— Удвоила бы или пасовала, — тихо отозвалась я.
В хранилище было по-прежнему тихо, но напряжение во мне нарастало с каждой секундой.
— Мой ответ — Джек Роулэнд Мерфи.
Я отрицательно покачала головой.
Майк проговорил мне прямо в ухо:
— Ну так как, расплачиваться будем? Взгляни на то слуховое окно, Куп. Видишь его?
И, взяв меня за подбородок, он повернул мою голову в сторону карниза.
— Тысяча девятьсот шестьдесят четвертый год. Завсегдатай майамских пляжей Мерф Серф пролез по карнизу этого старого гранитного здания и забрался через это самое окно, чтобы украсть «Звезду Индии» — сапфир Дж. П. Моргана. В курсе ли ты, детка, что он был размером с шарик для гольфа? Теплая ночь, система сигнализации нейтрализована, и открытое настежь окно. Он попросту выбил стекло при помощи молотка, и охранники даже не узнали о том, что он тут был. Кто-нибудь из них, возможно, до сих пор здесь бездельничает. Мой отец занимался этой кражей. Вот ты мне и должна две штуки…
Из глубины коридора донеслись шаги. Майк выступил из ниши и, увидев Мерсера с какой-то женщиной, жестом приказал им остановиться. Я узнала Кэрри Шрегер из полицейского подразделения окружной прокуратуры. Она недавно прошла обучение в подразделении по освобождению заложников.
— Стойте. Я сейчас все объясню.
После того как Майк вышел из нашего укрытия, мне показалось, что в одной из каморок началось какое-то движение. Я замерла в надежде уловить голоса, но тщетно напрягала слух.
Через несколько минут Майк, Мерсер и Кэрри вернулись в наш наблюдательный пункт.
— Значит, так, — привлек Мерсер наше внимание, — действуем тихо и спокойно. Мы с Кэрри…
Майку не терпелось ринуться в бой.
— Ну ты прям как Тина Тернер в «Гордой Мэри».[106] Прекрасно ведь знаешь, что я ничего не делаю тихо и спокойно. Я за резкий отпор и грубую силу. Где тут снайперы?
— На крыше.
— Снайперы? — Я огляделась по сторонам. — Но мы же не знаем, где Клем…
— Совершенно верно. Они только поэтому и бездействуют. Мы же не знаем, чем он вооружен. Вот если он разбушуется, придется укрощать парня силой. Наверху каждой лестницы мы поставили спецназовцев из службы чрезвычайных ситуаций, с ними врача. Действия всех групп координирует начальство. Мы с Кэрри попытаемся установить контакт с преступником. Нас уполномочили на это. Вы же оба, как главные эксперты по данному делу, будете нам помогать.
В организации переговоров по освобождению заложников первым шагом является четкое распределение обязанностей и сфер ответственности. На контакт с захватчиком шел только один человек из группы, но все остальные должны пребывать в полной боевой готовности, чтобы в любой момент моментально подключиться к операции.
— Мы считаем, что наш подозреваемый Эрик Пост. Внизу вы ничего не нашли, что бы его связывало с этой ситуацией? — спросил Майк у Мерсера.
— Мышьяк? — спросила я, надеясь, что он не успел применить его к Клем.
— Ева Дрекслер считает, что она нашла разгадку. Точнее, Тибодо, — начал Мерсер. — Вроде бы всякий раз, когда Беллинджер посылал запрос на приобретение мышьяка для Клойстерс, Эрик Пост от себя приписывал в запросе какое-то количество для реставрационных работ в своем отделе Метрополитен.
— Так что, может, он никогда и не прикасался к мышьяку из отдела таксидермии, но, наверное, очень хотел, чтобы подозрение пало на кого-нибудь из Музея естествознания, — добавил Майк. — И значит, если он не ожидал увидеть Клем уже сегодня вечером, то мог и не захватить свой джентльменский набор отравителя.
— Надо бы это выяснить. Применим свой прием, — заявил Мерсер, обращаясь к Майку. — Ты держи себя в руках и не мешай мне. Мы еще никого пока не потеряли, а я сегодня не намерен открывать такой счет.
Майк опустился на колени и начертил на полу, в какой каморке, по нашему мнению, мог скрываться Эрик Пост. Мерсер поднялся, а с ним и Кэрри, и, отойдя от нас, они втиснулись в узкий проход между складскими отсеками. И сразу растворились в вязком мраке хранилища. Единственным, что выделялось на фоне этой темноты, были отчетливые алые буквы на спине куртки Кэрри, слагавшиеся в призыв «ГОВОРИ СО МНОЙ!».
