Она хочет погладить Туве по голове.

Но не разбудит ли она ее? «Я не хочу будить тебя, Туве, но я так хочу удержать тебя».

Вчера было первое за неделю совещание. «Форс, плохо, если тебя не будет на месте», — так сказал по телефону Свен Шёман.

От дыхания собравшихся воздух зала заседаний стал спертым, и все вокруг, кажется, пребывают в более радостном и возбужденном, чем у Малин, настроении.

Может, потому что пришел ответ из ГКЛ?

Резиновые пули из квартиры Бенгта Андерссона были выпущены из «салонного» ружья, найденного у Никласа Нюрена. На нем же обнаружены отпечатки пальцев Иоакима Свенссона и Йимми Кальмвика.

— И теперь, — говорит Свен, — нам известно, кто стрелял в окно квартиры Бенгта Андерссона. Малин и Зак смогут надавить на юных хулиганов как следует и узнать, не скрывают ли они еще что-нибудь. Займитесь этим немедленно. Сейчас они должны быть в школе.

Малин рассказывает, что ей удалось выяснить по линии Мюрваллей.

Когда она доходит до связи между Калле-с-Поворота и этой семьей, то замечает скепсис в глазах Карима Акбара. «Даже если он и отец Карла Мюрвалля, какое это имеет значение? Что дает это нам в добавление к тому, что мы уже имеем и знаем?»

— С Мюрваллями все ясно. Сейчас стоит переключиться на другие направления. Займитесь линией Асатру, что-то должно быть и на жестком диске. Юхан, как обстоят дела с этим? Ага… вам удалось обойти пароль… Ага, там масса закрытых папок…

— Однако это значит, что Карл Мюрвалль приходится братом Бенгту Андерссону, — настаивает Малин, — о чем, вероятно, и сам не подозревает.

— Если старик из Шернорпа сказал правду, — уточняет Карим.

— Но это легко установить. У нас есть ДНК Бенгта, мы можем взять пробу у Карла Мюрвалля и получим подтверждение.

— Поосторожней на поворотах, — предупреждает Карим. — Мы не можем сломя голову бегать за какими-то пробами, нарушающими неприкосновенность личности, только на том основании, что какой-то старик что-то такое сказал. Тем более что значение этого открытия для расследования не совсем понятно.

Вчера после обеда Малин звонила Свену и передала разговор с Вейне Андерссоном.

Свен слушал внимательно. Малин сначала не поняла, был ли он доволен или раздосадован тем, что она по собственной инициативе работала в воскресенье. Но потом Свен сказал: «Хорошо, Форс. Мы еще не закончили с этой линией расследования. И братья Мюрвалль все еще сидят в камерах в связи с другими преступлениями».

И может, поэтому он сейчас говорит:

— Малин, и ты, Зак, допросите Карла Мюрвалля снова. Для информации. У него алиби на тот вечер, когда было совершено убийство, но постарайтесь выяснить, что он еще знает обо всей этой истории. Может, он солгал вам в прошлый раз. Попробуйте снова, а потом надавите на Кальмвика и Свенссона.

— А тест на ДНК?

— Малин, не все сразу. Поезжайте к нему, потом посмотрим. А все остальные, загляните под каждый камень, обыщите все углы и закоулки, куда мы еще не заглянули. Время идет, и все вы знаете, что чем больше его уходит, тем меньше у нас остается шансов найти преступника.

Зак подходит к столу. Он зол, его зрачки сжались и стали острыми. Он снова возмущен тем, что я вчера обошлась без него. Когда же он наконец привыкнет?

— Малин, ты могла бы позвонить мне. Как по-твоему, Карл Мюрвалль знает об этих делах? О Калле-с-Поворота?

— Я думала об этом. Вероятно, знает, но не наверняка, если ты понимаешь, что я имею в виду.

— Форс, ты непостижима. Сейчас мы поедем в «Коллинз» и поговорим с ним. Сегодня вторник, он должен быть на месте.

Акционерное предприятие «Коллинз меканика» неподалеку от Викингстада.

