– Знаете, Оуэн, я решила принять ваше предложение пообедать.

– Пообедать?

Трудно было понять – в самом ли деле он забыл или прикидывается бестолковым. Наверное, все продолжает на нее сердиться. Хочет немного ее помучить.

– Помните, вы говорили, что хотите пригласить меня пообедать? Поблагодарить за лечение, прежде чем сможете расплатиться. – Оуэн регулярно подсовывал ей под дверь конверты с деньгами – всегда в ее отсутствие, – и теперь ему оставалось всего двадцать два фунта, чтобы погасить долг.

– Вас с Джеймсом, – сказал он. – Я предлагал вам прийти с Джеймсом.

До чего же с ним нелегко!

– Ну, это, по-видимому, теперь невозможно. Вот я и подумала, что вы можете пригласить меня одну. Должны-то вы во всяком случае мне, – добавила она немного едко, хотя вышло это невольно. Ну почему он не может просто сказать «Хорошо»?

– Простите, Кати, но я не думаю, что это понравится моей девушке.

Кати почувствовала, что ее словно ударили под дых. Она постаралась – почти удачно – скрыть потрясение, не дать ему отразиться на лице.

– Вашей девушке?

Оуэн нервно улыбнулся, и она догадалась, что он прекрасно понимает, насколько ранил ее своими словами, и обеспокоен этим.

– Даниэла Робинсон. Она живет в нашей деревне. Знаете ее?

Кати знала. Даниэла Робинсон была тихой, неприметной девушкой, вернее, женщиной, поскольку ей определенно перевалило за тридцать, которая работала в деревенской аптеке. Если Оуэну придется выбирать между ней и Кати, неужели он будет колебаться?

– Ну, я думаю, она поймет. Ведь вы же не помолвлены, или как? Я хочу сказать, давно вы с ней встречаетесь?

– Почти три месяца, – сказал Оуэн, и Кати едва не упала с сиденья. Три месяца! Все то время, что она вставала ни свет ни заря и совершала променад перед остановкой, Оуэн, оказывается, встречался с кем-то еще. – В общем-то да, – продолжал он. Она поймет, потому что она добрая и чуткая и нисколько не собственница. Но я сам считаю, что это будет нечестно по отношению к ней. Простите.

– Но ведь она такая… заурядная, – вырвалось у Кати. Нет, это просто смешно. Оуэн всегда был увлечен ею, Кати, она точно это знала!

Он посмотрел на нее с жалостью:

– Господи, Кати, что с вами случилось? Я всегда считал вас доброй. Мне вас очень жаль из-за всего того, что с вами произошло, правда, но только лучше бы вы оставались такой, как прежде.

Некоторое время они сидели молча. Потом Кати встала и нажала звонок.

– Я думал, вы едете в Центр досуга, – окликнул ее Оуэн, когда она двинулась по проходу к двери.

– Я передумала, – бросила она в ответ, таща за собой Стенли.

Сойдя с автобуса, она перешла дорогу, высматривая автобусную остановку, чтобы вернуться обратно. Как он посмел читать ей лекции? Это ему, что ли, известно, каково быть добрым? Человеку, который бросил вазу жены в окно оранжереи и сделал невесть что со свиным окороком! Который признавался ей, что измышляет всяческие изощренные способы мести жене и ее любовнику! Он словно окатил ее ледяной водой. Ее наваждение рассеялось в одно мгновение. Ей даже сделалось дурно при мысли, что она столько времени откровенно преследовала Оуэна.

Кати достала из кармана мобильник, и, как только включила, пришло новое сообщение от Стефани: «Позвони мне!» Должно быть, оно поступило после того, как она вчера отключила телефон на ночь. Потом телефон зазвонил, предупреждая о голосовом сообщении. Она убедилась, что оно тоже от Стефани, и снова выключила телефон. Сейчас ей было не до этого.

Едва Стефани допивала шампанское, как пробегавший мимо официант тут же снова наполнял бокал, так что она потеряла счет выпитому. Она только наблюдала, как комната медленно кружится, и понимала, что ей необходимо выпить воды, пока она не отключилась окончательно или не выставила себя дурой. Или то и другое сразу.

