду?

— Ему нет никакого расчета лгать. Де Пард подошел к бару.

— Но у меня такой уверенности вовсе нет, — скептически заметил Шихэн. — Не так давно вы согласились платить ему за информацию, которую он обязался доставлять. Винс мог наврать вам только для того, чтобы выудить деньги.

Де Пард покачал головой:

— Винс Росситер, конечно, алчный тип, но не дурак. Он прекрасно понимает, как легко его можно поймать на лжи, И не стал бы рисковать. Особенно когда так жаждет получить долю от продажи ранчо.

Де Пард налил в стакан бренди и предложил Шихэну присоединиться.

— Не откажусь, — довольно хмыкнул Шихэн и шагнул к бару.

— Он говорит правду, — настаивал Де Пард. — Винс знает, что, если ей удастся перегнать скот на рынок, она никогда не согласится продать ранчо. И еще он знает, что я не перестану давить на нее до тех пор, пока она не выкатится отсюда.

— И вы позволили бы ей продать ранчо?

— Все зависит от того, как она сумеет выпутаться из этой ситуации. Если ей придется уехать без гроша, то можно подумать и об этом варианте. Но сейчас речь о другом. Надо что-то решить с этим чертовым перегонщиком скота.

Де Пард нетерпеливо и быстро глотнул из своего стакана.

— Интересно, кто это такой выискался, — мрачно сказал Шихэн. — Ведь многие не посмели бы пойти против вас.

Де Пард ткнул в него пальцем:

. — Завтра утром позвонишь по этому телефону и попытаешься выяснить, кто это.

— Завтра воскресенье, босс. Я никого не смогу застать.

— Позвони им домой. А с теми, с кем не удастся связаться, созвонишься в понедельник.

— Да, но ведь в таком случае у нас остается совсем мало времени, Дьюк, — ответил Шихэн, явно обеспокоенный. — Вы сказали, что грузовики должны приехать в девять часов утра во вторник. А что же мы будем все-таки делать, если до этого времени не узнаем, кто взялся за перевозку скота?

— Остановим их.

— И каким же образом, вы полагаете, я должен это сделать?

Де Пард жестко посмотрел на Шихэна и ухмыльнулся:

— Ты ведь знаешь, что делать. У тебя целый ящик медалей за меткую стрельбу. Что-то ты давно, Шихэн, не практиковался.

Издалека донесся неясный шум и рокот дизелей. Киннкэйд, сидевший на верхней перекладине забора, зацепившись пятками за одну из средних досок, поднял голову и увидел змеящийся пылевой вихрь, удалявшийся в западном направлении. Киннкэйд перевел взгляд на Иден, стоявшую с братом возле погрузочных скатов. Она беспокойно вглядывалась туда, где клубилась пыль. В загоне за спиной Киннкэйда занервничали животные, приготовленные к погрузке и отправке.

Судя по реву дизелей, машины стремительно приближались. Иден повернула сияющее лицо к брату:

— Они здесь.