— Так, — задумчиво протянул Люк. — Ты можешь готовить и слушать?

— Ты спрашиваешь, могу ли я готовить и слушать историю мисс Эди? Она у тебя с собой?

— У меня есть первая глава.

— Это из ее записок?

— Думаю, да, — со вздохом проговорил Люк. — Дед Дэвид был доктором, поэтому знал всех и каждого и всегда был окружен людьми. Если он приходил на рождественскую вечеринку, половина города выстраивалась в очередь, чтобы получить бесплатный совет.

— А ты стоял вне толпы, — заметила Джос.

— Точно. Так что теперь, когда умер дед Джо, а дед Дэвид вышел на пенсию, он хочет…

— Чтобы ты проводил с ним больше времени?

— Правильно, — сказал Люк. — Поэтому я провел с ним несколько дней. Бабушка Мэри Элис тоже хотела рассказать мне кое-что, поэтому…

— То есть они шантажом заманили тебя к себе. И сколько же весит награда?

— Нисколько. Я провел несколько дней, расхаживая по полю для гольфа с сумкой деда. Она весит сто пятьдесят фунтов.

— Но что же ты получил за это?

Люк встал, подошел к своей куртке, висевшей на спинке стула, и вытащил из внутреннего кармана толстую, сложенную пополам пачку бумаг. Видно было, что это старые бумаги, пожелтевшие, обтрепанные по краям.

Джоселин села напротив, держа в руках большую миску с маслом, которое надо было смешать с лавандой.

— Это и есть записки мисс Эди?

— Первая глава. Кажется, в ней рассказывается о пребывании мисс Эди в госпитале. Она описала все это и послала своему другу Алексу Макдауэллу.

— Это тот человек, на деньги которого она жила. Мужчина, который был чем-то обязан ей, но никто не знает, чем именно.

— Дядя Алекс отдал бумаги моему деду много лет назад. Дед прочитал их, и с тех пор они хранились в банковской ячейке в Ричмонде.

Растирая масло с лавандой, Джоселин взглянула на бумаги, которые держал Люк.

— А где остальные?

— Мой дорогой дед собирается выдавать их мне постепенно, главу за главой. Поэтому думаю, что мне и дальше придется играть с ним в гольф.

— Или ходить на рыбалку, — добавила она. — Или ездить на одном из твоих мотоциклов.

— Откуда ты?.. О, понимаю, вы заходили в мой гараж и забрали грузовик. В любое время, когда захочешь покататься, дай мне знать.

— Спасибо, — сказала она. — Ты читай, а я буду делать печенье. — Но едва он открыл рот, она добавила: — Подожди минуту. По-моему, это и вправду ужасная идея… и хотела просить тебя…

— Мне это уже начинает нравиться.

— Однажды для одной из благотворительных акций мисс Эди я сделала пирожные, которые назвала «Маргарита». В масло добавила немного текилы, а в глазурь — текилу и сок лимона. Ты думаешь, я могу сделать то же самое для вечеринки Вив?

— А у тебя есть все ингредиенты?

Она открыла низкий шкаф и отодвинула в сторону несколько бумажных пакетов, закрывавших две бутылки текилы и большой пакет с лимонами.

— Я не знала, как воспримет это твой отец, поэтому мы с Тесс припрятали бутылки.

— Мы не скажем ему. Мы назовем их просто «пирожные с лимоном». Ты не могла бы оставить немножко текилы? А?

Улыбаясь, Джос налила текилу в маленькие рюмочки и одну протянула Люку.

— Готова? — спросил он.

— Думаю, да.

Люк развернул бумаги и начал читать.

Лондон, Англия, 1944 год

— Клер! — Капитан Оуэнс окликнул сержанта, который стоял, прислонившись к джипу, и смотрел отсутствующим взглядом. Не добившись ответа, капитан помахал рукой перед лицом сержанта, но и тут не последовало никакой реакции. — Что, черт побери, с ним такое? — Оуэнс взглянул на капрала, который стоял по другую сторону джипа.

— Не с ним, а с ней, — сказал капрал Смит и, подойдя, вынул изо рта Дэвида Клера давно погасшую сигарету.

— Что? — нетерпеливо переспросил капитан.

Иногда мужчины совершенно не понимают, что происходит.

