Оставалось только найти Хантера, а дальше… Сэндерс знал, как заставить его заговорить. Значит, дело было за малым.

А о том, где прячется Хантер, наверняка знает Кэрри. Разве они не поддерживали связь на протяжении стольких лет?

К тому же для него это будет большая удача – поймать такого знаменитого колдуна. Ни одному инквизитору в Эриенбурге ещё не выпадал такой случай…

Сэндерс долго лежал в постели без сна; была ночь, и время тянулось медленно, но как только забрезжил рассвет, и первые лучи солнца проникли сквозь закрытые ставни, он поднялся и отправился в Эриенбург.

…Трудно сказать, когда Кэрри по-настоящему осознала опасность своего положения. Сначала она решила, что обвинение исходило только от сэра Альфреда, который не мог простить ей тайной свадьбы своего сына. Но то, что Сэндерс остался жив, – этого она предположить не могла. Она на секунду почувствовала, что земля уходит у неё из-под ног, когда сэр Альфред назвал его имя.

«Сэндерс жив? Неужели?.. – вихрем проносились у неё в голове мысли. – Как же ему удалось выбраться из болота? Ведь Крис сказал, что утопил его… Нет, этого не может быть.»

Сэндерс был не единственным, кто не спал в эту ночь. Кэрри тоже не сомкнула глаз. Остаток ночи она провела в подвале Дарквилла; ранним утром перед ней распахнулись ворота городской тюрьмы. Следующие несколько часов она провела в одиночестве; затем Кэрри услышала, как в замке её камеры повернулся ключ, и Сэндерс, по-видимому, нисколько не пострадавший во время своего ночного приключения в болоте, сопровождаемый двумя стражниками, возник перед ней на пороге. Ей было приказано следовать за ним; Кэрри не пыталась сопротивляться. В молчании они вышли в узкий тюремный коридор.

…Они спустились по скользким, поросшим мхом ступеням, полуразрушенным и покрытым плесенью… Кэрри спускалась вниз вслед за Сэндерсом. Двое стражников шли по обеим сторонам от неё.

Железная дверь распахнулась, и её ввели в мрачное подземелье, с виду сильно напоминавшее преисподнюю. В подземелье горел камин, не смотря на тёплое время года. Кэрри заметила хлопотавшего у огня человека в красном одеянии с капюшоном, наполовину скрывавшем уродливое лицо. Был он низкорослый и сгорбленный, с длинными руками, свисавшими почти до земли.

Писарь развернул и положил на стол объёмистый свиток, где аккуратным почерком Сэндерса были записаны все преступления ведьмы.

Сэндерс подошёл к столу, перевернул страницу и мимоходом взглянул на девушку.

Она держалась уверенно и спокойно.

Если бы Сэндерс не знал, в чём её обвиняют, он мог бы подумать, что она попала сюда по ошибке, как случайная гостья, которая через секунду снова вернётся наверх…

Для Сэндерса каждый допрос – это был прежде всего поединок умов, где всегда побеждал более сообразительный. Всё остальное имело только второстепенное значение. Пытка лишь помогала сломить сопротивление преступника в нужный момент.

Сэндерс наклонился над столом и наугад вынул из стопки мелко исписанный листок; он держал его перед собой, делая вид, что читает. Но Сэндерс хитрил. На самом деле он знал все преступления девушки наизусть. Он хотел только выиграть время и немного понаблюдать за ней. Как она будет защищаться, какую тактику изберёт? Что она скажет ему, если нарушит молчание первой?

…Кэрри решила, что лучше всего держаться надменно и холодно. Она продолжала играть роль Кэтрин Хэмптон.

– Я требую, чтобы мне объяснили, по какому праву меня связали и привезли сюда, – высокомерно заявила она.

Сэндерс углубился в бумаги и, казалось, не слышал её. Он перевернул страницу, потом другую. Гневная реплика Кэрри осталась без ответа. Так прошло несколько минут. Наконец Сэндерс поднял на неё глаза.

– Итак, – сказал он, не торопясь и растягивая каждое слово, – вы были в монастыре святой Анны.

– В монастыре?.. – переспросила Кэрри, стараясь придать своему голосу беззаботное и наивное выражение. – Последние месяцы я провела в Дарквилл-холле.

