Это был даже не скандал. Это был взрыв. Дети сразу же отказались от отца и, покинув отчий дом, прервали с ним всякие отношения. Все, кроме младшей 14-летней дочки Марии. Отец держал ее взаперти, а гулять выпускал только с солидной охраной, опасаясь того, что либо Маша сама от него убежит, либо ее выкрадут братья. Так оно и случилось.

В начале 1915 года братья разработали хитроумный план по похищению сестры из плена. В соответствии с ним, когда Маша с охранниками возвращалась в экипаже из гимназии домой, на них налетел неосторожный лихач. Охрана выскочила из экипажа для того, чтобы разобраться с виновником аварии. Пока шла разборка, из дверей дома напротив выбежали три молодца, подхватили под руки юную Марию Григорьевну и, занеся ее в дом, плотно закрыли за собой дверь. Когда на место происшествия явилась полиция, Маша через окно, в присутствии заранее нанятого адвоката, заявила представителям власти: «Я сама убежала. Из-за мамы».

Через пару месяцев Григорий Григорьевич бросил фирму и уехал с молодой женой во Францию, где и оставался вплоть до своей смерти в 1942 году.

Ни один из его сыновей так и не пошел по стопам отца.

Старший, Григорий Григорьевич, стал хирургом. После убийства Кирова его вместе с братом Петром Григорьевичем, также оставшимся в России, в 1934 году сослали в Уфу, где в декабре 1937 года арестовали и, осудив по статьям 58/10 и 58/11 (контрреволюционная деятельность и агитация), расстреляли.

В России осталась и Мария Григорьевна. Она прожила долгую жизнь и скончалась в конце 1960-х годов. Ее первый муж, штабс-капитан Глеб Николаевич Андреев-Твердов, был расстрелян большевиками как заложник во второй половине 1918 года.

Николай Григорьевич после революции уехал в Париж, где стал биржевым журналистом.

Наиболее удачно сложилась жизнь Сергея Григорьевича (который, кстати, и организовал похищение сестры). Уже к 1917 году он был известным ученым-японоведом, дипломатом и приват-доцентом Петроградского университета. В 1920 году ему удалось на лодке переплыть из Питера в Финляндию, откуда он перебрался сначала во Францию, а потом в США. Находясь во Франции, он преподавал в Сорбонне японский язык, а в Штатах получил должность профессора Гарварда. Сергей Григорьевич официально считается основателем американской школы японоведения. Умер он в 1975 году во Франции, где и похоронен рядом с отцом на кладбище Сент-Женевьев-де-Буа. Один из его внуков, Вадим Сергеевич Елисеев, сейчас занимает должность главного хранителя художественных и исторических музеев Парижа.

А магазин на Тверской так и остался Елисеевским. Даже в официальных бумагах советских времен его называли «Гастроном № 1 “Елисеевский”». Такова была сила бренда, созданного несколькими поколениями питерских купцов.

Авторитет солидного банкира – слишком дорогой товар. Именно так решил Александр Николаевич Найдёнов. Когда в 1917 году большевики национализировали принадлежавший ему Московский торговый банк, он продолжал расплачиваться с кредиторами из собственных средств. Советская власть по достоинству оценила поступок бывшего олигарха.

Судя по фамилии, родителям первого из известных нам Найдёновых с детьми не очень везло (скорее всего, они умирали еще во младенчестве). Были они крепостными царского стольника Петра Матюшкина, к вотчине которого относилось будущее родовое гнездо будущих миллионеров – село Батыево Суздальского уезда. Чтобы обмануть нечистую силу, прозвали отец и мать Васятку, очередного своего сына, Найдёном. Так это или не так, однако Найдён вырос, женился, и родился у него сын Иван. А у Ивана, когда он вырос, родился (точно известно, что в 1745 году) сын Егор.