Капрал стряхнул пепел с сигареты Клера, затем кивнул на большое здание впереди. Когда-то оно было красивым, но теперь на четверть превратилось в руины. На ступенях стоял генерал Остин, коренастый, крепкий мужчина. Он, видимо, верил, что все слова должны быть произнесены не только быстро, но и кратко, а также очень громко. Его приказы славились тем, что вызывали слезы у взрослых мужчин. Солдаты даже придумали игру под названием «Хуже, чем Остин». «Передовая или один на один с Остином?» «Пытки или Остин?» В прошлом году они придумали новую интерпретацию: «Лучше, чем Остин». Они использовали ее, когда шли в штыковую атаку. «Это лучше, чем Остин», — говорили они.

Невысокий крепкий генерал стоял на ступеньках и орал на трех молоденьких офицеров, а сержант Клер смотрел на него, пребывая в трансе.

— Остин? — поморщился капитан. — Он парализован Остином. О, черт, пусть кто-нибудь другой отвезет этого подонка. Клер! За мной.

Сержант Клер не двинулся.

— Парализован, — согласился капрал Смит, — только не им, а ею.

Капитан Оуэнс оглянулся, когда она вышла из-за колонны. И улыбнулся. О, конечно! Мисс Эдилин Харкорт, секретарша генерала. Божественная, неприступная мисс Эдилин, сексуальность которой еще больше подчеркивала военная форма, но ни один мужчина не мог подойти ближе, чем… Ходили слухи, что у нее ноги длиной в три с половиной фута.

Каковы бы ни были фантазии, самое большее, на что мог рассчитывать простой смертный, — это получить улыбку от мисс Эдилин Харкорт. И каждый пытался использовать любой метод, чтобы уломать ее.

Цветы, свечи, любовные стихи, нейлон, даже плакат со словами «Я люблю вас, мисс Эдилин!» — все было тщетно, никто не добился успеха.

Ничего не скажешь, это было настоящее мужское развлечение — наблюдать за новичками, которые впервые видели мисс Эдилин. Она была выше ростом, чем генерал, отличалась поистине аристократической красотой, и все мужчины не могли отвести от нее глаз. «Она богиня!» — именно эта фраза чаще всего звучала в устах новобранцев.

Когда знакомый восторг появлялся в глазах вновь прибывших солдат, шли в ход пари. Ставили на то, сколько пройдет дней, прежде чем какой-нибудь влюбленный получит убийственный взгляд мисс Эдилин, и что он предпримет, чтобы завоевать ее. Все знали, что у генерала всегда в запасе шоколад для нее, а уж о цветах и говорить не приходилось. Что касается страшного дефицита — нейлоновых чулок, то и это не было ни для кого секретом: все девушки в офисе генерала Остина всегда носили превосходные чулки.

И поэтому сейчас капитан Оуэнс покачал головой и на секунду прикрыл глаза. Еще один мужчина стал жертвой ее чар.

— И как долго он продержится? — спросил Оуэнс капрала.

— Не знаю, — пожал плечами капрал. — Началось со вчерашнего дня.

— Прекрасно, — не без сарказма сказал капрал. — Именно то, что мне нужно. Клера прислали сюда на должность шофера. Он провез одного генерала прямо через огонь противника. И был представлен к награде. Поэтому Остин и выбрал его.

Капрал посмотрел на Дэвида Клера. Это был высокий молодой человек, темно-русые волосы, голубые глаза. Парень все еще пребывал в коматозном состоянии, глядя на девушку на крыльце.

— По его виду можно сказать, что он пойдет ради нее на все.

— Да, каждый из нас готов на все, а она просто перешагнет через него.

— Да, сэр, — согласился капрал. — Снежная королева.

— Стоит лишь вспомнить розы, которые я украл для нее из горящего дома.

— Да, сэр.

— А вы? — спросил капитан и, вынув пачку сигарет, предложил капралу.

— Парашютный шелк, — сказал он, закуривая. — Украл у интенданта. Меня могли отдать под трибунал, — добавил он, бросая на капитана быстрый взгляд.

— Не беспокойтесь. Никто не пишет рапортов, если дело касается мисс Харкорт.

Они закурили, прислонившись к джипу, молча смотрели на сержанта Клера. Потом генерал Остин, устав кричать на бедных офицеров, начал спускаться по ступеням. Как всегда, следом за ним шла мисс Харкорт. Это была странная пара. Он — коротышка, толстый, ничем не примечательный, она — высокая, стройная, элегантная. Говорили, что Остину в шестнадцать лет пришлось выбирать между тюрьмой и армией. И будто бы генерал сказал, что это одно и то же, только в армии еда получше; и сделал блестящую карьеру. Что бы он ни совершил для достижения этого, для армии он был настоящей находкой.