– Не говорите вы ерунды, – прервал её Сэндерс. – Вы жили в приюте при монастыре святой Анны восемь лет назад. Вы там воспитывались. Вас отправили в монастырь после смерти Ортона, когда вы остались сиротой.

Первая битва окончилась в пользу Сэндерса. Кэрри, казалось, была в замешательстве. Он не снизошёл до объяснений и не стал играть по навязанным ею правилам.

Как бы там ни было, ей удалось овладеть собой.

– Вы ошибаетесь, – сказала она.

– Допустим, что так, – согласился Сэндерс.

Удивление, написанное на лице Кэрри, говорило громче всяких слов.

– Предположим, я ошибаюсь, – повторил Сэндерс. – Но перейдём к следующему вопросу. Куда исчезла Луиза Брук?..

– Кто это?.. – спросила Кэрри, делая невинное лицо.

– Не помните?..

– Ах, да, припоминаю… экономка в доме моего дяди. Я права?.

– Да, вы правы, – подтвердил Сэндерс. – Луиза служила в доме лорда Брэкли экономкой. Но это было давно. В последние годы, когда она стала стара, сэр Альфред взял в экономки другую женщину; впрочем, Луиза всё равно осталась в доме и занималась хозяйством… Но после того, как она видела незнакомку у своего окна, она пропала. Так же, как и Элен Купер.

Сэндерс не случайно назвал имя горничной лорда Гленвина. Он произнес его чуть громче и медленней, чем все остальные слова, тем временем внимательно наблюдая за девушкой. Но Кэрри не изменилась в лице. Она ничем не показала своего удивления.

– Почему вы решили, что Луиза Брук убита? – спросила Кэрри. – Тела ведь не нашли.

– В таком случае где она сейчас? Вы можете указать её местонахождение?

Теперь Кэрри выглядела удивлённой.

– Почему я? Сэр Альфред должен лучше знать, куда подевалась его служанка.

– Странно, – заметил Сэндерс, – вы даже не спросили меня, кто такая эта Элен Купер. Вам не интересно, почему я назвал это имя?

– Кто это?

– Эта девушка служила горничной в доме лорда Гленвина.

– Что с ней стало? Она… была убита?

– Её труп нашли закопанным неподалёку от кладбища.

– Почему вы думаете, что к исчезновению горничной причастна тоже я?..

– Это был единственный свидетель. Незадолго до смерти Элен Купер сказала, что видела незнакомую девушку в своей комнате. Девушку, которая угрожала ей ножом и выбралась на улицу через окно. В ту ночь она видела убийцу.

– Вот как, – проронила Кэрри.

– Только что вы допустили две ошибки, – сказал Сэндерс спокойным тоном, как будто речь шла о пустяках. – Хотите знать, какие именно?

Кэрри подняла на него непонимающий взгляд.

– Хорошо, объясняю. Заметьте: вы первая сказали, что Элен Купер была убита. Я этого не говорил. По крайней мере, в начале. Я только сказал, что она пропала.

– Это было только предположение, – неуверенно сказала Кэрри.

– Вторая ошибка… Вы спросили меня: «Почему вы думаете, что к исчезновению горничной причастна тоже я?» Слово «тоже»… что оно подразумевает?

Кэрри молчала.

– Не знаете? Я вам отвечу. Ещё одно преступление. Думаю, эта ваша фраза говорит сама за себя.

В словесном поединке Сэндерс снова одержал победу. Похоже, что Кэрри уже нечего было сказать. Она волновалась и допускала ошибку за ошибкой. Это был излюбленный метод Сэндерса: он никогда не задавал вопросов по порядку, как это делали другие; вместо этого он предпочитал сбить преступника с толку каким-нибудь неожиданным заявлением, наподобие только что им сделанного – «Вы были в монастыре святой Анны», или начать издалека и предоставить ему запутаться в собственных сетях.

– Вы готовы отвечать на мои вопросы честно и правдиво, как перед господом богом? – спросил Сэндерс, снова подняв на Кэрри глаза.

– Спрашивайте, – сказала Кэрри, к которой, казалось, снова вернулась вся её уверенность. – Что вы хотите знать?

Было странно, что она до сих пор не потеряла самообладания.

– Ваше настоящее имя, – ответил Сэндерс.