За время этого чудесного карьерного взлета опекуны успели разорить заводы и поставить их на грань финансового краха. Для того чтобы спасти положение, Николаю Никитичу пришлось жениться на Елизавете Строгановой – дочери барона Александра Строганова. Этим поступком он прикончил сразу трех зайцев: спасся от разорения, вошел в круг высшей московской знати и получил в родственники дядю жены, графа Строганова, крупного государственного деятеля, близкого друга императорской семьи.

К началу нового века Николай Никитич уходит со службы и всей душой отдается отцовскому делу. Он едет в Европу учиться металлургии. И посылает туда же на учебу десятки своих наиболее одаренных крепостных рабочих. Он оборудует спасенные заводы по последнему слову техники, налаживает торговые отношения с Англией, куда вскоре начинает поставлять свое железо на купленном для этой цели в Италии корабле, и строит в Таганроге собственную торговую флотилию для перевозки грузов по Черному и Средиземному морям.

В то же время, по примеру отца, Николай Никитич не забывает и о благотворительности. В одном только Нижнем Тагиле на его деньги были построены школа, больница, приют, училище и художественная школа.

Когда началась война с Наполеоном, Николай Никитич на свои средства сформировал Демидовский полк, в котором во время Бородинского сражения бил врага его 14-летний сын Павел.

В следующем году Николай Никитич осчастливил подарками обе столицы. Московскому университету он подарил кабинет естественной истории (богатейшую коллекцию редкостей), самой Москве – свой Слободской дворец и 100 000 рублей для устройства в нем Дома Трудолюбия, а Петербургу – четыре чугунных моста (построены на его деньги): Поцелуев, Красный, Семеновский и мост на Обводном канале у Московской заставы.

И сегодня на Поцелуев мост в Петербурге часто приходят влюбленные.Чтобы никогда не разлучаться, некоторые из них вешают на этом мосту маленький замочек, а ключ бросают в воду

Умер Николай Никитич в 1828 году и оставил двум своим сыновьям, Павлу и Анатолию, состояние, вдвое превышавшее то, что он получил в свое время от отца. Поскольку Анатолию было еще только 15 лет, вся тяжесть по управлению наследством легла на плечи Павла Николаевича.

Заводами он управлял умело, о чем свидетельствует переписка с управляющими. При нем увольняемым по старости служащим начали выплачивать пенсию, составлявшую половину их жалования; ежегодно он выделял по 5 000 рублей «на пособия служащим и мастеровым в нужных случаях».

Однако память о себе он оставил вовсе не мудрым управлением заводами и даже не щедрыми актами благотворительности, которых у него было в изобилии, а учреждением знаменитых Демидовских премий, лауреатами которых в разное время становились Пирогов, Менделеев, Сеченов, Якоби, Литке, Крузенштерн, Чебышев и многие другие ученые. 4 октября 1830 года Павел Николаевич обратился к Николаю I с просьбой принять пожертвование для учреждения в Императорской академии наук Демидовских премий, дабы содействовать «преуспеянию наук, словесности и промышленности в своем Отечестве». Жертвователь обязался ежегодно вносить «…в Министерство народного просвещения сумму двадцать тысяч рублей (через год он увеличит эту сумму на пять тысяч) ассигнациями для вознаграждения из оной пяти тысячами рублей каждого, кто в течение года обогатит российскую словесность каковым-либо новым сочинением… Таковыми же суммами награждать за подобные сочинения в особенности по части медицины, хирургии и изящности».

Демидовские премии в России тех лет считались наиболее престижными наградами в области науки и искусства. Причем многое говорит за то, что именно они стали прообразом знаменитых Нобелевских премий. В середине XIX века Альфред Нобель как раз обучался химии у профессора Зинина, и все вручения происходили у него на глазах.

За свое пожертвование Павел Николаевич Демидов высочайшим указом был пожалован в кавалеры ордена Святого Владимира 3-й степени, а научная общественность избрала его почетным членом академии наук, Московского и Харьковского университетов, Вольного экономического общества. Кроме того, по указу Николая I он получил чин статского советника и назначение в Курск на должность губернатора.

Губернаторствовал Павел Николаевич в Курске четыре года. Во время эпидемии холеры на свои деньги в разных частях города построил и прекрасно оборудовал четыре больницы. А еще запомнился тем, что при нем курские чиновники перестали вымогать у просителей взятки. Павел Николаевич доплачивал чиновникам из своего кармана довольно значительные суммы, чтобы они отказались от мздоимства.

Его брат Анатолий почти всю жизнь провел за границей. Русский посланник в Риме, Лондоне, Вене и Париже, он на родине бывал редко. Мало кто знает, но это именно он заказал жившему тогда в Италии Карлу Брюллову монументальное полотно «Последний день Помпеи». Заказал, оплатил, показал его всей Европе как гениальный образец русской художественной школы, а затем привез в Петербург и подарил Николаю I.

А помните сказы Бажова про малахитовую шкатулку, про хозяйку Медной горы, про цветок каменный? Все, о чем рассказано Бажовым, происходило на предприятиях, принадлежавших Анатолию Николаевичу. Именно на его меднорудной шахте «Надежная» в 1835 году было найдено гнездо поделочного малахита невероятной массы – более 400 тонн. Тогда Анатолий Николаевич получил титул «короля малахита».

В 1841 году Анатолий Демидов вновь заставил Россию (да и весь мир) говорить о себе. Он женился на Матильде де Монфор, племяннице Наполеона Бонапарта (страстным поклонником которого был), принцессе Вюртембергской, родственнице Николая I. В качестве одного из свадебных подарков он получил от великого князя Леопольда II Тосканского титул князя Сан-Донато, который в России ему высочайшим указом носить не дозволялось. Вообще царствовавшему в то время Николаю I брак этот был явно не по вкусу. Вполне возможно, что при его содействии он и был расторгнут в 1845 году. После расторжения брака Матильда получила поистине царское содержание в 200 000 франков в год, которым семья Демидовых должна была ее обеспечивать до конца жизни. А титул князя Сан-Донато, по причине бездетности Анатолия, впоследствии перешел к его племяннику, Павлу Павловичу. На него государь гнева не держал, а потому носить титул в пределах империи разрешалось.

В роду Демидовых было много ученых, политиков, государственных деятелей и писателей, меценатов и коллекционеров, но совсем мало – металлургов. К началу XX века большинство старых демидовских заводов, а всего их было около пятидесяти, либо продали, либо заложили. От предпринимательства династия перешла к общественно-политической деятельности. Получился некий российский аналог Рокфеллеров и Ротшильдов, о которых сейчас сложно сказать, чем же они занимаются. Потомки Никиты Демидова разъехались по всему свету, породнились с королевскими фамилиями, вошли в элитарные круги. Большая часть династии постоянно или почти постоянно проживала за пределами Российской империи – в Италии, во Франции, в Германии. Там же находились и их деньги. Поэтому революционные события 1917 года многие из Демидовых пережили спокойно. От возвращения на родину они отказались.