Накануне Меридит неожиданно пригласила ее на церемонию награждения сериалов в качестве гостьи. Наташе представился бы великолепный случай повеселиться от души! Уж она посмаковала бы идею, что Стефани стала новой подружкой актрисы, и приставала бы с вопросом, когда ее позовут на свадьбу. Но разумеется, Стефани ничего не рассказала об этом Наташе, потому что с некоторых пор избегала ее. Если учесть, что работали они в одном офисе, это было нелегко. Всю неделю Стефани проработала дома или на дому у клиентов и только изредка оставляла Наташе сообщения на автоответчике с просьбой сделать то-то и то-то.

Когда Меридит пригласила ее, Стефани сразу подумала – а почему нет? Ее календарь вовсе не пестрел светскими мероприятиями, на которых можно подцепить новых клиентов (сейчас она, впрочем, не представляла, каким образом можно их подцепить – разве что наугад подходить к гостям со словами: «Вы так неприглядно смотритесь! А не пора ли воспользоваться услугами стилиста?»). Кроме того, Майкл официально работал здесь – фотографировал счастливых победителей с призами, и она могла быть рядом, делая вид, что ассистирует ему.

Вчера вечером она наконец сказала ему, что согласна с ним – им пора объединиться.

– Правда? – расплылся в улыбке Майкл. – Правда? Ты действительно уверена?

– Только сначала я поговорю с Финном, – сказала Стефани, улыбаясь в ответ.

– Конечно. И если ему покажется, что он не готов, мы подождем. Сделаем, как он скажет. Я хочу, чтобы все было как надо. Господи, до чего я счастлив! Давай откроем шампанское, – говорил Майкл не останавливаясь, будучи не в силах скрыть радость и облегчение. Он взял ее за руки. – Спасибо!

Стефани приятно было чувствовать, что она сделала его счастливым. Конечно, рано или поздно придется сказать об этом Джеймсу. Она подозревала, что новость едва ли придется ему по душе – он до сих пор явно питал надежды на воссоединение, как бы ясно она ни давала понять, что этого не случится. Придется выбрать момент поудачнее. Господи, до чего все сложно!

Сегодня Джеймс остался с Финном, пока она следила, как Меридит делают прическу и макияж. Когда она сообщила ему про приглашение Меридит, он сразу сказал, что с удовольствием возьмет Финна на вечер и ночь к себе в маленькую студию на Финчли-роуд. Он решил наконец снять квартиру, пока не подберет такую, которую сможет купить, а эту он нашел по объявлению в местной газете и перебрался в нее неделю назад, договорившись с владельцем, что не станет оплачивать первые несколько месяцев, если отделает квартиру и починит кое-какие мелочи. Не слишком большой труд, если учесть, что площадь студии совсем не велика. Кровать, как рассказал он Стефани и Финну, на день превращалась в диван, и еще имелась двухконфорочная плита, холодильник и микроволновая печь – все в одном углу, и тут же рядом душевая кабинка с туалетом. Сколь бы квартирка ни была маленькой, когда он немного подкрасил стены, она стала чистой, уютной, и главное – это был уже не мотель!

Джеймс сказал Финну, что он может приехать к нему в любое время. Джеймс собирался лечь спать на специально купленном надувном матраце на полу. С тех пор Финн ныл не переставая, что хочет в гости к папе. Стефани сомневалась, что это удачная мысль, но, когда сказала Джеймсу о своих планах на нынешний вечер и он снова повторил свое предложение, она уже пришла к выводу, что это самый разумный вариант. И Финн едва не лишился чувств от восторга.

Стефани сделала несколько больших глотков газированной воды, и в голове немного прояснилось. Она огляделась, ища Меридит, которая, празднуя свою неожиданную победу, выпила наверняка еще больше, чем Стефани. Меридит произнесла очень трогательную речь, в которой благодарила всех, кого хоть когда-нибудь встречала в жизни, включая, разумеется, Стефани, но сумела остановиться прежде, чем дошла до Господа. Теперь она купалась в лицемерных похвалах продюсеров и режиссеров, которые еще вчера не пригласили бы ее даже на кастинг, уж не говоря о том, чтобы дать ей роль. Стефани догадывалась, что посулы новых ролей (в том случае, если Меридит оставит «мыло») будут действительны только несколько недель, пока какая-нибудь другая актриса не выступит вперед в ореоле славы. Но она была рада, что Меридит хотя бы на какое-то время оказалась в центре внимания.