Асфальтированная парковка протянулась от лесной опушки до караульной будки на добрую сотню метров, а единственный просвет в десятиметровом заборе, увенчанном колючей проволокой, свернутой в тугую спираль, прегражден шлагбаумом.

Предприятие, которое является поставщиком «Сааб дженерал моторс», — одна из немногих успешных компаний на равнине. Триста человек занимаются здесь автоматизированной сборкой автомобилей. Еще несколько лет назад их было семьсот, но конкурировать с Китаем невозможно. «Эрикссон», НАФ АБ, «Сааб», «БТ-Тракс», «Принтком» — все они сократили производство или исчезли вовсе. Малин видит, как меняется обстановка в крае с падением промышленного производства. Растет преступность, связанная с насилием, в том числе и в семье. Отчаяние, как мог бы сказать кое-кто из политиков, приводит к рукоприкладству.

Через некоторое время все каким-то странным образом возвращается на круги своя. Кто-то находит новую работу. Остальные действуют каждый как может: одни получают образование, других уговаривают или вынуждают досрочно выйти на пенсию.

Но остаются особо нуждающиеся или особо ловкие. Они оказываются в точке разрыва, на границе того самого общества, в делах которого семья Мюрвалль не хочет участвовать ни на каких условиях, кроме своих собственных.

«Как можно понять, что с тобой все кончено? — думает Малин. — Я даже представить себе не могу, каково терзаться этой мыслью. Что ты никому не нужен, не востребован».

За непроницаемой стеной с колючей проволокой находится белое здание без окон, похожее на ангар. Это фабрика.

«Напоминает тюрьму», — думает Малин.

Охранник в будке одет в голубую униформу. На его лице трудно установить границу между щеками и подбородком, равно как и сказать, где кончается лицо и начинается шея. Где-то посредине этой покрытой кожей массы вставлены серые водянистые глаза, и они скептически смотрят на Малин, протягивающую полицейское удостоверение.

— Мы ищем Карла Мюрвалля. Он возглавляет здесь компьютерный отдел.

— По какому поводу?

— Это не имеет значения, — замечает Зак.

— Вы должны сообщить…

— В связи с расследованием, — отвечает Малин.

Охранник отводит от нее взгляд, набирает номер, кивает несколько раз, потом кладет трубку.

— Идите к главной регистрационной стойке, — говорит он.

Малин и Зак направляются к парадному входу. Им приходится совершить променад в несколько сотен метров. Они минуют закрытые монтажные цеха, на полпути через распахнутые двери видят сотни потрепанных траверс, подвешенных к балкам на потолке, как будто давно находящихся в бездействии и с нетерпением ожидающих своего часа. Вращающаяся дверь из травленого стекла держится на прикрепленных к потолку стальных балках. Она ведет к регистрационной стойке.

За столом красного дерева сидят две женщины. Ни одна из них не обращает на вошедших никакого внимания. Слева широкая мраморная лестница. Пахнет полированной кожей и моющими средствами с ароматом лимона.

Они подходят к стойке.

Одна из женщин поднимает глаза.

— Карл Мюрвалль сейчас спустится. Вы можете подождать его на тех стульях возле окна.

Малин оборачивается и видит три красных мягких кресла-«яйца» на коричневом ковре.

— Он скоро будет?

— Через несколько минут.

Карл Мюрвалль появляется двадцать пять минут спустя. На нем серая куртка, желтая рубашка и коротковатые темно-синие джинсы. Завидев его, Малин и Зак поднимаются и идут навстречу. Карл Мюрвалль протягивает руку, его лицо ничего не выражает.

— Инспекторы? Чем обязан?

— Нам надо поговорить с глазу на глаз, — отвечает Малин.

Карл указывает в сторону стульев:

— Может, здесь?

— Лучше в какой-нибудь комнате для совещаний, — говорит Малин.

Карл Мюрвалль поворачивается и начинает подниматься по лестнице. Бросает взгляд через плечо, как бы желая убедиться, что Малин и Зак следуют за ним.

Он набирает код на замке стеклянной двери, и та отъезжает в сторону, открывая длинный коридор.

В одной из комнат, мимо которых они проходят, слышно жужжание мощного вентилятора. За матовым стеклом мелькает едва различимая тень.