К запертой комнате мы с Майком подошли кружным путем. И первое, что я услышала, был глубокий низкий голос Мерсера.
— Мистер Пост, — обратился он к нему спокойным и мягким тоном. — Эрик? Это Мерсер Уоллас.
В ответ не последовало ни единого звука. Переговорщик обычно никогда не представляется как полицейский, не упоминает своего звания, как и не упоминает о том, что за его спиной целая гвардия.
Но сейчас позади нас послышалось какое-то движение. Я повернулась и увидела двух мужчин в абсолютно черных комбинезонах, которые взбирались по лестнице на тот мостик, откуда я сама недавно спустилась. За плечами у них были очень мощные ружья, и, ступив на мостик, они быстро двинулись — кстати, гораздо уверенней, чем я, — в другую сторону от того места, которое занял Мерсер. Снайперы заняли точки в музее повсюду, в том числе и наверху.
Мерсер подступил к каморке на несколько шагов ближе.
— Эрик, я хочу, чтобы вы меня выслушали. — У Мерсера была сложная задача — вовлечь преступника в разговор и при этом не затронуть больную для него тему. Это была в высшей степени деликатная задача с массой неизвестных, решать которую все равно что сидеть со свечой на бочке с порохом.
Первым делом Мерсеру предстояло выяснить, что с Клем. Ведь если Пост был один, вокруг было достаточно сил для его захвата, но, если с ним Клем и она жива, операция должна проходить по совершенно иному плану. Понятно, что Мерсер не хотел заговаривать о теле, найденном в саркофаге. Пост тогда наверняка подумает о том, что за убийство Катрины Грутен ему светит пожизненный срок, и решит, что ему нечего терять.
Важно установить личные отношения, пояснил мне однажды Мерсер, когда я спросила у него, как обучают такой работе. Нащупать общую тему, а потом навести собеседника на мысли о людях или вещах, которые были ему дороги и которые ему жаль терять.
Мерсер продолжал говорить, несмотря на то что из наглухо запертой каморки не слышал никакого отклика.
— Я поручил патрульному офицеру доставить сюда вашу жену, Эрик. Она хочет видеть вас. Хочет, чтобы вы вышли отсюда целым. Вам никто не причинит вреда, даю слово.
Майк припал губами к моему уху.
— А вдруг Пост терпеть не может свою благоверную, что тогда? Кое-кто из моих знакомых уже порядком подустал от радостей семейной жизни и скорее бы дал себе прострелить башку, чем вернулся бы домой после такой вечеринки.
Мерсер говорил минут десять, но ответа все не было. Чтобы выйти из тупика, надо было нащупать болевую точку Поста. Мерсер сделал небольшую паузу, и коллеги сообщили ему новые сведения о личности Эрика.
— А дети, Эрик? Подумайте о детях.
Опять молчание.
— Когда я говорил с Мамдубой, он мне много рассказывал о вашем отце, о его путешествиях по Африке, о его смелости. О том, какой это был замечательный человек.
Кэрри, пятясь, приблизилась к нам и, прикрывая рукой мини-приемник, державшийся у нее за ухом, стала к чему-то прислушиваться. Затем она посмотрела наверх, и я проследила за ее взглядом.
Один из мужчин, забравшихся на мостик, энергично жестикулировал обеими руками. Его движения напоминали пантомиму, он делал вид, будто что-то опускает вниз. Но в действительности ничего не было видно.
Указывая рукой наверх, я одними губами спросила Кэрри:
— Что происходит?
Ответил Майк, наклонившись к моему уху и еле слышно прошептав:
— Волоконно-оптическая камера. В толщину не больше швейной иглы. Ее опускают в щель между досками. Скоро мы увидим, что происходит внутри. Один ли Пост, там ли Клем, жива ли она.
Три минуты спустя Кэрри кивнула нам, подняв большой палец вверх.
— Клем там. Похоже, она жива. — Информацию передавал тот, кто следил за монитором из командного пункта, расположенного где-то в музее. — Она связана, и во рту у нее кляп. Она не двигается, только моргает глазами. — Кэрри замерла, выслушивая очередную информацию. — Точно, ее глаза открыты. Она в порядке.
