- Он отказался, - Том ухмыльнулся, глядя на Ави, и смачно откусил от пирога.

- Его доля принадлежит мне! - с набитым ртом сообщила Делька.

- Напрасно отказался, - Орвид в способностях сына давно не сомневался и буквально в ближайшее время собирался купить ему пекарню, дабы не пропадал напрасно его талант. - Надо было сначала попробовать, а уж потом… мнение своё высказывать.

Наместник кивнул на аппетитно жующих парней и девушек. Ави поморщился и демонстративно откусил от небольшого зеленоватого плода, после чего его лицо скривилось окончательно. Молодёжь дружно заржала над незадачливым эльфом. Только Кроха с жалостью смотрел на его гримасы. Потом встал, зачерпнул в котелке травяной отвар и протянул кружку Ави.

- Кисля, - сообщил он сочувственно.

- Вовремя предупредить не мог? - нахмурился эльф.

- Кушай, кушай, - ехидно посоветовала Делька, - на тебя смотреть противно…

Том кхмыкнул удовлетворённо и, отрезав небольшой кусочек пирога, протянул Крохе.

- Передай этому бездельнику.

- Пездельнику, - старательно повторил дракири, передавая кусок Ави.

Кроха так и не понял, почему хохот стал не просто оглушительным, он перерос в дикое ржание. Делька сложилась пополам, тыкая пальцем в сторону эльфа, и безрезультатно пыталась выговорить такое простое слово:

- Пездель… пездель…ик…

Таш и Том, одинаково закидывая головы назад, и походили на ржущих коней. Зарина утирала слёзы, вздрагивая всем телом от сотрясающего её смеха. Даже Орвид, с трудом сдерживаясь, дожёвывал пирог, мелко подрагивая от рвущегося наружу веселья.

Кроха виновато посмотрел на сурового Ави и, не понимая, что наступает на самую больную мозоль эльфа - самомнение, повторил:

- Тома сказал: пездельник…

Новый раскат смеха сотряс вечернюю поляну.

Расширенное заседание Совета Старейших родов, которое традиционно проводилось в канун праздника Великой Девы, неспешно тянулось… уже пятый день, а точнее - пятые сутки. Шоэншус всей душой ненавидел эти нудные посиделки, которые ежегодно отнимали у него семь, а то и десять дней. И это, несмотря на то, что практически каждый месяц, он, как и все шамда Лохта, обязан был присутствовать в Ыхтаре на всенощном бдении ради всё той же Девы.

В местных богов Шоэн не верил, но положение обязывало, и Тёмный, стиснув зубы, изображал из себя ревностного почитателя тучной, коренастой бабы, коей изображали Великую Деву. Если бы ни эти ненавистные обязанности, которые легли на его плечи в придачу к должности шамда самой дальней северной земли Лохта, он бы считал себя почти счастливым. Для полного счастья ему не хватало только покорности и согласия Светлой, которая упорствовала в своём нежелании принять его как своего хозяина, властелина и мужа.

Было бы конечно сподручнее ломать её волю дома, в мире Первой Луны, но за такие эксперименты сородичи его, мягко говоря, вздёрнули бы на каменной дыбе. Родной мир эльфов уже давно и весьма заметно трещал по швам, перегруженный магией Тёмных. Для равновесия ему жизненно необходимы были силы Светлых, но те даже слушать ничего не хотели о возвращении домой, так как чёрные камни гасили их магию, отнимали их жизни. А лесов в мире Первой Луны практически не осталось. Вот и пришлось Шоэну долго, с огромной предосторожностью переправлять эти самые чёрные камни сюда, в Лохт, что бы построить маленькую темницу для пленницы. Замок тоже был выстроен из тёмных камней, но они были местного происхождения и никакого влияния на силу Светлых не оказывали. Единственное, что объединяло этот замок с замками мира Первой Луна - архитектура.