Позже село Батыево купил у стольника Матюшкина купец Колосов, который занялся производством шелковых тканей (в Батыеве он устроил фабрику). В 1765 году братья Егор, Сергей и Василий Найдёновы были переселены (как посессионные крестьяне) в Москву для прикрепления к шелковой красильне Колосова. Стоит напомнить, что посессионные крестьяне собственностью хозяина не были, обладали относительной свободой и получали довольно приличную зарплату, хотя являлись пожизненно прикрепленными к фабрике или заводу.

На московской красильной фабрике Колосова Егор Иванович прошел трудовой путь от ученика до мастера. Накопив денег, он открыл здесь же, на фабрике, небольшое красильное дело, развиться которому до солидных размеров помешал Наполеон: все имущество Егора Ивановича Найдёнова погибло в пламени московского пожара 1812 года. Четыре года жил он с семьей в землянке за Яузой, а в 1816 году написал (не сам, конечно, – грамотой Егор не владел) на имя хозяина фабрики заявление с просьбой об увольнении по причине перехода в купеческое сословие. Получив положительную резолюцию Колосова, он прошел все бюрократические инстанции, вплоть до Московского магистрата. 20 апреля 1816 года Егор Иванович Найдёнов был приписан вместе с семейством к московскому купечеству.

В 1821 году Егор Иванович, неосторожно переночевав в нетопленой избе, простудился, после чего умер, оставив семейную мастерскую своему старшему сыну Александру. 32-летний Александр Егорович вместе с младшим братом взялся за дело хорошо. Спустя три года они купили яузские земли бывшего хозяина Колосова и построили здесь каменный дом.

Александр Егорович, остававшийся до конца жизни купцом третьей (низшей) гильдии, слыл в Москве культурным человеком. Он собрал большую библиотеку, ходил в кафе, где можно было обсудить внешнеполитические проблемы, сам освоил модный тогда французский язык, а детям дал прекрасное образование (они окончили одну из лучших московских школ – Петропавловское евангелическо-лютеранское училище). Детей было немало: Виктор, Николай, Александр, Владимир, Анна, Ольга и Мария. Когда дети стали взрослыми, семья Найдёновых породнилась с другими весьма богатыми купеческими семействами: Александр Александрович женился на Александре Герасимовне Хлудовой; выйдя замуж, Анна Александровна стала по мужу Бахрушиной, а Ольга Александровна – Капустиной. Мария Александровна вышла замуж неудачно, развелась с мужем и жила с детьми в усадьбе Найдёновых. Один из ее сыновей, Алексей Михайлович Ремизов, стал известным писателем.

Окончив училище, братья нашли себе работу на стороне. Виктор устроился бухгалтером к купцу Ганешину, папиному другу, а Николай занялся переводами. Профессор Штейнгауз, для которого 16-летний Николай Найдёнов переводил с немецкого его «Купеческую арифметику» и «Купеческую бухгалтерию», расплачивался с ним… уроками английского языка.

Вообще, у Найдёновых к языкам была страсть. Виктора еще в школе за произношение звали «англичанином», а Николай кроме английского, французского и немецкого освоил еще греческий и голландский.

В 1863 году братья перешли в первую купеческую гильдию и учредили новую фирму «А. Найдёнова сыновья». Во главе этой фирмы встал Николай Александрович. Старшему брату, Виктору Александровичу, было не до того: он уже дошел у Ганешиных до должности главбуха, и теперь его манила должность генерального директора Торгового дома.

Весьма выгодно женившись на дочери купца Федора Расторгуева Варваре и получив солидное приданое, Николай Александрович рьяно взялся за дело. Работа на фабрике закипела, обороты поднялись, а вместе с ними поднялась и репутация Найдёновых в московских бизнес-кругах. Уже через два года, в 1865 году, 30-летнего Николая Александровича избрали гильдейским старостой. А еще через год он стал выборным московского купеческого сословия и гласным Городской думы. Еще через два года к его общественным нагрузкам добавилось членство в Московском отделении Мануфактурного и коммерческого совета и в Московском коммерческом суде (читай – арбитраже). А когда ему удалось отстоять интересы российского купечества в деле пересмотра таможенных тарифов, о нем уже заговорила вся деловая Россия.