Мысли об упрямой Вие отвлекли Шоэна от доклада, который уже четвёртый час произносил Старейшина рода Кхорд'Вэрдов. Мощный старик с иссиня-чёрными волосами, собранными на затылке в шикарный хвост, медленно капал словами, старательно доводя до аудитории все подробности сельскохозяйственных успехов, коих достигли крестьяне земли Кхорд. Слушатели радостно аплодировали цифрам, которые приводил господин Вэрд, вызывая в душе Шоэна лютую ненависть. Размеренность и медлительность собраний всегда вызывала протест у Тёмного, но в этот раз он не просто бесился, старательно скрывая за маской вежливого внимания своё состояние, он был готов взорваться в любую секунду и разметать это полусонное собрание по ближним и дальним окрестностям! А ведь впереди его ждала ещё и бессонная ночь. И он обязан будет наравне с другими шамда жужжать и возносить молитвы Великой Деве.

Стиснув зубы от неприятных мыслей, Шоэншус решил хотя бы мысленно удалиться с осточертевшего собрания и сунул в рот небольшую порцию ката, дав себе слово особо не злоупотреблять наркотиком в дальнейшем. В последнее время он стал замечать, что кат дурно влияет на его магические способности, но окончательно отказаться от удовольствия пока не мог.

Главный тайничий гневно вышагивал по своему кабинету, кляня все нежные чувства, привязанности, чувство долга и прочую романтическую чепуху, которая сыграла с ним такую злую шутку. Нет, Борода, конечно, понимал, что мужчина может любить женщину. Любить беззаветно, безответно, даже, бессловесно. Но то, что Долгуша предпочтёт свою подопечную службе в его ведомстве, он никак не ожидал.

Порванное пополам прошение об отставке старшего тайничего Микиты Долгуши так и лежало на столе главы княжеского сыска. Сам Микита уже давно покинул Ильвилес, и мчался назад, в Шихуны, к своей ненаглядной Милолике. А Борода всё вышагивал по кабинету, пытаясь понять, почему так произошло? Понять и решить, что же делать со своим подчинённым, отказавшимся выполнить его приказ? С одной стороны, прошение об отставке, вот оно, лежит на столе, хоть и порванное, а с другой… Терять такого ценного работника только из-за того, что Борода попытался выяснить подробности личной жизни боярыни Рыльской… а Долгуша, не будь дураком, поинтересовался:

- Расследование официальное?

Главный сыскарь так и выпучил на него глаза. Никогда, никто, ни при каких обстоятельствах не задавал ему подобного вопроса! Какое официальное расследование?! Поняв правильно молчание своего начальника, Микита отказался рассказывать всё, что знал о девушке, спасшей его хозяйку. А когда Борода решил на него поднажать, вынул из камзола уже готовое прошение и молча положил на стол.

- Даже так? - Борода изучающее посмотрел на своего подчинённого, словно это был абсолютно незнакомый ему человек. - Ты просчитал и такой вариант… Что ж, ступай…

Микита, так и не проронив больше ни слова, развернулся и вышел из кабинета. Когда закрывал дверь, услышал звук разрываемого листа и грустно улыбнулся.

'Умный парень, смелый… - вздохнул Борода, - и таких сотрудников я должен терять из-за какой-то там девчонки! Да пропади ты пропадом, Шадр, со своими просьбами! Колдуны криворукие! Наворотили делов, а я теперь расхлёбывай! Ну, уж нет!'

Через час всем тайничим Ильмении был разослан приказ прекратить активные поиски девицы Адель и её спутников. Если встретятся таковые, установить за ними слежку, но никаких действий против них не предпринимать, а сообщить об этом в столицу.

'Найдём, сдам её Шадру, а нет… Хотя, любопытная всё же девица…'

Как не пытался Шадр поговорить с Лесом, тот на контакт не шёл. Король эльфов тоже был недоступен. Ильвиэналий погрузился в своё вдохновение полностью, забыв про всё и вся. Судьба полукровки его перестала интересовать, так как в его бурном воображении рождалась невероятная, захватывающая история жизни и любви эльфийки и мага. Королева Ханна ссылалась на неотложные, срочные и наиважнейшие дела, свалившиеся на её хрупкие плечи, и в аудиенции отказывала. Но, на её помощь Шадр и не рассчитывал.

Зная, что Дельку в Ильмении ищут и маги и тайный сыск, но результатов пока, что снега летом, Шадр принял решение - ждать. Зачем зря тратить время и силы, когда можно просто набраться терпения и появиться в нужное время в нужном месте. И место это он вычислил: избушка травницы. Куда, как не домой, вернутся мать с дочерью? Если, конечно, вернутся…